Мой папа

Жаль, что мой отец не дожил до тех времён, когда я поступила в университет. Он всегда гордился мной, младшенькой, и пророчил большое будущее. Ох, и дал бы он мне трёпку за сигареты! Кто знает, а может быть, мы покуривали бы с ним вместе, сидя где-нибудь на завалинке, и говорили, говорили… Я так любила в детстве сидеть рядом с папой и разговаривать обо всём.

Папа никогда не рассказывал ни о своём детстве, ни о войне, видимо, всё было очень тяжёлое. Он умер, когда я заканчивала десятый класс. Я очень сильно любила отца, и когда его не стало, мне показалось, что всё померкло на белом свете, наступила пустота.

Папа мой, Николай Иванович Одиноков, прошёл Великую Отечественную войну "от" и "до". Не помню, чтобы он рассказывал нам, дочерям, что-нибудь о  фронте. Только однажды в деревне, когда мужчины подвыпили и разговорились, услышала, каково ему приходилось там. Папа поведал один эпизод, и он сильно подействовал на моё детское восприятие. О том, как они, солдаты, пили воду  из луж, грызли сырую мороженую конину, малосильные от голода и еле стоящие на ногах сами, сутки напролёт на плащ-палатках  волоком таскали раненых. Сил не хватало, руки коченели, а они всё волокли и волокли боевых товарищей, вцепившись в брезент зубами. Я слушала, сжавшись в комочек на краю полатей, там было нестерпимо жарко и душно от услышанного, очень хотелось выскочить на воздух.

Папа рано умер. У него были камни в почках, каждый год их вырезали хирурги, но камни продолжали расти. Не помню года, чтобы он не оперировался в МОНИКах или местной больнице имени Семашко. Он был весь изрезан, на нём не было живого места, как говорила бабушка Маша, папина мама.  Сам он никогда не раздевался перед нами до пояса, и дети не видели этих шрамов, но нам приходилось довольно часто видеть приступы почечной болезни, когда папа корчился от боли, а "скорая помощь" приезжала не сразу. Вся наша коммуналка переживала не менее нас и по очереди бегала к соседям звонить по телефону и торопить, торопить, торопить "скорую". 

 Папиными солдатскими медалями "За отвагу" и другими мы, дети, играли и, конечно же, заиграли их. В нынешнем году моему отцу исполнилось бы сто лет со дня рождения. Время отдаляет или приближает? А я всё отчётливей вспоминаю его физические муки, эти страшные почечные приступы – последствия жестокой войны.

Я родилась через семь лет после окончания войны. Мы ходили с папой в гости к фронтовым товарищам. Все жили бедно. И помогали друг другу, как могли. Щукины - Данилка, как ласково называл папа своего фронтового товарища, жили недалеко от нас, у него было трое детей, все девочки, очень скромные, тоненькие, недокормленные, но такие воспитанные и внимательные к гостям, гостеприимная жена Данилки, тоже худенькая, добрая и ласковая, - какие они все были замечательные. Сорокин Борис, у него было трое сыновей, все крепенькие, как боровички, крутолобые и большеголовые, серьёзные мальчишки, тоже бедная семья, но какая-то уверенная в жизни. Когда ребята выросли, все получили образование и нашли достойную работу. Афанасьев дядя Коля, папин друг с детства, тот был непохожим ни на кого. Благородный, интеллигентный, с очаровательной улыбкой и немного картавивший. Его пригласили работать в Москву, в министерство, и он приезжал к нам в Серпухов, всегда с гостинцами и подарками. Неизменными были батон докторской колбасы и авоська апельсинов. В нашем доме он всегда был горячо любим.

Все они, фронтовики, не любили рассказывать о своих подвигах и вообще о войне. Это уже после, в семидесятые годы, когда не стало папы и его боевых товарищей-великоотечественников, фронтовики громко заговорили о себе и своих воспоминаниях – в газетах, на радио, телевидении. В школы стали приходить, рассказывать о своих ратных подвигах на уроках патриотизма. Устраивались торжественные линейки, где радостно встречали ветеранов и хлопали в ладоши. Дети задавали им вопросы, дарили цветы, брали интервью. Моему папе-фронтовику никто цветов не дарил, разве что семья приносила на могилку. И пиджака парадного у него не было для выступлений на людях, и медали его мы, малолетние, заиграли. Так что своё первое интервью у ветерана войны я взяла не у родного отца, а у чужого дядьки в орденах и медалях. Может быть, он ещё жив. Дай Бог ему доброго здоровья и долголетия.

Продолжение:http://www.proza.ru/2017/03/19/1223