Мавра Дмитриевна

Двоюродная бабушка Моря – в девичестве Мавра Дмитриевна  Панина – была родной сестрой деду моему Григорию и родной тёткой и в крёстной матерью маме моей. Род свой панинский они почитали и были истинно дружны, добры, и, как говорится, знались. Баба Моря всегда гостеприимно распахивала двери своего дома перед нашей многочисленной роднёй, и было это радушно и по-настоящему искренно. Вспоминая прошлое, я не могу припомнить ни одного случая фальши в отношениях, недовольства, как бывает, когда встречают гостей вроде как с радостью и ждут-не дождутся, когда же они, наконец, уедут.
 
- Девки, Валя, идите молоко парное пить, - зазывала нас Бабморя, вытирая передником натруженные в колхозе руки с узловатыми негнущимися пальцами. Нальёт каждому по алюминиевой кружке, по ломтю хлеба чёрного отрежет и - до чего же вкусная еда была! Хлеб баба Моря резала, прижав буханку к груди. Ходила она в зелёной вязаной кофте из овечьей шерсти, которую и пряла сама и вязала своими руками. От кофты попахивало овцой, а от молока - коровой.

Кофты и носки шерстяные Бабморя вязала всем внукам, и родным, и двоюродным, приезжавшим к ней на лето. Сама стригла овец тяжёлыми овечьими ножницами, умело держа животное между ног своих, иногда помогал Валька, старший из нас. «Кытя, кытя, кы-тя!» - приговаривала то ласково, то настойчиво, усмиряя упёртую овцу. Мыла, чесала, развешивала сушить шерсть по верёвкам. Пряла, чистую и пушистую, на прялке, учила нас, девочек, сматывать готовую пряжу в клубки, чтобы было аккуратно и красиво. Вязала и сама, и дочек своих Женю, Шуру научила, и невестку Зину, и маму мою, приходящуюся ей племянницей.

Зимой в этих тёплых кофтах мы ходили в свои городские - московские, тульские, серпуховские - школы, где всегда почему-то было холодно, но нас заставляли снимать кофты и оставлять в раздевалке вместе с пальто. И мы дрожали в классах, но "не портили внешний вид" учебного заведения своими разноцветными шерстяными кофтами. Иногда, когда отопление совсем не справлялось со своими обогревательными обязанностями, нам разрешали надеть кофты - курток тогда не было - с условием не попадаться на глаза директрисе Нине Давыдовне Рабинович или когда её вовсе не было в школе. Директриса  была женщиной строгих правил и весьма почитаемой среди коллег. Её часто приглашали на открытые уроки, вызывали на совещания, учительские конференции, делегировали на съезды. И её отъезды были для нас настоящим раздольем - мы ходили по школе красные, синие, зелёные, полосатые, но тёплые; и счастьем - не видеть её строгих проницательных глаз и не слышать правильных замечаний:

- Мальчики должны уступать дорогу девочкам. На переменах надо не бегать, а ходить, - внушала Нина Давыдовна.

- Ага, - соглашались мальчишки и наперегонки мчались в буфет за пирожками с повидлом. Пролетарское происхождение давало о себе знать.

Продолжение:http://www.proza.ru/2017/03/19/1202