Это было прекрасное лето - глава десятая

Глава десятая
   
 - Вы  не слышали, что ли, что я сказал?!!  - крикнул начальник. – Гасить бомбы!!
 - Чего? – изумленно выдохнул зал.
И тут начальник притих и растаял, как будто прослушал релаксирующую мелодию:
  -Короче: берете бомбы, кладете их в поэтиленовый мешок с водой, завязываете и ждете, пока они не позеленеют. Когда позеленели – вы их уже разминировали.
 - Да быть этого не может!! Вы хотите, чтоб вам тут всю фабрику подорвали?!
 - Молчать!! Всем разбиться по парам и идти работать!!! – вернулся начальник к прежнему тону и сам принялся всех строить. Получилось, что сожители были разъединены и оказались с совершенно незнакомыми людьми.  Дитрих очутился в паре с рабочим-поляком.  Поляк  - тощее белокурое существо, похожее на селедку, с ужасом и почтением смотрел на него.  Запас немецких слов у него был такой  же, как у Дитриха польских. Как и многие, поляк приехал в Германию за хорошей жизнью, но попав в закрытый город, напоролся на презрение. 
Дитрих кивнул поляку, и повел его за собой. Комната, где они занимались этой странной работой, была с серыми,  голыми бетонными стенами и большими окнами, вяло пропускавшими бледный осенний свет.
Оба работали машинально, не думая, принесет им это дело какую-то пользу или нет. Каждый думал о своем. Поляк забылся, помедлил, накладывая бомбы в мешок…
Взрывной волной Дитриха отбросило к стене. Он почувствовал жгучую боль в ноге и с ненавистью посмотрел на поляка, который делал отчаянное лицо и открещивался. Дитрих кое-как поднялся, стиснув зубы. Напарник бросился к нему на помощь, подставил тощее плечо, и пострадавший навалился на эту хрупкую опору все тяжестью. С трудом поддерживая Дитриха, поляк довел его до медпункта и сдал на руки врачу.
 Доктор, вежливый, спокойный, обращался  с многочисленными  пациентами так ласково, как даже детский терапевт не может.  Ничего не говоря, он уложил Дитриха, осмотрел его и аккуратно наложил шину.   Руки у него были ледяные и от холода желтые, в лиловых прожилках, пропахшие медицинским спиртом.
  -Кто ваш сожитель? – спросил он таким же холодным, но вежливым тембром. Услышав тихий ответ, он набрал номер, разъяснил случившееся Губерту и обратился к Дитриху:
 - Господин Губерт отвезет вас домой. Соблюдайте постельный режим. Гарантирую, что самое большее через месяц будете прыгать, как кузнечик.
«Если бы Габи его слышала, - промелькнуло в мыслях Дитриха, - она бы сказала,  что у него голос совершенно как у переводчика иностранных фильмов 80-х годов.  Эмоции полностью отсутствуют, только что не гнусавит».
На самом деле доктор был очень добрый, но так как его пациенты были суровыми мужчинами, ему приходилось обходиться холодной вежливостью.
 - Ну, тебе везет! – Буркнул Губерт, укладывая сожителя на покой. – Так провести первый день на работе! Ты действительно какой-то особенный.
Но, несмотря на это, Губерт с трогательной нежностью ухаживал за Дитрихом. Но они оставались вдвоем только вечером, и Дитрих целыми днями скучал, пластом валяясь в кровати. Он чувствовал себя неловко перед Губертом за свое состояние.
А  тот явно хотел высказаться, потому что впервые  он мог говорить все что хотел, не опасаясь, что Дитрих уйдет и не станет его слушать.
 - Ты губы кусаешь, - как-то заметил больной, - значит, у тебя мысли кривые. Докладывай.
 Губерт удивленно обернулся, и целая исповедь вдруг сорвалась у него с языка:
 - Знаешь, я давно хотел тебя сказать, что я всегда хотел с тобой дружить. Звучит по-детски, но ты сам вызвал меня на откровенность. Мне никогда не удавалось ни с кем создать даже приятельские отношения – я явно из тех людей, которые у всех вызывают неприязнь. И у тебя, наверно, тоже – ты же меня на дух не  переносишь, я знаю.
 - Да,- с вялым сочувствием отозвался Дитрих, глядя в потолок, - мне жаль тебя, но я ничего не могу с собой поделать.
Вдруг что-то заставило его посмотреть в глаза Губерту. Он посмотрел, как его учила Габи, и увидел, что Губерт никогда не предаст, не подставит его. В темных глазах  машиниста Дитрих видел только правду и хорошее отношение к себе. Больной подумал, что Губерт мог бы стать его лучшим другом, но тут, же понял, что никогда не сможет побороть неприязнь, возникнувшую от первого впечатления.
 - И еще, Дитрих, я тебе скажу- скажу то, что никто никому тут не говорил и говорить не будет – ты загипнотизирован, чтоб ничего не помнить и работать. Но ты болен и еще долго не сможешь встать за станок. Я пригласил гипнотизера, когда ты спал. И он отобрал у тебя одну штуку.  Я не хотел, говорил, что это твоя собственность, но он наплел мне что-то про сильные обереги и забрал тут тряпичную куклу. Я ее хорошо помню – маленькая, как кукла вуду.
 Дитрих сел на кровати и долго смотрел на сожителя. Потом, ничего не говоря, вцепился в его плечо, сполз с кровати и заковылял к двери, держась за стены. Машинист бросился за ним, но Дитрих нацепил пальто поверх пижамы и захромал вниз по лестнице.
 - Да остановись ты! – кричал Губерт.  – На всю жизнь ведь хромым останешься!
 -  Я вспомнил, вспомнил, - бормотал Дитрих, ковыляя по улице так быстро, как мог. Он непременно должен был отыскать гипнотизера и отобрать у него свой оберег.
Уже спустилась ночь, и в мутном мраке здание фабрики, возвышавшееся над городом, потеряло детали, и было похоже плоским зазубренным силуэтом на гору.
 Дитрих не знал, куда ему идти и где искать этого гипнотизера. Он выбрал главную лестницу и притаился за углом. Сейчас мимо него должны пройти самые старательные рабочие.
Наверху хлопнула обитая железом дверь, и кто-то стал спускаться. Походка – мелкие, шумные шажки были незнакомы Дитриху. Он выглянул, и в полумраке разглядел невысокого полного мужчину, лысого, с большими глазами и отвисшими щеками.  Дитрих видел его впервые.
«Так этот он и есть!» - подумал он и встал под лампочку, так что его хорошо было видно. Незнакомец остановился от неожиданности и впился в Дитриха своими большими серо-зелеными глазами. Мужчине почему-то стало жутко от этого остановившего взгляда- он понял, что не ошибся.
 - Дитрих Мюллер?- Тонким голосом спросил гипнотизер.
Дитрих нащупал в кармане пальто пистолет, и медленно вынув его, наставил гипнотизеру в грудь.
 - Отдайте то, что отобрали у меня, - тихо, но свирепо сказал он.
 - Что я у вас отобрал? Перестаньте грозить мне пистолетом и идите спать – вы же еще не выздоровели, - равнодушно отвечал он, пристально глядя на Дитриха.
Пистолет уткнулся в грудь гипнотизера, и Дитрих почувствовал, что дикий, безумный крик сейчас вырвется у него из груди.
 - Я не уйду. – Сказал он, нервно дрогнув. – Зачем вам мой оберег?
Дитрих надавил на курок, и гипнотизер сдался. Пятясь, он провел мужчину в грязную темную комнатку и протянул ему куклу дрожащей рукой.
 - Забирайте ваш мешок с тряпками, если хотите нарваться на проблемы.
Это были его последние слова. Дитрих застрелил гипнотизера и с грохотом побежал вон из фабрики. И из закрытого города.


(Продолжение следует http://www.proza.ru/2017/03/24/1643)