Книга Мертвых

Ненавижу! Как же я ненавижу вечером добираться по Трущобам на работу! Повсюду, на каждом углу, сидит по нищему и бубнит себе под нос что-то вроде: «Пода-а-ай». Над обоими краям улицы, когда-то мощеной булыжником, ныне скрытым под слоем грязи, нависают двухэтажные развалюхи. И угораздило же кого-то построить госпиталь не где-то, а в самой глубине этой клоаки. Периодически приходится оборачиваться - грязные улицы кишмя кишат головорезами, только сунься в подворотню – тут же пощекочут ножом под ребрами или накинут гарроту на шею. Что-то прошуршало за спиной, и я обернулся, схватившись за рукоять меча-бастарда, больше для придания себе уверенности, нежели готовясь отразить удар, ведь фехтовать я вообще не умею. Но никто не стоял сзади. Похоже, моя паранойя разыгралась. Мировая Ось почти погасла, и на ночном небе виднеются белые россыпи звездных скоплений, над шпилем старой, полуразвалившейся церкви светится фиолетовым спираль неведомой галактики. А если посмотреть вверх, то можно увидеть освещенные фонарями улицы других, более приличных кварталов города. Там все еще кипела жизнь, по улицам гуляли люди, торговцы нахваливали свой товар, в Квартале Магов проходила ежегодная Битва Волшебников, и арена то и дело озарялась сполохами зеленого, багрового и синего цвета. В одной из развалюх открылось окно, и на улицу полетели помои. Да, надо смотреть не только назад, но и наверх. Могут окатить и тебя самого. Треклятый город, построенный на треклятом бублике в центре Мультивселенной! Кариф… Как же я его ненавижу. На входе в госпиталь я обнаружил, что ламассу решили «отремонтировать» забор, разумно посчитав, что старая проржавевшая калитка здесь вообще не нужна. Ламассу, странные существа с головой человека, телом льва и крыльями орла, вечно таскающие сумки со строительными инструментами на горбу и постоянно что-то чинящие. Как же я их ненавижу. А еще и препираться с ними дорогого стоит – прилетит их хозяин, правитель Карифа, Властитель. И умертвит. Или отрежет руку. Я просто перепрыгнул через забор и побежал к обветшалому, облупленному зданию госпиталя. Была бы моя воля, на входе в Кариф я бы написал: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Беда – входов сюда нет, зато каждый желающий может воспользоваться магическим порталом. Ну, или провалиться в него случайно, если ты неудачник по жизни. Точно не знаю, может в других кварталах попаданцев находят и отправляют домой, но в Трущобах они – достаточно распространенная клиентура морга. Я открыл тяжелую деревянную дверь пристройки при госпитале и вошел внутрь. В нос ударило неприятным запахом формалина. «О, привет, Кайл» - послышался изрядно поддатый голос. В дежурке на дырявом диване сидел старик в черной мантии. Его кожа была неприятного, зеленоватого цвета. Перед ним на столике стояла полупустая бутылка водки.
- Привет, Улратир - произнес я, повесив пальто на спинку стула и надев белый халат.
- А, Кайл, садись, расп-лагайся так ск-зать? – ответил старик, еле ворочая языком.
Кайл – это от Кайзиммешриал. Отвратное имечко. Пожалуй, единственное наследие от мамаши-суккуба, свинтившей из семьи, когда мне и года не было. Наряду с половиной демонической крови, рожками на лбу и острыми когтями на пальцах. Да-да, все рассказы о силе и могуществе полудемонов – бред из бульварных романчиков. Отец – идиот. Все те девятнадцать лет, что я жил с ним, он странствовал по мирам, ища эту суку, каждый раз вспоминая ее с благоговением. Треклятый архивариус, что еще можно ожидать от демоницы!? Впрочем, он уже четыре года, как помер, а его пепел я выбросил в первую попавшуюся лужу. А потом я поступил в фармацевтическую академию королевства Кандор, что находится на плане Орус.
- Давай, садись, наливай – пробубнил Улратир, икнув.
- Нет – коротко бросил я.
- Давай, давай. А то без стопки руки трястись будут – начал настаивать старикан.
Я вздохнул и сел на кресло. «А не покатиться ли тебе к черту, а? Твоя смена вроде закончилась» - сказал я, протирая очки. Улратир сдавленно икнул. Да уж, тот еще кадр. Во-первых, он когда-то был некромантом, и не просто каким-то там волшебником, оживляющим мертвых, а одним из лордов Тек-Кемета. А потом промотался, спился и устроился в морг прозектором. А во-вторых, он еще обладал уникальным чернушным чувством юмора, от которого у меня вставали волосы дыбом. Улратир встал и, прошуршав своей мантией, прошел к выходу. Ушел, а в дежурке еще с полчаса стоял тяжелый запах формалина. Вроде бы Улратир именно им бальзамирует собственное тело, чтобы не распадалось. Я заметил на столе синюю папку с выглядывающими оттуда историями болезни тех, кто уже прошел засранные палаты госпиталя и теперь лежал на прозекторском столе под простынкой, из-под которой выглядывали только ноги. «Так, двадцать трупов вскрыто, алкогольная интоксикация, какая-то болячка, язва, инсульт… дохнут как мухи… а, вот, сквозные ножевые. Это интересно» - думал я, пролистывая желтоватые страницы, исписанные каракулями Улратира. «Аммолат Чернобров. Интересное имечко. Да и умер от ножевых. Хм, что же ты мне расскажешь?» - произнес я, и эхо от моего голоса прокатилось по моргу. От этого у меня пошли по коже мурашки. Да-да, хотя я уже год здесь работаю, все же что-то жутковатое есть в этом месте, особенно когда за окном видна лишь непроглядная тьма Трущоб, а на уши давит звенящая тишина. И я даже не про соседство с трупами. Все же сами по себе они не восстают, а некромант тут только один и он вроде пока что тратить свою магию на покойников не собирается. Определенно, что-то гнетущее есть в месте, которое становится последним приютом множеству бродяг и оборванцев. Я пошел в одну из прозекторских и после нескольких минут поисков нашел труп с биркой, на которой Улратир запредельно корявыми буквами написал что-то вроде «Лммыит Чидоодов». Я снял простыню. Под ней пузатый бородач с кожей нездорового желтого цвета. Не знаю, точно ли это был тот Чернобров, или еще кто, но на его груди, как и было сказано в истории болезни, находились две красные полоски. «Били в сердце. В истории сказано, что загнулся пациент от пневмоторакса, наверное, грохнул его непрофессионал. Да и обычно карифские головорезы добивают жертву, а не оставляют умирать» - промелькнуло у меня в голове – «А на коленке какой-то иероглиф?». Я напряг свою память, чтобы вспомнить все, связанное с татуировками в Карифе и на Средних Планах. «Четкие геометрические линии, целый лабиринт, заключенный в квадрат… Непривычно для Карифа, зато очень распространено у орков плана Нерехен. Только что этот человек делал у орков, они вообще-то мало кого жалуют в своих владениях? Тем более, колоть татуировки вряд ли будут. Может, он обучался у их шаманов, у них вроде принято отмечать своих» - подумал я. Закрыв труп простыней, я пошел обратно в дежурку. Всегда мечтал, твою мать, работать в морге, вскрывать трупы, быть прозектором с хобби сыщика-любителя! Да-да, фармацевтическую академию я закончил с золотым дипломом, и решился покинуть план Орус, чтобы найти престижную работу в Карифе. Полудемону, устроиться на престижную работу… Как глупо и наивно. Хорошо, хоть в госпиталь Трущоб прозектором приняли, и то, как говорил главврач, лишь из жалости. Мунин Золотой Мешок, гном, ростом примерно полметра, с рыжей бородой, заплетенной в косички, и в белом халате поверх расшитой золотом рубашки, заядлый взяточник и пьяница, использующий свой пост лишь для глумления над коллегами и воровства. Наверное, если бы не он, я бы получал в три раза больше денег. Как я его ненавижу. Правда, при нем приходится пресмыкаться и лебезить. Несмотря на неуемное потребление эля, Мунин очень сильно и болезненно бьет. А еще может уволить, хотя в таком случае невелика беда. Можно было бы податься к демонам, полевым медиком на кровавую войну Нижних Планов. Они меня за своего примут. Да, демонов я тоже ненавижу.
Я достал из ящика стола толстую книгу в зеленом переплете. Пожелтевшие страницы, исписанные аккуратным почерком, пахли формалином, некоторые записи были иллюстрированы анатомическими зарисовками. Книга Мертвых - пожалуй, единственное, что удерживало меня в этом треклятом морге. Я открыл первую страницу, и воспоминания захлестнули меня. Да, я тогда был разочарован. Я мечтал спасать жизни людей, а приходилось вскрывать уже умерших. Цель… Какая цель? И я прозрел. Никто в Карифе по-настоящему не ценит жизнь. И столько людей погибает, даже не из-за рокового стечения обстоятельств, а из-за глупости, тупости и небрежности. Мне хотелось показать смерть во всех ее формах – от возвышенно-романтичной до идиотской, от странной и загадочной до прозаично-бытовой. Каждая глава Книги Мертвых посвящена очередному мертвецу. Его портрет, посмертный и прижизненный, под ним – описание последних часов его жизни, где надо, с анатомическими зарисовками. На чем я основываюсь? На результатах вскрытия, моем воображении и фактах, установленных при помощи дедукции. Да, сначала это выглядело глупо. Один раз в морг на вскрытие доставили какого-то человека. Помню, что одет он был богато, в расшитый золотом кафтан и белые чулки. «Да, похоже, это один из знатных людей Карифа. Что же он делал в Трущобах? Может, криминальные связи? Похоже на то» - пронеслось в голове. И тут я заметил, что по уголкам его рта проступала пена. «Эврика!» - крикнул я – «Его отравили подельники! А потом оставили на улицах, умирать». И побежал радостно рассказывать свои откровения Улратиру. Я уже представлял себе, как этот негодяй заходит на хату к своим подельникам из Трущоб и пьет из грязной кружки пойло. Как он бьется в судорогах, как чувствует, что жизнь покидает его тело, холодеют конечности, а сознание кричит: «Это происходит не со мной! Это сон! Этого не может быть!». Я уже набросал текст о последних минутах жизни этого человека, как Улратир крикнул мне: «Эй, Кайл! Я тут твоего отравленного пижона вскрыл! Пельменями он подавился!». Пожалуй, одно из самых ярких моих разочарований. Черновик я скомкал и выбросил, но воспоминание об этом провале до сих пор терзает меня.
Я перелистал страницы, чувствуя странный трепет. Книга была открыта на одной из моих любимых глав, под названием «Сандор Шертмер». Оба его портрета получились у меня отлично. И если посмертный портрет был больше похож на погребальную маску, то прижизненный получился особенно хорошо: толстые, будто хомячьи щеки, козлиная бородка и блестящие, маленькие, будто крысьи, глаза создавали образ весьма неприятного человека. Неудивительно, что такая личность словила арбалетный болт где-то в подворотне Карифа. Но еще лучше получился сам текст. Особенно мне нравился этот фрагмент: «Сандор пронзительно визжал, хватаясь за торчащий из груди болт. Он извивался, будто полумертвая крыса, последними силами цепляясь за жизнь». Думаю, лучше бы звучало «извивался, будто полумертвая змея», но раз я начал его сравнивать с грызунами, то пусть уж будет «крыса». А вот Улратир книгу не оценил. Сказал, что если мне делать нечего, то лучше бы я помыл полы. Идиот. Да и черти с ним, наверное, ничего в своей жизни не читал, кроме некромантских гримуаров. Я отложил два листа бумаги и начал набрасывать новую главу, под названием «Аммолат Чернобров». «А может, ну его к черту?» - подумал я – «Никто все равно моих усилий не оценит. И никому эта книга будет неинтересна. А у демонов слишком мало полевых медиков… может, хоть там выслужусь, и много жизней спасу». Ненавижу демонов! И сама мысль присоединиться к ним была мне глубоко омерзительна. Но что делать? Хочется быть полезным, хоть кому-то нужным. Порой мне кажется, что вся моя работа над «Книгой Мертвых» бесполезна и бессмысленна. Люди не поймут моей работы и продолжат читать что-нибудь бездарное. Тут за моей спиной раздался скрип тяжелой двери. «Эй, клистир, есть куда жмурика уложить?» - послышался грубоватый женский голос. Я тут же обернулся – в дверях стояли четверо – эффектная рыжая девушка в кожаной куртке и брюках, ци-лиань с золотистым оперением, одетый в синее одеяние и держащий в руках винтовку с оптическим прицелом, и два татуированных загорелых амбала в набедренных повязках. Громилы держали за руки и за ноги какого-то человека. «Ну же, куда мертвяка класть?» - дерзко бросила девушка. Я молча встал, указав пальцем на прозекторскую. «И смотри, без глупостей, а то я тебе быстро сделаю пару лишних дырок, демоническое отродье» - сказала рыжеволосая девушка. Как будто совсем тупой, и не знаю, чем может обернуться борьба с организованной преступностью в трущобах? Да и эту прелестную дамочку я тоже знал. Изабелла, воровка из банды Хозама. Кого-то вальнула, и, чтобы замести следы, решила воспользоваться услугами прозектора. Конечно, мое молчание чего-либо стоит. Хотя бы моей жизни после выписанного заключения. Ах да, она вроде бы на одну восьмую демон. Не как я, с рогами и когтями, но хвост есть. И после этого называть меня демоническим отродьем? Я, тяжело вздохнув, пошел в прозекторскую.
- Цянь-Силунь, куриная ты башка! И за что это можно выдать? Ты ему все лицо разворотил. Сложно было в тело стрелять? – крикнула Изабелла.
- Ус-с-спокойтес-с-сь. Я вс-с-сего лиш-ш-шь делаю свою работу – спокойно ответил ей ци-лиань.
- И что мне делать? Написать вам, что никто не убивал этого человека? – произнес я с усмешкой.
- Да – коротко бросила Изабелла.
- Но мое молчание чего-то стоит, верно?
- Ты прав, клистир – прошипела Изабелла, обнажив клинок своего ножа.
- Как предсказуемо. Что ж, приступим – произнес я, стремясь унять дрожь в ногах и казаться невозмутимым.
Я достал свежий бланк для посмертного эпикриза и спросил лишь имя этого человека. «Койер Улансон» - произнесла Изабелла – «Что-то еще нужно?». Нет, не нужно. Мерка снимается самим прозектором, эпикриз заполняется после вскрытия, а еще мне не нужны советы невоспитанной уличной девки. Я велел отойти от стола и начал вскрывать покойника. Да, вместо лица у него была кровавая каша. Чем стрелял этот ци-лиань. Разрывными пулями? Неважно. Интересно было другое – почему Изабелла просто не оставила труп в одном из переулков Трущоб? Может, этот Койер Улансон - одна из больших шишек Высшего города? Или криминальный авторитет банды, враждебной боссу Изабеллы и Цянь-Силуня? А, эврика! Им нужно, чтобы смерть этого Улансона была известна всем, и при этом выглядела как несчастный случай. Или кому надо – тот поймет, что его грохнули, а остальные будут думать, мол, несчастный случай. Да черт с ним, пусть причиной смерти будет остановка сердца, а лицо он разворотил уже при падении. Его подобрали и унесли в морг. Я так и написал. Изабелла, Цянь-Силунь и еще двое громил долго читали листок бумаги (или делали вид, что читают, что более вероятно для головорезов из Трущоб). Дочитав, они ушли. - До свидания, клистир! - крикнула на прощание Изабелла.
- Подожди – произнес я, подбегая к двери.
- Тебе делать нечего? Займи себя хоть чем-нибудь! – раздраженно сказала Изабелла.
- Ты назвала меня демоническим отродьем. Забавно слышать это от октаронки, не так ли? И еще, хвост не прищеми – усмехнулся я.
- Паскуда – выругалась Изабелла, хлопнув дверью.
Я ударил в стену когтями, оставив пару царапин. Да, она задела за больное. Впрочем, неважно. Все мои мысли занял Койер Улансон. Какая могла бы быть история! Но, увы, опиши я все правдиво, меня бы тут же грохнули. Я вздохнул и вернулся к другой главе про другого человека, казавшегося мне теперь незначительным и нелепым. И смерть внезапная, мгновенная, когда ты даже не осознаешь, что умер – это действительно достойно внимания. Может, в другой раз мне попадется похожий случай.
Так и я сидел до утра, пока не пришел Улратир со своим ассистентом, скелетом Йоргиваром, или, как я его называю, Костяшкой. А после него в дежурку ввалился главврач. Мунин Золотой Мешок тут же потянул свои толстые, как трубы, руки к папке с посмертными эпикризами. «Один труп за ночь поступил. Притащили нищие» - сказал я. Мунин прокряхтел: «Койер Улансон? Бедняга». Он потащился в прозекторскую. Улратир последовал за ним. Костяшка же подошел ко мне и пожал руку. Как же я ненавижу его и его костяную хватку! Я смотрел в окно, на светлеющую Мировую Ось, и мечтал. Мечтал о совсем другой жизни, где я не работаю вместе с проспиртованным некромантом и немым скелетом под началом мудака-гнома. Может, и правда податься полевым медиком в демоническую армию?
-Эй, Кайл, куда делся труп? – послышался голос Мунина.
- Прозекторская №2, крайний левый стол! – ответил я, вставая с дивана.
- Его нет здесь!
Я забежал в прозекторскую и крайне удивился, когда увидел пустой стол. Твою же, там даже простынка была! А сам жмур куда-то исчез.
- Улратир, ты опять за старое? Трупы воруешь? – проскрипел Мунин.
- Похоже, это был один из Вершителей – ответил некромант.
- Каких Вершителей? Что ты несешь?
- Бессмертные межпланарные странники. После каждой смерти они возрождаются в новом плане.
- Хорошо, поверю тебе на слово. Но черт возьми, эпикриз есть, а тела-то нет! Что мне делать с отчетами?
Я смотрел на Мунина и Улратира и думал: «Что же я могу больше ненавидеть, нежели бумажную работу? Да, к черту Книгу Мертвых и морг этот к черту. У меня целый день чтобы найти портал в Нижние Планы и вступить в ряды одной из демонических армий».