Блаженны неведающие

                Во многих знаниях много скорби.

                Во времена израильско-иракского кризис, когда бывший иракский пахан, Саддам Хуссейн, угрожал нанести последний, но страшный удар по сионистскому режиму, мой старинный приятель Лёша Эйдельман проживал в Израиле. В стране восприняли угрозу серьёзно, прекрасно понимая неуправляемость восточных лидеров. В еврейских массах проводили усиленную работу по  обучению навыкам, как  быстро спрятаться в бомбоубежище в случае атаки, куда, всё-таки, при надобности «рвать когти».

 Даже не прихватив белых тапочек. К вероятному удару готовились все службы. Народу были выданы противогазы, которые вменялось постоянно иметь при себе. Тёща  Лёши Анна Борисовна с энтузиазмом восприняла вводимые правительством меры. «От этих мерзавцев, - говорила Анна Борисовна, не слишком уточняя, кого она имела в виду, - можно ожидать любую неприятность. Я их очень хорошо раскусила за прошедшее время, что провела здесь».


                В любом случае, противогаз был прочно принайтован к талии тёщи. Но, однажды, во время одной из учебных тревог, когда довольно долго не давали команду на отбой, тётя Аня едва не отдала Богу душу. «Лёша, - обратилась она к зятю, как старшему из мужчин в доме, - просто какой-то ужас творится! Абсолютно нечем дышать в этом ихнем противогазе. Мне ж уже не надо никакого Хуссейна. С этим противогазом я же могу совсем умереть, Лёша. И без всякой ракеты на мою голову».

 Анна Борисовна имела счастье родиться в солнечной Одессе и на всю жизнь сохранить специфику южного языка. Конечно, жизнь в столице несколько подпортила сочный одесский говор, но в тяжёлые минуты бытия черноморский сленг явно давал о себе знать. «Превалировал, - по выражению яйцеголовых. «Они тоже умники, - продолжала она, снова обращаясь неизвестно к кому, - нашли время начинать свою войну. Нам постираться надо, занавески снять, всё пропылесосить. Смотреть страшно, что делается в хате! Какой-то кошмар».


                Пытливая мысль зятя заработала в поисках выхода из создавшегося положения. В Киеве он подвизался в фотостудии, и по его рассказам нередко приходилось искать решение в разнообразнейших, просто патовых, ситуациях. «Приходит как-то клиент с ярко выраженной внешностью нильского крокодила в анфас. В профиль вообще непонятно, на кого он смахивает. И просит срочно изготовить фото для знакомства с прекрасной дамой.  Чтобы смотрелся не хуже Алена Делона.

 Можно подумать, что Делон самый красивый. Но клиент желает, у него проблемы с внешностью. А ему надо эту фотку выслать куда-то по почте. И что вы думаете? Конечно! Пришлось-таки  постараться, поработать.  Но ведь этот «красавец» сам себя не узнал, когда я ему окончательный вариант своей работы после ретушировки под нос подсунул. «Вот тут я настоящий, каким должен быть», - высказался мне чрезвычайно обрадованный клиент, - а я раньше и не знал. Не догадывался даже».  И отщедрил сверх таксы пару рубчиков».


                С тёщей Лёша, бывший фронтовик, поступил чисто по-армейски. Помню свою службу в рядах несокрушимой и легендарной. Бывало, на учениях или на лёгкой трёхкилометровой пробежке по сопкам заставляли носить противогазную маску на лице. Ощущения самые мерзкие. Понимали, что так надо, но ведь искренне жаль  себя. И начали втихаря откручивать гофрированную трубку, которая шла от маски непосредственно к противогазу. На учениях, слава Богу, настоящим газом не пользовались.

 Может, под рукой не было, кто его знает?  Так вот, офицеры время от времени дёргали за трубку, проверяя, сидит ли она на месте. Тогда для обмана начальства начали привязывать её шпагатом. Аналогично Лёша поступил с противогазом Анны Борисовны. И вручил ей во время очередного завывания сирен. Даже под резиновой маской, как рассказывал он после, было заметно, что тёще значительно легче жить.

 После отбоя, содрав её с лица, она произнесла с чувством: «Так это совсем другое дело. Теперь мне никакой Хуссейн со своей отравой не страшен. Стало, чем дышать на полную грудь. (С грудью все вопросы у Анны Борисовны были решены более, чем положительно с самых молодых лет, по её словам). Воздух появился внутри тела». Лёша скромно промолчал. Его супруга Ида также не стала разочаровывать маму. Зачем? Блажены неведающие. Не так ли?


                У нас жил сосед Игорь с женой и тремя потомками. Дети какими-то вышли разными на внешность и фигуры, что не мешало папе горячо любить  их. И всё бы ничего, но в 1958 году в Москве грянул Международный молодёжный фестиваль, на который съехались отовсюду молодые борцы за мир во всём мире. Насчёт отчаянной борьбы с империалистами ситуация была несколько размытой, если не считать песен в защиту мира и непрерывных танцев, а вот любовные контакты практиковались весьма широко.

 Жена соседа моментально завеялась в белокаменную посетить перманентно нездоровую маму. Супруга отсутствовала до окончания мероприятия. А потом вернулась весьма умиротворённая, и даже не бранила мужа. И вскорости родила, как говорили у нас на Подоле, небольшого ребёнка. Почти по Александру Сергеевичу: «Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь». Ребёнок оказался крепеньким, в меру шумным и жизнерадостным. С одним маленьким различием от остальных отпрысков. Чёрным на всё туловище.

 Вот тут папа и взвыл нехорошим голосом. И присмотрелся внимательней к своим предыдущим, несколько разнокалиберным, потомкам. А потом горестно пожаловался уже своей маме, что лучше бы он ничего  не знал. «И жили бы спокойно и дружно, - прогоревал он вслух, - а так, что делать? Сильно же чёрный пацанчик». Не помнится, чем закончилась несколько трагикомичная  история, но не сомневаюсь: простил он ей. Слишком любил детей.


                Многие помнят великолепную сценку из репертуара театра Аркадия Райкина. Герою должны рассказать о каком-то неприятном для него инциденте. Герой, которого играл Аркадий Исаакович, руками и ногами отбрыкивается от подобных новостей. Просит рассказать без паники, спокойно, а лучше, вообще, ничего не рассказывать. Верный ленинец и борец за окончательное внедрение коммунизма в нашей стране, тов. Леонид Ильич Брежнев, категорически не выносил негативных новостей.

Его окружение, изучив потребности шефа в «правдивой» информации, плело такие байки о существующем положении дел в стране, что самих временами бросало в краску стыда. Но ведь для блага страны! А тут, что не сделаешь. Сам генсек смотрел на мир ясным взглядом, не ощущая никаких отрицательных эмоций. К чему привело подобное, знают все. Но автору, положа руку на сердце, самому  невдомёк: нужно ли всё рассказывать о плохом.


                В таксистскую бытность приходилось получать массу негатива. Начиная с выезда на линию и кончая заездом в парк. Идёшь на работу, а в голове мысль: напарник оставил исправный автомобиль, или, как обычно? Пришли на тебя рапорта из ГАИ или от контрольных служб? А может венец неприятностей – жалоба от пассажира в центральную газету с вытекающими последствиями. Поэтому некоторые наши водилы работали только по ночам, дабы пореже сталкиваться лицом к лицу с непосредственным начальством.

 А когда встреча с шефом сулила безоблачное небо? Начальник нашей колоны №5, Н.Н.Косарь, сказал как-то в миг расслабления своим коллегам. «Я, если увижу своего водителя, просто для профилактики «клистир ему поставлю» на пару вёдер воды с патефонными иголками. Чтобы чтил и не расслаблялся надолго. И отношение несколько другое после такого поступка.

 Сам чувствую». Коллеги, такие же начальники, согласно закивали головами. И поневоле приходилось буквально красться по автопарку во избежание встречи со своими руководителями. Старинная солдатская мудрость гласит: «Держись подальше от начальства и поближе к кухне, и служба промелькнёт незаметно». И с этой истиной трудно спорить.
               

Трудно без содрогания представить, сколько радости испытывали покупатели китайских молочных продуктов. Как в Поднебесной, так и близлежащих странах. Даже в старушку Европу просочились молочные деликатесы. Химическая добавка из меломена, которого китайские любители хард-рока немедленно окрестили меломаном, добавляла некоторую пикантность продукту.

 Находящиеся в блаженном неведении о наличии  нефтяных компонентов потребители в восхищении цокали языками, пробуя на вкус дары китайской промышленности. Гром грянул, как и всегда, не к месту. Начали болеть младенцы, несколько малышей ушло из жизни. И тут все зашевелились. Вспомнили некачественные китайские штаны и электронику, а вкупе с ними кроссовки-однодневки и линяющие тенниски. Мир начал освобождаться от любых видов продовольствия из Китая, в которых наличествовали молочные добавки.

 «Меломен на марше»! – кричали самые боязливые и  недовольные, -  гоните его взашей»!» «Не допустим меломен до своих любимых стен», - рифмовали другие, и были, несомненно, правы. А если бы не знали? Что тогда? Продолжали бы поглощать в неизмеримых количествах. И поправлялись бы с тела. А что лучше или хуже?
               

У меня приятель, работавший тренером, уехал на модные в семидесятые годы, заработки в Сибирь. Что-то строили, бурили, вскапывали. Работа была изнурительной, начинали  с восходом солнца, а шабашили в кромешной темноте. Удобства находились на свежем воздухе, брились единицы, да и те, в основном, на ощупь.  Дима, так я назову ушедшего из жизни приятеля, оттрубил два срока подряд. Чуть ли не полгода.

 Отрастил на голове реденькую козлиную бородку рыжего цвета. Однако не это поразило его, когда он вернулся в Киев. «Представляешь, - рассказывал бывший заработчанин, -  поглядел на себя в зеркало и обмер. Уши настолько обросли волосами, что куда-там медведям или волкам. То-то я замечал в последние недели, что хожу в декабре без шапки, а они не мёрзнут совсем.

А там же холодрыга какая!? И никто же из своих козлов не предупредил, - добавил он со злостью, - так и в самолёте с этими ушами перед стюардессой вы…пендривался. А она всё на меня приходила взглянуть с интересом. Подумал, что понравился ей. Хохотал ещё от радости».
               

 Автор ни в коем случае не намерен читать морали, что-то советовать, ублажать кого-то. Мы хозяева своих судеб. В некоторой степени, конечно. Единственный совет, который могу дать: не проявляйте излишнее любопытство во всём. Длинный нос был к лицу только Буратино, да и у того по этому поводу возникали время от времени неприятности.

 Люди, писавшие Библию, знали толк в жизни. Не сомневаюсь, что любой из вас приведёт десятки и сотни примеров, когда они испытывали неприятные минуты, узнав некоторые подробности своего бытия. Отсюда вывод: «Воистину блаженны неведающие».

       Ян    Подорожный.                01.11.08.