Краткий курс вцспс

                Подарок для, прости Господи, Колесникова
     Я думал, что уже никогда в своих оставшихся, отмерянных мне провидением днях не увижу более глубоких проглотов, нежели отсосы мерзкой еврейки Потупчик, заглатывающей зараз по три хера, но рожа рыжего и гнусного адресата очередной по - польски желчной сказочки разрушила мою иллюзию и повергла меня ниц, к сатанинским копытам мужика в пиджаке, уплатившего приемлемую цену за обучение дочери - потаскухи в иезуитских коллежах Франции, где носастая тень команданте де Голля, струясь зыбкой тенью, цитирует наизусть " Сирано де Бержерака ", смешным кепи, сбитым Есениным на затылок оглоблей, протыкая небесную твердь Марин Ле Пен, наконец - то осознавшей истинность слов Бабченки - Прилепина об анти - Мидасе, превращающем все, к чему ни коснется и даже просто взглянет, в говно. Вот оно, невероятное открытие, сведшее в преждевременную могилу Сергея Капицу. Дело так было.
     - Тащи мелкоскоп, - поправив бурку шашкой наголо, приказал вихрь - атаман Платов, соскакивая с досадной кушетки, куда его уложили разглагольствования мадам Гершензон и рожа проникшего в суть вещей святого Альфреда.
     - Яволь, - весомо принял рапорт утопший о прошлом годе сазан, разводя плавником темные воды японских ужасов, ништяковых кошмаров с визжащими девчонками, приседающими от страха в ближайший угол, тревожной музыкой валторн, какими - то волосами, растущими из потолка и опутывающими все на своем пути в двадцать первый век, что непременно наступит лет через пятьсот в обители триумфальных блаженных, помешавшихся окончательно от флюидов русской весны и хитрого плана чухонского фюрера, знающего, как надо украсть и спрятать, по пути осудив папахой хиджаб, пальцем жопу, носом крыс. - Левшу приглашать ?
     - Ты не говори так - то, - выкрикнул с места граф Алексей Орлов, надевая парик на голову и зачесывая волосы назад. - Сам не понимаешь, чего говоришь - то.
     - Слушай, ты задолбал уже, - с пикантным грузинским акцентом прошептала ужасающаяся Тина Канделаки, снимая копыта. Она привалилась правым боком к рефрижератору и блаженно застонала, охлаждая взбесившиеся гормоны благополучно высранного Уткина, огромадной кучей вонючего говна растекшегося по периметру мироздания, волей Сената и народа Рима ужавшегося до полянистого капища вечного и неизменного Киреметя, ботоксным рылом замедузившего осенние цветы астры в бронзовые наконечники шпор Николая Первого и Последнего, шинелястым распахом тщедушной груди укрывшего Галактические красоты Шато д* Ор на склонах Памира. - Со своими волосами, сука. Опредились наконец : ты за революцию или коррупцию ?
     - Я за матушку Катерину, - преспокойно ответил Орлов, плюнув на субординацию. Почесывая упрямое плечо, зудевшее с вечеру, закурил папиросу и продемонстрировал широченную простынь старорежимной " катеринки ", соточки, в отличие от " петруши ", конской пятихатки вернувшихся на круги своя времен, только без развития, без крестьян, без купцов, без бесов, вообще без всего, как миллеровское мясо без мяса и египтянская е...ля с русской эмигранткой в коридоре меблирашек, провидчески - энтимологически соединивших в единое неделимое целое суть и смысл блестящей эпохи опок  : тут тебе и бля, и мебель, и е...ля, и даже рашка, со свистом летящая на хер. - Мне ваши калдары в хер не тарахтели.
     - Аполитично рассуждаешь, - нахмурил кальсоны, заткнутые в носки, Шашлык Товлуевич, художественно осмысливающий право работодателя свинтить рога подопечного оленя, токсикхолокостной пуповиной замкнутым контуром навеки соединенный с чухонским фюрером и по предсказаниям стариц Оптинской фабрики оптических приборов, положенных могуче, живущий ровно на сутки дольше вышеупомянутого вождя без нации, лидера в гонке взад и просто царя Иерусалимского. - Видишь мир из окна разбитого сто лет назад аквариума. Смотрите, - взвизгнул он, - Гребенщиков стонет продольной усмешкой, Макаревич плюется слюною с балкона, Арбенина Нина стала подвалом, в халате Пошкин, тот казах, стремящий путь Верзилова Петрухи, и мальчики, и девочки, и старые деды, все, абсолютно, тотально стонут перед бурей.
     - Ништяк завернул, - грохнул копытом конь, распахивая звездные врата из зала собраний нечестивцев во Вселенную Смерти лорд - маршала. Махнул гривой, добросердечно приглашая желающих вступить в расу некромонгеров и слегка опешил, увидев, что мертвые все.
    Время вздрогнуло и засмеялось, лениво потягиваясь в криогенной камере Вуйкеса, где оно консервировалось семнадцать лет и три минуты до полуночи, когда ядерные грибы вырастут, а атомные лишайники опадут мхом и пеплом салям.