1. Концерты В. А. Лотар-Шевченко в Академгородке

НА СНИМКЕ: Вера Августовна Лотар-Шевченко за роялем в ДК «Академия» в начале января 1966 года. Снимок А. Усова взят из газеты "За науку в Сибири" (№4 от 25 января 1966 года).


Мы понимали, что пригласить пианистку в Академгородок и предоставить ей квартиру весьма непросто. Чтобы Президиум СО АН принял такое решение надо было сделать так, чтобы большая часть его членов была убеждена в целесообразности такого приглашения.

Поэтому мы решили сначала надо познакомить музыкальную общественность с Верой Августовной Лотар-Шевченко и начали с организации её концертов в Новосибирске и Академгородке.

Владимир Иванович связался с Верой Августовной, и она дала согласие выступить.

Потом он быстро договорился с новосибирской филармонией о четырех концертах, – двух в городе и двух в Академгородке. Причем концерты в ДК «Академия» он решил взять «на гарантию». Это означало, что независимо от того, какая будет выручка от продажи билетов, филармония получит оговоренную сумму.

Это был определенный риск, но мы решили пойти на него, поскольку иначе филармония не хотела отдавать нам два концерта. В Академгородке тогда жило не так много людей, и директор филармонии считал, что зал будет пустой.

Сам ДК по существующим правилам не мог организовать концерт и продавать билеты. Не мог и оплатить с выручки исполнителю.

Были назначены дни концертов. ДК развесил объявления с кратким рассказом о Вере Августовне во всех институтах. Билеты на оба концерта были раскуплены мгновенно. Филармония позаимствовала материалы из нашей рекламы и тоже сумела продать почти все билеты на оба концерта в Новосибирске.

Веру Августовну привезли из Барнаула на автомобиле, поместили в гостиницу. Тогда я впервые увидел ее и познакомился. Ее окружили вниманием и заботой.

Всё время рядом с ней была Татьяна Дмитриевна Третьякова, профессор НГУ Кирилл Алексеевич Тимофеев и его супруга, член-корреспондент Алексей Андреевич Ляпунов тоже с супругой, члены французского клуба, и вообще её все время окружала толпа людей, желающих познакомиться с ней или просто сказать что-нибудь.

Вера Августовна смущалась. По-русски она понимала всё и сказать тоже могла все, но с сильным акцентом, коверкая падежи и окончания слов. Некоторые говорили с ней по-французски, и тогда она оживала, и лицо ее выражало признательность.

Была она сутула, а большие руки, которые она старалась куда-нибудь спрятать, мало походили на руки пианиста. Пальцы были какими-то корявыми с артритными утолщениями на суставах. Было непонятно, как она будет играть такими руками.

Неужели можно такими пальцами извлекать звук? Неужели она может играть быстрые вещи?

Когда Вера Августовна вышла на сцену ДК и села к роялю, переполненный зал замер.

А когда она положила руки на клавиатуру, зал охнул. Все увидели ее руки. Но вот она начала играть, и теперь уже не было никого и ничего. На сцене был замечательный исполнитель. Пианист с большой буквы. Ей не требовалось ни малейшей скидки на годы тяжелой лагерной жизни без рояля, на мучивший ее артрит. Она играла.

У нее для каждой вещи была своя, не всегда привычная, музыкальная трактовка.

Она в музыке была Личностью, и играла так, как она понимает, как чувствует – и Баха, и Бетховена, и Шопена, и Дебюсси ... И для меня, и для многих ценителей музыки это был необычный Бах, еще более мятущийся Бетховен, пламенно-революционный Шопен и совершенно незнакомый Дебюсси.

На ее первом концерте было много преподавателей Новосибирской Консерватории, музыкальных деятелей и просто любителей музыки. К слову сказать, на второй концерт музыкальная профессура не пришла, – трактовка Веры Августовны им не понравилась.

Успех был полный. Ее долго не отпускали... На сцену вышел член-корреспондент Ляпунов. Владимир Иванович Немировский попросил его приветствовать Веру Августовну по-французски.

Видимо, он нашел теплые слова приветствия, вместе с которыми он вручил ей большой букет цветов. Цветы – зимой, - тогда это было практически невозможно. Вера Августовна была растрогана. Да и все в зале, знавшие ее судьбу, тоже.

Сейчас, готовя это материал, я с удивлением прочитал, что, оказывается, у Алексея Андреевича Ляпунова не было музыкального слуха. Но тогда он и вида не подал.

Наконец большая часть публики разошлась, а Веру Августовну окружили люди, желавшие сказать ей хотя бы два слова.

Рядом с ней остались академик Леонид Витальевич Канторович, академик Александр Данилович Александров, член-корреспондент Алексей Андреевич Ляпунов, профессор Кирилл Алексеевич Тимофеев, и многие другие ученые, которые всегда ходили на все концерты в нашем ДК и на все встречи с исполнителями и артистами.

Мы знакомили их с Верой Августовной. А она, наверное, давно отвыкла от такого внимания и еле сдерживала чувства.

Безусловно, она первый раз в жизни видела столько академиков рядом, но не подала и виду. Вера Августовна в любом обществе становилась сразу центром внимания, - она была истинной француженкой.

Несколько дней Вера Августовна прожила в гостинице «Золотая Долина», которую мы ей оплатили. Отсюда она ездила на концерты в город за 30 км, но не на такси, а на автомобиле с водителем из гаража Президиума СО АН.

А академики, членкоры и доктора, – и десятки, а, может быть, и сотни людей звонили Владимиру Ивановичу Немировскому, спрашивая билеты на второй концерт. Конечно, у него был оставлен резерв, но, наверняка, на всех желающих нехватило.

Обратно Вера Августовна уезжала, как триумфатор: Она покорила своим талантом и Академгородок, и Новосибирск.

Конечно, она захотела переехать в Академгородок. И директор новосибирской филармонии предварительно согласился принять ее на работу. Но для этого нужна была новосибирская прописка. И тут была вся закавыка. Принять на работу нельзя без прописки, а прописаться можно было, только получив квартиру в СО АН.

Я взял грех на свою душу, – решил нарушить первое правило и вначале принять ее на работу в ДК, закрыв глаза на отсутствие прописки, чтобы легче было решить вопрос о выделении квартиры. Может быть, это и сыграло потом решающую роль.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/18/474


Рецензии