Четвертое октября

Проснувшись, первым  делом  я  включил телевизор и ужаснулся увиденному. Несмотря на сложность ситуации, я не предполагал, что ночью будет штурм и собирался, как и в предыдущие дни, с утра приехать в здание Парламента. 
 Но   по ящику показывали стрельбу по Белому  Дому  из танков, и все это сопровождалось восторженными комментариями  репортера.  Зазвонил телефон.  Звонил уже не раз упоминавшийся мною зам. губернатора Нижегородской области Скляров Иван Петрович, народный депутат России.
- Серега! Ты дома, слава богу. Я больше всего за тебя боялся. Хрен с ними со всеми, сиди тихо!
 - Да что же они, сволочи, делают, да там же полно народу,- захлебывался я от негодования, а Петрович меня уговаривал никуда н соваться.
Сейчас, когда я вспоминаю этот эпизод, на душе теплеет. К сожалению, Ивана Петровича уже нет на этом свете. Позже, начиная с 1994 года,  он был и мэром Нижнего Новгорода, а потом и  губернатором Нижегородской области, всегда с юмором, деловой, реально любящий свое дело. То, что он чисто по человечески, жалея мою молодость и, как ему казалось, излишнюю наивность, позвонил,   многого стоило.
Сидеть дома   я, конечно, не собирался. Связался с  Игорем,  зашел к Виктору Балале, он жил этажом ниже,  но был почему то не дома, а  у  соседа Анохина Володи.  Анохин был из «порядочных демократов». Сочетание редкое, но все - таки случающиеся.
Как заворожённые, мы все вместе смотрели на картину штурма, а на мои проклятия в адрес Ельцина и иже с ними, Володя вяло отбивался фразами типа: «Вы тоже виноваты».
 В конце концов, оторвавшись от гипнотического кошмара, показываемого по телевизору, мы вышли на улицу, и пошли к метро.  Решили направиться  к Председателю Исполкома партии Всероссийский Союз «Обновление» Виктору Мироненко. (В перестроечные годы он был Первым секретарем ЦК ВЛКСМ  ).
По дороге на углу дома нам повстречался Александр Косопкин - наш челябинский демократ, в отличие о Анохина к порядочным отнести его было трудно. Он криво усмехнулся и начал нас чуть ли не  отечески укорять: «Ну что допрыга-лись?» И я, потеряв самообладание, попер на него драться. Выглядело это, наверное, комично, так как внешность у меня  классического интеллигента - очкарика,   а Саша здоровый, красавец блондин. Игорь с Виктором меня удержали, и в результате мы обменялись с Косопкиным лишь ругательствами, но моя попытка дать ему в морду  произве- ла на него  большое впечатление и он, до конца своей жизни, при встречах   демонстративно отворачивался, впрочем, и мне не хотелось   видеть его физиономию.
 Потом ему честно заплатили его серебряники. Он длительное время был ответственным работником Администрации Президента. А затем заменил Александра Котенкова на посту представителя Президента в Государственной Думе   и был бы им до сих пор,  если бы не его тяга к охоте.
Помните  историю с разбившимся  вертолетом при охоте на внесенных  в Красную книгу горных козлов?  Что ж, повторюсь – каждому свое.
Мироненко принял нас с потемневшим лицом, от него пытались дозвониться в Белый Дом. (Как я уже говорил, некоторые телефоны, номера которых начинались не с двоек, работали)  На Олимпийском проспекте, где он жил,  были слышны раскаты канонады. Трубку взял, какой то парнишка, ответил, что депутаты здесь, те которые не сбежали, и бросил трубку.
Мироненко рассказал, что созванивался с Горбачевым. Михаил Сергеевич заявил, что такую провокацию мог сотворить только  один человек. Александр Яковлев!! Что же у каждого, наверное, есть своя кошка,  сильнее которой зверя  нет.
Виктор сообщил, что сейчас срочно собирается заседание Политсовета Партии и Гражданского Союза. Мы поехали туда. По дороге я не выдержал и предложил пойти к Белому Дому, но меня, разозлившись, остановил Игорь: «Ты что малахольный? Там же сейчас толпа  зевак и разной мародерской сволочи, куда ты рвешься?» - и был прав.
Прямо у входа в РСПП  мы встретили Вольского, который начал со мной оживленную беседу о том, что собирался взять меня   с собой в Америку, а потом, когда я в ступоре не знал что ему ответить, махнул рукой и сказал: «Да какая уж тут Америка». На заседании приняли решение об осуждении обеих сторон большинством голосов с одним голосом против, конечно же, моим.
Потом появились какие - то японцы с видеокамерами, и мы с Игорем давали им интервью о том, что в действительности произошло в Останкино. Они  мучили нас целый час. Холодное отчуждение и полное безразличие к судьбам чужой  страны,  сочетающееся  с  традиционной японской вежливостью, выжали меня окончательно. Когда приехали домой, никаких вестей о товарищах еще не было.
Следующим утром появился Володя  Маханов. Его спрятали жители соседнего с Белым Домом многоквартирного дома. А вечером он дворами ушел домой.
Чуть позже,  окровавленного и почти ничего не соображающего привели  Сашу Уткина, он не помнил, как попал домой.  Лицо распухло, были переломаны ребра.  Сашу положили на кровать,  тотчас же вызвали скорую, приехал врач.  Я отвел его в туалет, врач пытался успокоить: «Мочевой пузырь не поврежден, все будет хорошо,  все  будет  хорошо».  Но это не успокаивало  Сашкину жену Галю, она рыдала навзрыд. Мы, как могли,  успокаивали  ее с Вовкой  Махановым. Сашка Чибисов – депутат от Тульской области с синяками дошел сам.
Из всех разрозненных рассказов и разговоров складывалась чудовищная картина мясорубки, которую устроили в Белом Доме. Сначала без всякого предупреждения, на площадь перед Белым Домом  ворвались БТРы, и начали стрелять по мирно сидящим у костров людям.
Как опять же известно, из воспоминаний многих, Ельцин дал команду группе Альфа и всем остальным подразделениям   действовать на поражение. Была дана команда: «Пленных не брать!»  Из танкистов за бешеные деньги наняли 10 экипажей, которые палили по Белому дому прямой наводкой кумулятивными снарядами. В результате в цокольных этажах башни загорелся огонь  и те, кто остался в верхних этажах,  либо заживо сгорели, либо были убиты ураганным огнем в нижних этажах, когда пытались спастись от пожара.   Если бы не Альфа, говорили ребята, нас бы не было.  Действительно, Альфовцы, несмотря на то, что был убит их товарищ  а возможно, как раз благодаря этому убийству, потому что оно было  совершено подло,  явно из снайперского оружия,( пуля попала в зазор бронежилета, когда он нагнулся, и, стало быть, он был убит все теми же снайперами, а не  защитниками Белого Дома), решили не выполнять приказа, а обеспечить вывод людей из Белого Дома и применяли оружие только тогда, когда им пытались в этом противодействовать.  В конце концов, они договорились с руководством штурмующих о  вывозе на автобусах депутатов, выводе женщин и детей, но в  результате на автобусе увезли лишь Хасбулатова, Руцкого и силовых министров. Остальных оставили на растерзание   ОМОНа и отморозков из охранных предпринимательских структур, вооруженных формований экстремистского толка   и т.д.
По аналогии с чилийскими событиями 73 года был у Ельцина, как у Пиночета, свой стадион, расположенный недалеко от Белого Дома. Там многих их защитников расстреливали и увозили трупы в автобусах, накладывая их штабелями.  Также увозили и живых по подразделениям милиции (Чибисова и Уткина били именно в милиции).   
Названная официально цифра погибших 146 человек абсолютно не соответствует действительности. Погибло не менее 2000  человек.
Косвенным образом это подтверждается тем, что в 1993 году данные по неопознанным трупам превышают  соседние 92 и 94-ий годы на 2000 человек. Но есть информация  и о том, что   трупы просто сжигали, никому не показывая.
Абсолютно бессмысленная и кровавая бойня, затеянная дерьмократами (здесь именно так!), навсегда погубила слабые ростки этой самой демократии, позволявшие наладить хотя бы какой - нибудь контроль за действиями власти со стороны народа.
 Про это преступление много сказано, многое еще подлежит огласке (те же материалы прокурорского расследования),  поэтому добавить  мало, что можно.
А скорбь, боль и память лучше выражают стихи:
 
Я убит в Белом доме -
Помяните меня!..
Я убит в Белом доме
Среди белого дня…

Выдать нам обещали
Вороной автомат.
Мы с плакатами стали
У передних оград.

Но подъехали танки,
Изрыгая металл…
Как во время гражданки
Брата брат убивал…

Брат ли? Вряд ли! – Убийца
Сидел за бронёй.
По гражданским, за доллар
Бил наводкой прямой!

И ещё до пожарищ,
До большого огня
Был убит мой товарищ
Чуть-чуть раньше меня.

В утро то, ещё спавших,
Как подкравшийся вор,
Стал давить нас в палатках
Броневой транспортёр.

Кто выскакивал сразу:
Было видно как днём -
Был безжалостно срезан
Пулемётным огнём.

Друг мой детства – Серёжка,
Знать, спасти нас хотел,
Отвлекал нападавших,
Ну а сам – не успел…
 
Видел я на мгновенье
Только ноги его
Подо дном БэТээРа
Крик. И всё. Ничего…

И меня вдруг пронзила
Через сердце игла
И глаза застелила
Непроглядная мгла.

В форме чёрной ОМОНа
Появился солдат
И по мёртвому телу
Ударил приклад.

Но ещё недовольный
На курок всё ж нажал:
И тут выстрел контрольный
Надо мной прозвучал…

А потом моё тело
Погрузили в фургон,
Отвезли без огласки
В подмосковный район…

Крематорий пылает -
День и ночь всё дымит.
Тайно, тихо сжигает
Тех, кто зверски убит…

И газеты листая
Обо мне не прочтёшь…
Мама, мама, родная,
Ты меня не найдешь!

Я убит в Белом доме -
Ты меня не жалей.
Жаль, не спас я Россию,
От её чёрных дней!…

А виновник злодейства,
Бед на русской земле -
Ценный орден в брильянтах
Получает в Кремле…

Б.Н. Анин