Консультант. Глава 6

          Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/03/17/2164

          «Родовой замок Бригахбургов не случайно был построен именно в этом месте. Удобное расположение на холме, близость реки и бьющий горячий источник с необычной на вкус водой некогда привели в восторг прадеда Герарда. Первоначально был выстроен обычный донжон. Затем к нему пристроился большой деревянный дом… Так, не очень давно были перепланированы комнаты под умывальни. Один из самых хорошо укрепленных замков в округе…»


          «Не понял, это что такое? — Коршунов пробежался взглядом по распечатке. — Это кому мы замок строим?»

          — Катя, Котову ко мне!


          «…Сзади хлопнула закрытая пинком ноги дверь… опустил на тумбу в прихожей… Из коллекции элитной мебели для прихожей «Гамбит» она была как будто специально предназначена для подобного рода игр…»


          — Что? — Вадим Федорович тряхнул головой, нажимая кнопку селекторной связи. — Катя! Не нужно пока Котову! — Он углубился в дальнейшее изучение приложения к сводной по монтажу металлоконструкций…
 
          Характерный шум из приемной отвлек Коршунова от прочтения занимательного «документа». Пора было начинать планерку, а он,  раскрасневшийся, с участившимся сердцебиением, никак не мог придти в себя от прочитанного.

          — Это что, диверсия? Или попытка соблазнения? — шептал шеф устало. — Все вокруг хотят моей смерти…

          Вадим Федорович, решив перенести время планерки на два часа дня, скомандовал Кате всех отпустить:

          — А Котову попрошу зайти…

          Дважды повторять не пришлось.

          Главный экономист со щемящим чувством неотвратимо надвигавшегося цунами прошла в кабинет, как всегда остановившись в двух шагах от стола шефа. Этот монстр в кабинете руководителя имел форму буквы «Т», напоминая подчиненным о топоре, занесенном над их головами. Очень символично!

          — Ирина Петровна, что это? — Коршун тыкал пальцем с нанизанной на него печаткой с вкраплением крошечных бриллиантов в сводную по монтажу металлоконструкций.

          Главный экономист, отметив сухой бесстрастный тон шефа, решив, что ее «выкуривание» уже началось и терять ей нечего, поведя плечом, как можно безразличнее ответила:

          — Вадим Федорович, не водите меня за нос и скажите сразу, что вас не устраивает? — промелькнула мысль, что, возможно, еще не все потеряно. — Быть может, вам распечатать упрощенный вариант, без подробностей?

          — А что, есть еще и такой?

          — Если вам удобнее по упрощенному, то… Хотите взглянуть?

          — Ирина Петровна, вы понимаете, что предлагаете мне?

          — Предлагаю упростить процесс и сэкономить ваше время. Давно хотела переговорить с вами по этому поводу.

          — Поэтому и стриптиз устроили?

          — Какой стриптиз? — в животе у женщины похолодело.

          Шеф, слегка отклонившись назад, опустил глаза на бедра Котовой.

          — Я оценил ваше нижнее белье вкупе с его демонстрацией в движениях эротического характера.

          — Что? — Ирина чуть не задохнулась от возмущения. — Вы хотите сказать, что подсматривали за мной?.. За всеми? В дамской комнате установили скрытую камеру? Это низко!

          — Ну, знаете… — мужчина опешил от неожиданности. — Вы находились в приемной руководителя и без стыда и совести демонстрировали все прелести своего тела.

          — Вы установили камеру видеонаблюдения в приемной? — у Ирины закралось подозрение, что с головой шефа не все в порядке. — А где объявление о том, что ведется наблюдение?

          — Все знают, Ирина Петровна! На планерке в среду этот вопрос обсуждался. Нужно было слушать внимательно, а не витать в облаках в предвкушении… — шеф подбирал нужное слово. Так и не найдя, бросил на стол сводку. — Вот этого… Что вы мне тут за сценарий порнофильма предлагаете? Может, я его и профинансировать должен? Я вас спрашиваю, что это такое? — Его рука со сжатыми листами сводной в пальцах дернулась в сторону экономиста, словно приглашая взглянуть на них поближе. Что она и сделала, обойдя стол руководителя и подойдя к нему с тыла, склонилась над указанной смятой страницей у предплечья «деспота».

          — Так… — шептала Ирина Петровна. — Замок Бригахбургов… — Ее сердце предательски дрогнуло… — Пинком ноги дверь… — Кошка покосилась на багрового шефа слева от себя. В этот момент он смотрел не в текст, а на нее! Ой как нехорошо смотрел! — …Проник под ее блузку… возбужденные соски… пушистый мягкий ковер… — Ирина Петровна почувствовала, как слабость подкашивает ноги. Выцепив из текста слово «Гамбит» в сочетании с мебельным гарнитуром, прямо посмотрела шефу в глаза цвета грозового неба.

          — А, это… — протянула она как можно безразличнее, — так это спам! Реклама мебели, Вадим Федорович! Наверное, когда распечатывала сводную, случайно попала. — Она решительным жестом оторвала от сводки последние две страницы, зажимая в руке. — Хотела обновить мебель в прихожей, сделала запрос в мебельный салон, вот менеджер и постарался, так сказать, привлечь потенциального покупателя.

          — Ирина Петровна, вы мне сейчас голову пытаетесь морочить? — шеф вырвал из руки подчиненной странички. — Я готов сейчас же сесть в машину, и вы мне покажете, где такой салон мебели с такой рекламой!

          — Вам тоже мебель нужна? — столкнувшись с взглядом начальника, Ирина Петровна поспешила отойти от него. Не в силах стоять, она, отодвинув, присела на один из стульев, что рядком окружали «топор». Мысли, до того полностью разлетевшиеся, как стайка вспугнутых воробьев, по одной осторожно возвращались в родное гнездо. Да, шеф был далеко не дурак, и всякие уловки — типа простите, не знала, не понимала и прочее нытье — с ним не срабатывали. Она бы и сама не дошла до такого унижения. Хотя уже начала, и какое счастье, что вовремя остановилась.

          Она, опытный работник, всегда тщательно проверяющий документы, прежде чем отдать в руки начальства, допустила серьезный промах. Ладно, если бы это был каталог модной одежды или косметики. На худой конец, нижнего белья. А тут… А ведь она еще не прочла до конца сочинение этого гада, этой сволочи, этого отшибленного Бабайки!.. Ирина ясно вспомнила, как нажала на печать файла, как потом забыла в суматохе убрать распечатку, и вот — результат! Распечатка письма поганого мента, решившего прислать свой шедевральный вариант эросцены Наташки и Германа, прилепилась к сводному отчету по монтажу металлоконструкций. И шеф… ознакомился.

          Ирина смотрела в окно, чувствуя на себе взгляд Вадима Федоровича. Мужчина молчал, не спрашивал ни о чем, не торопил ее покинуть кабинет. Сейчас в её душе не было ни злости, ни досады. Но она знала — это временное затишье перед бурей, ее личным тайфуном. Будет все: истерика, запоздалый стыд, самобичевание, океан слез и боль утраты. Именно утраты.

          — Позвольте чистый лист бумаги, — голос не выдал волнение, спазм свел скулы. Кошка, проморгавшись от накатывающих предательских слез, взглянула в голубые глаза шефа.

          — Ирина Петровна, я хотел бы услышать объяснение всему этому.

          — Это досадная случайность и вас не касается.

          Видя, что начальник даже не дернулся в поиске чистого листа, она встала, бесцеремонно наклоняясь над столом. Вытащила из-под локтя мужчины злосчастный «пасквиль» и вышла в приемную.

          Спросив чистый лист у Катюши, Ирина написала заявление на увольнение, датируя сегодняшним числом. Дрожание руки пришлось пресечь грозным немым окриком в свой адрес. Зарегистрировав заявление у застывшего секретаря, вернулась в кабинет шефа. Он молча прочел его, чуть помедлил, размашистым почерком поставил визу, сопроводив припиской.

          Сделав в приемной ксерокопию заявления и оставив оригинал секретарю, Котова вернулась в свой кабинет.

          — Что-то вы долго, — Валентина Николаевна сочувственно смотрела на нее.

          — Вот, — бросила копию «приговора» на стол, — с месячной отработкой. — В душе было пусто, холодно и гадко.

          — Все так плохо? — Шестопалова пыталась поймать взгляд женщины. — Месяц — большой срок. Многое может измениться.

          — Это не мой случай.

          Самым страшным для будущей безработной было не расслабиться именно сейчас. Нужно было отработать этот день до конца, нацепив на лицо маску спокойного безразличия. Весть о ее увольнении разлетится быстро, и желающих посмотреть на несчастную найдется немало. Ибо радуйтесь осторожно — ваша радость может многих огорчить, и огорчайтесь молча — ваше горе может многих обрадовать…
 
          *   *   *
 
          — Света, заказ торта на юбилей твой! — в цех заглянула администратор Галина Семёновна.

          — Я не успею, Галя! — перекрикивая шум работающего блендера, возмутилась Козырева. — У меня уже один именинный на среду, и два свадебных к пятнице!

          — Именинный заберет Татьяна, а юбилейный… хоть разбейся, но твой! Господин Костенко лично просил... Ты же знаешь, таким людям не отказывают.

          — Это который прокурор?

          — Он самый.

          — И тортик, конечно же, трёхъярусный! Доставка будет в последний момент, имейте в виду!

          — Не переживай, курьер будет ждать столько, сколько нужно. И да, там изменения в оформлении! Никаких цветочков. Вместо них на белой глазури будут сидеть… смурфики! Голубенькие! — улыбнулась технолог на выпученные глаза блондинки.

          — Ты шутишь? На пятидесятилетие?

          Семёновна пожала плечами:

          — Любой каприз клиента за его деньги.

          — Что-то совсем не весело на празднике маразма, — прошептала кулинар-кондитер Светлана Николаевна, посыпая шоколадной стружкой очередной свой шедевр.

          Всхлипнула горестно, обмакнула в чаше с масляным салатовым кремом пальчик и, облизав его, замурлыкала себе под нос: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодой…»
 
          *   *   *
               
          Возвращаться домой Вадиму Фёдоровичу было уже не так весело, как это было вначале, после его предложения о совместном проживании. Он дал тогда Малкиной неделю на раздумье и никак не ожидал, что уже через два часа в прихожей  будут стоять три огромных чемодана и здоровенный мордоворот с протянутой рукой, требующий вознаграждение за доставку груза. Тогда он только успел удивиться оперативности женщины. И только. Мыслительный процесс был прерван появлением из комнаты Юлии в неглиже, после чего Коршунова разложили на этих самых чемоданах и со всей страстью «отблагодарили» за прекрасную идею, заверяя сбивчивой речью, как изменится теперь  жизнь Вадима. Всю «прелесть» этих изменений он ощутил во время первой жалобы домработницы на грубое отношение и придирки к ней со стороны Юлии Сергеевны.

          Войдя в квартиру и положив ключи на консоль, прислушался. Негромкая музыка доносилась из ванной комнаты. Женщина лежала в облаках ароматной пены с фужером  вина в руке и мурлыкала себе под нос слова песни, вторя исполнителю.

          — Вадичка пришел, — мило улыбнулась она Коршуну, стоило ему только показаться в дверном проеме. — Присоединяйся, милый. — Нога «русалки» вынырнула из воды и легла на бортик, соблазняя своей  длиной и изяществом. Взгляд зацепился за кровавые мазки педикюра. Его нервно передернуло.

          — Ужин есть? — сухо поинтересовался хозяин квартиры, ослабляя узел галстука и не ведясь на провокационные действия своей пассии.

          — Ты скучный... — протянула та, капризно выпячивая откорректированные губки.

          Вадим прищурился, с содроганием вспоминая, как его так называемая сожительница несколько месяцев назад буквально в ладошках принесла эти самые губки домой. Свисающие и вспухшие, сизого цвета, они повергли Коршуна в глубокий шок, и он, настолько сильно впечатлившись, даже от легкого прикосновения ими к его щеке содрогался всем телом от брезгливости.

          А что же Юленька? Она, мысленно наслаждаясь, что так удачно подправила свою внешность едва ли не за полстоимости, попав под рекламную акцию, млела от счастья — редкая удача захомутать такую безотказную состоятельную партию!

          — Мог бы поужинать в ресторане или заказать домой, — пропела она, томно прикрывая глазки трепещущими накладными ресницами.

          Уже собравшийся выйти из ванной Вадим Федорович замер и медленно обернулся. Вот он — шанс!

          — Скажи, я, по-твоему, идиот? Ты думаешь, что я буду сносить бесконечно твоё поведение, смотреть на твои ужимки, слушать ту ахинею, что ты несешь? Любоваться повесившимися мышами в холодильнике, терпеть твою бритую невоспитанную кошку?  И чем это, скажи на милость, снова пахнет из зала? Снова твоё лысое чудовище постаралось?

          — Вадичка, это кот… А что случилось? — не дала договорить ему Малкина, резко приняв сидячее положение. Пена медленно поползла по ее телу вниз, открывая взору мужчины высокую, красивую, имплантированную грудь, купленную, впрочем, опять же на его деньги. — У нас же все хорошо было.

          — Ты правильно заметила — было. Две недели. Самые первые две недели нашего с тобой совместного проживания. А случилось то, что мне все это надоело! Помнится, чтобы въехать в эту квартиру, тебе понадобилось около двух часов? — усмехнулся  Коршунов, наблюдая за эмоциями на лице Юлии. — С тех пор ты обзавелась барахлом ещё  на пять чемоданов, поэтому я даю тебе время до завтрашнего вечера. С жильём на первое время я тебе помогу — гостиничный номер будет оптимальным вариантом. Рассчитывай на месячную акцию благотворительности с моей стороны, а дальше сама. Рыдать и истерить не стоит даже начинать — не проймешь.

          — У тебя кто-то появился? — кричала вслед уходящему из ванной любовнику женщина. — Ты выгоняешь меня из-за ужина? Но это же глупо! — Она как ошпаренная выскочила из воды и, кутаясь в полотенце, бросилась за ним допрашивать, умолять, выяснять, убеждать, стенать, упрекать и много еще употреблять глаголов на «ать-ять».

          Запершись в кабинете, Вадим старался не вслушиваться в тоскливый скулеж стоящей за дверью Малкиной.  Гневной тирадой он успел насладиться на кухне, пока жарил себе яичницу из последних трех яиц. Молча. Так же молча все съел под соло «Не делай глупости, любимый» и вот теперь, попивая вискарь, думал: не слишком ли жесток он к той, что грела его постель два года? Ведь в сущности сам увлекся, сам предложил, сам позволял, сам молчал… Сам дурак.

          Уставившись на настольную лампу с зелёным абажуром, освещавшую поверхность стола, за которым сидел, он вспомнил, как сегодня утром быстро вошла в лифт Ирина Петровна Котова в такого же цвета блузке под стильным приталенным пиджачком. Как его носа достиг еле уловимый приятный запах её духов. Вспомнил, как, стоя за её спиной, слегка качнулся вперед, стараясь приблизиться к женщине и попробовать определить её собственный запах. Как устыдился своего порыва — право слово, чай, не юноша уже с взбрыкнувшими  гормонами.

          Но этот запах! Необъяснимое чувство наслаждения и комфорта, что ли, вызывала такая близость к этой женщине. Домашнего тепла и уюта, тихих вечеров и негромкой беседы после ужина в обществе именно этого человека. Ничего подобного раньше не происходило с ним.

          Так что ж творится с тобой, Коршунов?

          Продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/21/1260