Ваниль

                Это было начало той самой, так любимой ею осени..  Та пора, когда солнце ещё греет своими заботливыми лучиками, когда стелется паутина, наводя лёгкую, но в то же время сладостную грусть, когда природа как-то отстранённо, сама по себе живёт, словно наслаждаясь воспоминаниями, которые навсегда останутся там, внутри…Воспоминания, о которых очень хочется рассказать, но далеко не каждому.
                В доме были последние приготовления, спешка, суета. Вот уже полчаса, как они должны были выехать, но…то мангал где-то на стеллажах в гараже остался, то Она свой плед искала, подначивая Его:» ты во всём виноват)))»-смеялась Она, понимая что это абсолютно несправедливо. Он принимал её поведение, и словно снисхождение к её возрасту, к её такой лёгкой, ироничной черте характера. Но вот, поклажи собраны…                Сидя в машине, она почти смеясь добавила: «Как так, ещё прогреть надо?»)) в конце буквально заливаясь смехом.
                Как красив лист, лежавший на краю дороги, в целой куче хаотично разбросанных ветром «друзей», когда ветер поднимает его и кружит, кружит, а тот, кажется, словно живёт своей жизнь, словно в танце, каком-то своём, и никому не известно, что с ним, куда он, как он?
                Всю дорогу их окружали лишь деревья, стоявшие по бокам, и мудро наблюдавшие.Она смотрела на них, но не видела…Она любовалась его отражением в своём стекле, так, чтобы он не замечал, и мило улыбалась, будто сама себе, как самая, самая счастливая. Она так и ехала почти всё время, смотря в окно, но постоянно отвечая на его вопросы, и слушая, хотя и не всегда до конца его очередные нелепые , но смешные истории-ситуации. Она вспоминала(как это водится в дороге) о их знакомстве, как она тогда, казалось полюбила его именно за эти шутки, за его глаза, такие маленькие, но очень аккуратные, добрые когда он улыбался. Улыбался он почти всегда. Ей казалось, что более доброго, обаятельного не встретить больше. Как она любила его заботу, его внимание. Эти минуты, когда приходя домой с работы, встречал её с улыбкой, пытаясь обнять всю сразу. И так интересно…обнимая не за талию, не за печи, а за голову. Словно покровительственно, как самое дорогое, словно маленькое дитя, которое так открыть миру, и так ещё не разумно и ранимо. С улыбкой Он брал её за руки, почти тянул на кухню, со словами: « ты наверное, проголодалась, ты поставь пока чайник, а я в магазин быстро…» Он даже успевал одеть один ботинок,  пока она открыв холодильник, изумлялась: три полки- три сюрприза: на первой полке- его коронное блюдо-жареное бедро с финиками либо черносливом а жареный картофель, причем зажаренный до хрустящей корочки, которую она любила так, что: «Аж зубы сводило»)  Обязательно лежала записка: «Бедро с картошечкой, как ты любишь, но только ты не ешь, ведь это для маленькой бусинки» (Он всегда её так называл). Как красиво она улыбалась, сколько теплоты было в её глазах, когда она это читала. На второй полке обязательно лежал салат. В аккуратной , маленькой тарелке, политый равномерной большой каплей майонеза. Салат был из яйца, с черносливом, орехом, сыром и грудкой. А рядом лежала, аккуратно завёрнутая в салфетку вилка, меньшая размером чем обычно. Он старался всегда её класть. И вот!! Третья полочка, «самая сладенькая» на которой она всегда находила десерт-маленькое пирожное, лежавшее на блюдце с ложкой, так же аккуратно завёрнутой в салфетку. Стоя в прихожей, наблюдая украдкой, из-за двери за ней, так как не мог в открытую, потому что глаза начинали блестеть, от этого волшебного мира, в котором это всё происходило, от её щёчек, которые так красиво округлялись, когда она улыбалась…казалось, ещё не много, и они вовсе закроют глаза)
   Вспоминала она и те моменты, за которые тепло, и даже горячо становилось внутри, и смеялась в душе:когда он в тридцатиградусный мороз пошёл в конец города, в магазин, чтобы купить ей гантели для занятий. И как только она не отговаривала его) , когда он на работу ей приносил горячий обед, и со словами: «господа, минуточку внимания, продавец проголодался, и хочет кушать, но так как продавец маленького размера)) то насытится быстро и потом всем и всё продаст, и даже дешевле, потому что добрее будет))) раскладывал на стол аккуратно завёрнутый в насколько полотенец обед. Она же краснела в этот момент, раскрывала широко глаза, но не могла на него злиться.
                Между тем, смеркалось. Очень красиво. Отражаемые светом фар листья разбрасывало по бокам машины.Минуты с ней он ценил фантастически, считая её даром, которым его наградила Вселенная. Ему безумно нравилось, как она во сне обнимала его за лицо, за голову рукой, и так оставляла руку) Ему нравилось обнимать её всей рукой, вдоль тела, немного прижав к себе, а перед этим аккуратно завернув под неё одеяло…
Как она говорила в тот момент: « Я словно в коконе)))» и мило улыбались её щёчки.
               
Стемнело. Дорога была преимущественно прямая, лишь с некоторыми поворотами. Повернув взгляд на него, она заметила, как крепко и надёжно лежит его левая рука на руле, посмотрела в его глаза, в которых она видела бесконечную преданность, столько добра…
                Резкий, огромный пучок света их ослепил… Водитель фургона, видимо, уснул за рулём… Скрежет металла, словно что-то металлическое тянули по такой же металлической поверхности. Этот звук за доли секунды просто впился в мозг. Белый пучок света меж тем, сменился на белую, чистую как горный снег пелену. Дикая боль пронзала её тело. Боль, несравнимая ни с чем до этого. Она почувствовала, как её тело словно распадается на атомы. Дальше боли не было. Вдруг- лёгкость, непонятная, необычная лёгкость тела. Она почувствовала, что её ноги отрываются от пола машины. Она вдруг увидела себя со стороны!!!! Её тело лежало на сиденье. Лоб и волосы были в крови, которая всё струилась. Правая нога оказалась зажата между бардачком и дверью. Она увидела, как её голова, плечи легко прошли сквозь лобовое стекло и крышу машины, в тот момент когда её тело лежало всё там же на сиденье, и так отчётливо издавало тихие, но тяжёлые хрипы. Она поднималась вверх. Очень быстро. Все её попытки задержаться, ухватиться ни к чему не привели. Белый свет быстро закончился. Она оказалась на мосту, расположенном над тихой, с очень малым течением рекой. Она сидела, касаясь ногами воды, которая была тёплой, и имела мягкий, бордовый цвет, берега реки были от неё равноудалены, казалось метрах в десяти каждый. Она посмотрела на небо. Оно было очень необычное. Облака были очень низко. Настолько, что лежали на земле. Непонятный цвет, будто переливался перламутр…то синий, то бордовый, то смесь зелёного цвета. Вдруг полное спокойствие овладело ею. Не было мыслей: где я, что со мной, что дальше делать? Она лишь могла воспринимать данную картину. Вдруг со стороны берегов, справа и слева она увидела свет. Очень яркий, который приближался, но страшно не было. Свет издавал тепло и спокойствие. Она встала, повернулась. Когда свет совсем приблизился, она в нём различила силуэты. Это были мужчины, женщины, совершенно разные по телосложению. Она рассмотрела их лица, глаза. В их глазах было счастье. Они словно пребывали в состоянии добра, спокойствия. Это были глаза, не знавшие слёз, веки, никогда не чувствовавшие мешков под глазами. Это были люди, не чувствовавшие, казалось зла, ненависти, зависти, не знавшие печали, тоски, скорби. Белое их одеяние тоже переливалось перламутром и не переставало светиться. Когда они подошли к ней совсем близко, одна женщина вышла к ней, положила руку на голову, провела по лбу и сказала улыбнувшись: «Пора, тебе пора».       Но Она не хотела от них уходить, пыталась обнять женщину, просила остаться!   
Вдруг снова почувствовала лёгкость. Ту самую, как тогда в машине. Невероятная скорость, сила подняли её и пред глазами снова белая пелена, такая резкая, что ей казалось, она ослепла.Она летела через белую пелену. Потом- темнота, боль. Та боль, которая сковывала тело,  будто пронзали тысячи иголок. Она смогла чуть чуть приоткрыть левый глаз. Увидела на лице кислородную маску, пять шесть врачей вокруг, которые суматошно суетились, чётко выполняя команды оного из них.  Потом она закрыла глаз. Пришла в себя уже в палате. Она не могла пошевелиться. Было больно, и не было сил. Она хотела громко позвать.Но лишь тихий хрип и еле слышные фразы смогла выдавить из себя. Медсестра, дежурившая возле неё отошла на пару минут, и когда зашла, увидела, что она очнулась.
                Не успев спросить о самочувствии, медсестра поняла , что сейчас придётся сказать о её муже. «Где, где он?»-еле выдавила из себя Она.
В этот миг Её глаза покраснели, засверкали серебристыми каплями, но её взгляд, казалось не терял надежду, казалось ни во что плохое, самое страшное не поверит.
«Мне очень жаль…»- произнесла медсестра. Не успела договорить. После этих первых слов Она вдруг захрипела, завыла как могла, правда тихо, это было даже похоже на писк. Сердцебиение вдруг резко участилось. На лбу Её проступили большие вены! «Люб…»- очевидно: «любимый»- не  смогла она уже из себя выдавить.Она тяжело вздохнула последний раз, её напряжённые пальцы, сжатые в кулаки, разжались… Сердце остановилось.
  Две последние слезинки, скатившиеся из глаз, остановились у губ.


Рецензии