Просто

Пальцы касаются плазменной части иллюминатора – невидимая преграда между буднями космического строительства и наскоро сваянной «Времянки Т404» пульсацией изряжается вверх. Тепло моей крови делит белый свет на цветовой спектр: радужные молнии, шустрые змеи, юркнувшие во все стороны точно нашкодившие дети, обратной перемоткой стремятся в начальную точку. Только вид заинтересованный убери, расстояние верни, нет тебя сразу, нет и не было.
Улыбаюсь... Смышленый парень этот Никола. Едва мысль родилась во мне, он ее – раз – и на пользу. Да что там родилась – воплотилась!
Туман стелился, помню, над Йорком, пугал горожан чудовищными иллюзиями гигантских рук. Ученых не обмануть уловками мозга, но вызвать единственной деталью, мелочью целый ряд умозаключений – что пробку из ванной достать – гарантия, если трубы чисты.

Он уперся затылком в ребристую стену переулка, и я почувствовал холод боли; он закрыл глаза, ухватил пересохшим ртом влагу начинающегося дождя, и я отужинал земной пылью; он выдохнул «Бог есть мысль» , и я мигом обрел шаги, из Ниоткуда. Еще бы, ведь меня, с неписанного закона Самобытной Небытийности, просто-напросто нет.
– Всего одна мысль? – ответом стрельнул ироничный слог.
На месте глазных яблок в очутившемся напротив лице он увидел россыпь галактик. Я моргнул, и он рассмеялся.
– Мысль о Вселенной.
Да... Бравура-парень. Люблю тихонь с чувством юмора.

– Маааль-чиии-киии, – мелодичной комичностью дернуло тишину. – Мы близко. Киньте шлем.
Аккуратный стальной лязг измерил диагональ от бортовой кухни до местной гардеробной.
Бастет обернулась.
– Помолиться тебе, или приказа хватит?
Глянцевый перламутр кожи адмирала чешуйчатым блеском рванул к имитации стекла. Жители Терры дали явлению имя – скорость света. Забавные мечтатели. Будто свет от того тут же обзавёлся мерками.
Любопытство неминуемой силой толкнуло на участие качеством наблюдателя.
– Ааа... Безымянный! – послышалась мятежка воина. – Скажи, какого сору нам ловить, десятый билль, в Прокисшем Молоке?
Я молча усмехнулся.
– Анхур! – грозно рыкнула главнокомандующая. – Млечный Путь! Чтоб тебе лопнуть от дерзости! Нахватался у лю... Лю...
– ...дей. – хриплым тенором аукнулось моё слово.
К нему, постоянно новому тону, привыкать всякую минуту – не привыкнуть и за триллион бесконечностей.
Черная кошачья голова мягким шорохом приземлилась на когтистые перчатки Баст.
– Система достигла истока, – глухим электронным звуком вдруг тронулся голос. – Мы должны попробовать еще.
Сбоку от компании дальний отсек корабля подал знак жизни: километровые металлические бусы хором клацнули друг об друга, вынужденные пропустить сквозь себя сонного исполина.
– Должны. – зевнуло эхо. – Кто, кроме нас?

За бортом тающими огнями распустилась звездная спираль. Думаю о ней, плавной и резкой, ледяной и жарообразной, жестокой и склонной к пощаде, величественной единице конечного Ничто.

– Вовремя ты, Безымянный... – застыв на месте, ахнул дух сражений.
– Кажется, наш воинственный терпит эстетическое поражение. – расхохоталась большая кошка, крепче сжав штурвал.
– Осторожнее, Мурлыка, прошу. – деловито охнул исполин. – Меня перед прошлым визитом та-а-ак укачало... Люди подумали – нежилец – байку сочинили, в смердящую топь параллельную отправили.
«Времянка» моментально обогатела разносольным хохотом.
– Зеленый цвет успокаивает, Ос. – широко улыбаясь, отметила сидящая близ адмирала Сишат.
Говорил, что ценю молчаливых? Ее ждет возлюбленный. Планета, куда летим... Как это называют люди? Наследство? Да. Наследство юной мысли по имени Тот. Притягательной, мудрой, долгой мысли. Нус этот очнулся, – чуть коснуться взглядом – будто молния внутри плазменной лампы.
– Спасибо. – ласково шепнула Си.
– Оно стоит спасения. – еле слышно легло на край последних букв благодарности.

Туманный Йорк обнял мое уставшее тело холодком возрождающегося дождя, пыльная городская стена встретила лекарственным безразличием горячую от простуды голову. Я закрыл глаза и увидел Ее необъятную, могущественную, ужасную, потрясающую. Просто... Все просто! Бог есть мысль.
Чей-то, похожий на мой и не похожий ни на что, голос шоркнул по красному фосфору пустоты – «Всего одна мысль?»
Я распахнул глаза и зажегся ярким смехом.
Просто... Всё до смешного просто.
– Мысль о Вселенной.