Инвалид, Война и Соль. А ещё гречка

- Ты, наверное, слышал про одну певицу, которая прославилась тем, что при журналистах назвала детей-инвалидов "кривыми и косыми". Я не думаю, что она плохо относится к таким детям. Просто бескультурье и привычка относиться ко всему в жизни поверхностно. Она потом извинилась, хотя была уверена, что ничего ужасного не сделала. Не толкнула же безногого, не плюнула в глаз слепому. Просто ляпнула чушь. С кем не бывает.

Всё-таки мир меняется.. раньше чернокожие африканцы пахали не разгибаясь на плантациях, а теперь обижаются, если их называют неграми. Те, кто раньше были изгоями, счастливые тем, что в них ещё не засадили черенок от лопаты, громко оскорбляются на "пидора". Ну, хорошо, согласна, это грубо, агрессивно, однако дело не в этом! Даже "голубым" не назвать - обидятся. Только: "люди с нетрадиционной ориентацией". Или.. когда-то инвалида могли скинуть со скалы, чтоб не мучился и не объедал, а сейчас даже само это слово звучит обидно, а предлагается: "человек с ограниченными возможностями". Почему стали так щепетильно относиться к словам? Это связано с эволюцией чувства собственного достоинства? Или, покончив с физическим унижением, взялись за истребление вербального?
- Нет, конечно. Ни о каком достоинстве речь не идёт. И со словами особенно не церемонятся. Кто привык хамить - продолжит. Часто для этого не слово нужно, а лишь интонация и сам человек. Просто общая установка на всех. Вот не было до сих пор об этом речи, давайте будет. Не беспокоило никого, непорядок, сейчас начнёте беспокоиться. Нашелся кто-то, кто решил, что "инвалид" звучит обидно, и со своей трибуны сказал об этом слушателям. И слушатели, до этого жившие нормально, вдруг яростно поняли, что с таким словом дальше жить невозможно, необходимо срочно его убрать, а тех, кто продолжает его использовать - бить по лицу и сажать в тюрьмы. То же самое случилось с определением "негр", целевая группа которого - это люди с тёмным цветом кожи. Их пытались называть цветными и чёрными - тоже не получилось. Теперь они только афроамериканцы. Или темнокожие. Хотя и это лишь слова. Которые завтра кому-то захочется искоренить, поскольку они, дескать, ограничивают и ущемляют.
- Мы вас раскусили! Нет больше афроамериканцев и темнокожих, под ними по-прежнему подразумеваются негр и арап! Не позволим! Остаётся единственное определение сразу для всех! Существо на задних ногах!

Человеческие болезни неисповедимы. Возможно, и данный вариант станет для кого-то оскорбительным. Однако и невинное "человек" может вызвать у кого-то нервный кашель:
- Я не просто человек! У меня есть имя или порядковый номер и шрам на животе! Требую уважения!
И чем тогда называть не знаю кого - не имею понятия. И гадать не хочу. Глупость. Чавкающая под ногами глупость.

Кстати, такая же история сегодня происходит с абсолютно литературным, имеющим собственную историю словом "хохол". Теперь это оскорбление. За него наказывают.

Слова, названия - своего рода памятники, которые кому-то вдруг пришло в голову повалить. Очень нужно. Необходимо. Веха. А начинается любой подобный крестовый поход с того, что какой-то мерзавец, пользуясь своей возможностью что-либо проповедовать или трактовать, заражает своей дрянью кучу слабых людей, чья нервная система только и ждала какой-нибудь заразы, поскольку человек массовый в мире жить не может, предоставляя подонкам и дуракам пользоваться своей нестабильностью.
Страшно, когда подобным бредом занимаются талантливые люди. Но особенно уверенно такой хренью увлекается человек, который ни черта толком не создаёт, а лишь ищет пути, чтобы хоть как-то реализовать свою гремучую и деятельную пустоту. Неважно - в чём. Перевернуть ли привычное слово или переделать историю, выдавая бесполезные распоряжения и законопроекты, которые затем растекутся по всем. Это бактерии. Зараза. И люди на самом деле болеют. Но излечения не будет в привычном смысле светлого будущего, нет. Будет изменение. Внешнее, внутреннее, когда струпья незаживших гангрен покрываются новыми язвами. Это происходит уже давно. При всей блистательной ясности новых технологий.

Про певицу не слышал. Зато теперь её знает гораздо больше людей. Возмущённо бросившихся искать, кто это такая и как она выглядит. Они обязательно подпишутся на её обновления, потому что это же интересно - что она ещё скажет.
- Да, наверное. И даже наверняка. А ещё я помню, что именно разговоры с тобой, письменные и устные, когда-то оставили меня здесь. И я читаю об этом же ощущении у других. Как и они, я всегда считала, что ты говоришь или пишешь лично для меня. И больше никого нет. Твои слова открываются на экране и можно листать этих людей, именно женщин, все такие разные. Ты изменил их, они что-то меняли в тебе.. грустно. Я зря про это?
- Нет. Выкладывай. Я успокоился немного. Всё-таки, говорил тебе уже, что сам себя таким не вижу. Да, понимаю, о чём ты, но само ощущение какого-то превосходства у меня отсутствует. И, если честно, жаль. Если бы оно было - подарил бы тебе твой Сатурн. Но у тебя сейчас и без того почти инопланетная атмосфера, не имеющая ничего общего с тем, что называется здравым смыслом.
- Да.. У нас бредят. Помню, как не хотела верить в реальность происходящего, когда на стенах домов и школ рисовали красные стрелки с надписью "убежище". Наверное, была реальная угроза, по радио говорили про наступления, бои, окружения и убитых. Настоящих. И это было страшно. Но я не понимаю, зачем пугают войной с Россией? И зачем в Питере рассчитывали суточную норму хлеба, проверяли бомбоубежища, объявляли об отзыве родственников из-за границы. Какое-то нездоровое возбуждение, как в детском лагере ночью в грозу. Жутко и в то же время интересно.
- Интересно до тех пор, пока кровь изо рта не идёт. Людей накручивают, да. Везде. Потому что, как и со словом "инвалид", люди это позволяют и требует ещё. Не так давно родители спрашивали меня, надо ли запасаться гречкой. На случай войны. Я сказал, что килограмм крупы привезу. Или даже полтора. А ещё солонку. Хотя у меня нет солонки. Мама сказала, что у них дома солонок три штуки. Это хорошо. Теперь можно любую войну пересидеть. Слушая о ней по радио или посматривая телевизионные шоу с участниками воинствующих сторон. Хотя, на Донбассе многие до сих пор в подвалах живут. Частный сектор местами просто разрушен, его восстанавливают сами жители вместе с ополченцами, среди которых кого только нет. От врождённых местных до различных добровольцев хрен знает откуда. Сами асфальтируют дороги, сами брёвна таскают. А те, у кого домов больше нет, а новые ещё не построили, живут в подвалах. С детьми, бабами и стариками, которым воздуха не хватает. И как относиться ко всей этой истерии про гречку на случай войны - дело каждого.

А знаешь, сейчас самое безопасное место на всей земле - Сибирь. И дальше на дальний Восток. Антарктида ещё. Но туда совсем далеко. С транспортом сложно. И с гречкой. Солонку, кстати, тоже с собой брать нужно. И обязательно кого-то из людей. Мало ли. Вдруг война. А рану солью посыпать некому.



GC