Если ты любишь всех...

"Если ты любишь всех - значит не любишь никого. Вот и весь секрет..."


Она смахнула со щеки пару слезинок и продолжила закидывать вещи в сумку. Несколько футболок. Джинсы. Старые, но не менее любимые, кеды. Удивительно, как мало ей нужно на несколько дней, если учитывать, что она женщина. "Ай, чертовы стереотипы" - осекла девушка сама себя и направилась в ванную комнату за зубной щеткой. Сборы перед поездками всегда давались ей легко, ведь сорваться с места не было чем-то непривычным и дискомфортным. Смена обстановки наоборот приносила радость и некий трепет. 
А пока милая дама с глазами цвета корицы стояла посреди квартиры, пытаясь сообразить на месте ли паспорт и билеты, мы имеем возможность её детально рассмотреть. Волнистые каштановые волосы чуть ниже лопаток, обычная фигура, которую девушка крайне редко старалась намеренно подчеркнуть, слегка смуглая кожа, вечно спокойное выражение лица, только лишь глаза, казалось смотрящие внутрь каждого, кому доводилось с ней говорить. Её образ редко соответствовал ее внутреннему миру, а внутренний мир - образу. Отчего она слишком ярко запоминалась людям, при этом оставаясь неразгаданной или даже, скорее, непонятной.
Но вот, наконец, в сумку было отправлено несколько купленных недавно книг. Половину она собиралась оставить вне дома. Пусть ищут новых хозяев. Как сказала однажды милая продавец в одном из уютнейших книжных ее города: "Прочитай книгу и подари ее кому-нибудь". Дарить было некому. Цифровая эра съедала в людях всю любовь к печатным изданиям и вообще к любой информации, над которой пришлось бы думать. 
- И к кому на этот раз? - на кухне сидел человек, допивая свой кофе. Её любимая чашка и человек... а черт его какой это был человек. 
- Не начинай. Всего на пару дней. Он слишком чудесен, чтобы его не посетить. 
- Почему я уверен, что ты не о городе? - усмехнулся человек, вставая со своего места и двинувшись к ней, - Останься дома. Хватит ездить, всем мила не будешь. 
- Даже не пыталась. - шатенка одарила его улыбкой, которую он видел так редко. Робкой, немного грустной, уставшей. 
- И что же в нем чудесного? 
- Как что? Ты ведь слышал о нем, что за глупости. Столько воздуха, столько легкости, река, сравнимая темпераментом с морем. Мосты, романтика которых могла бы соревноваться с разводными мостами Петербурга.
- Романтика Питера раньше была только нашей романтикой, а теперь ты готова разделить ее с кем-то? - казалось в нем закипает злость, но это всего лишь было легким отчаяньем и он продолжил чуть тише, - Если ты хочешь разделить это с кем-то, то почему не со мной? 
- Потому что ты не один в этом мире. - юную особу начинало это раздражать и она поспешно двинулась к двери, на ходу накидывая на плечи пальто. 
Полностью одевшись она вышла из квартиры и заперла за собой дверь. 
- Как раз таки один. - произнес он в пустоту. 
Поездка была настолько прекрасной, что ей было совершенно плевать что происходило дома. Даже дорога доставила некое удовольствие, порадовав пейзажам за окном и запахом нового города, как некой наградой. 
- Ну, наконец, и в моем городе побывает ее величество Волшебство. - повернувшись на голос, юная леди встретилась с обладателем серо-зеленых глаз. 
- И к тебе заглянуло счастье, да. - она смеялась. 
А ведь она так редко смеялась. И эта прогулка, этот город, этот человек - все было бы вправду идеально, не пойди все вечером последнего дня как-то неправильно...
Эта хитрость прекрасных серо-зеленых глаз, агитация к свободе, к раскрепощенности, к следованию моментальным желаниям. Ощущение его одиночества. "Он любит многих и он один. Глупость или правило современного социума? Или социума всех времен" - вот что вертелось в её голове, когда он тянулся её целовать, настаивая на яркой взаимосвязи и некой искре между ними. Сколькие верили в это? Десятки ли, сотни. Желание любви, смешанной с обманом и ветрянностью - правда ли он в это верит? Обладатель светлых, пшеничных волос никогда ей не врал, ни разу не скрыв то, сколько Таких он встречал, с этим чувством и искрой. Тошнило лишь от того, что он счел таковой простушкой её, а еще тошнило от его чересчур сладких губ, приближающихся к ней, таких же сладких как его речи. До оскомы сладкие. Так же приторно для нее на ее губах звучало "нет". И она тихо встала, оделась и вышла за дверь. Покинув помещение и вдохнув все еще морозный воздух девушка, наконец, улыбнулась. Так, как не улыбалась уже много лет. Как улыбалась только ему. В голове был лишь один образ. Кухня, её любимая чашка. И человек. Её любимый человек. Только сейчас она осознала его важность.
А ведь он сам, наверное, давно чувствует себя обычной чашкой, из которой ей лишь привычно пить чай. Такой же, как десяток других, стоящих в шкафу. Лишь бы были, ведь хорошо их сменять. А ведь она никогда не любила все эти изменения. А ведь он никогда не слышал, что любим, что стал многим больше сожителя. 
В руках юной леди возникает телефон, она набирает номер, всего пара гудков и на той стороне звучит его голос: 
- Да. - холодный и слегка уставший. 
- Помнишь, я говорила, что из каждой поездки выношу истины? Знаешь, а ведь если мы любим многих, мы не любим никого. Ты когда-то думал об этом? 
- Застегни пальто. - парень казалось был совершенно равнодушен к ее мыслям. 
- Что? - удивленно произнесла девушка, не понимая что у ее собеседника на уме.
- Застегни - вдруг его голос раздался позади ее и на испуганно обернулась, пальто. 
Она лишь стояла и молча смотрела в эти почти что черные глаза. Рассматривала это столь знакомое лицо и давно засевшие в памяти черты. Эти волосы цвета вороньего крыла. Эту невероятную улыбку, которую он дарил ей каждый раз. когда ее взгляд обращался к нему. Как же она его любила. Только его и вдруг все стало не важно. Свобода, права, желания. Все казалось детским лепетом рядом с этим чувством, поселившимся в груди. Насколько же трудно было это сказать. Казалось, стоит этим словам сорваться с её губ и все растает...
- Я...-со страхом произнесла она, мысли метались в ее голове и она старалась как можно быстрее продолжить, - я...знаешь, я так..
- Знаю, - остановил молодой человек поток ее мысли и, заботливо, наконец, застегнув ее пальто, притянул к себе, укутывая и в свои объятия, - я тоже. Никого. Кроме тебя.