Я не жалею. Глава - 18

  Если с летними вечерами, свободными от тренировок, более - менее ясно, то зимой немного иначе. Оно конечно хоть и юг, но мороз, иной раз лютовал похлеще нашего.  Порой так завьюжит, что мама не горюй... Конечно на танцульки, нет - нет срывались. Я уже говорил, обычно в "Дом офицеров". Ведь там цивильно, и публика более степенная. Да и буфет - есть где перекусить, если что-о-о-о...
  А порой, просто никуда неохота. Книги - многократно перечитаны. Друг про друга всё знаем. Хотя нет...
  Как - то вечером торчим в своей комнате. По радио трещат новости всякие: где - то завод построили, кого - то в космос запустили и про геройства разные... Тут диктор стал вещать об молодёжной экспедиции на северный полюс - на лыжах! И чего - то людям дома не сидится?... Если про Дмитрия Шпаро уже слышали, то про других нет. И тут называют - Василий Шишкарёв...
  - Во Лёха... - стал я подшкеливать друга, - Ни чета тебе однофамилец! Вон какой герой!... По Ледовитому океану топает, в холоде и стуже бедолага... А ты в тёплой комнатке, да на кроватке, в потолок поплёвываешь... Да в спортзале шаляй - валяй... Пора на серьёзные рубежи выходить - на однофамильца равняться...
  А Лёха, с усмешкой так...
  - А это мой брательник старший - Василий...
  И что тут с нами случилось! Чуть его не побуцкали... Мол, что ты гад этакий, всё время молчал?!... А он - ведь не спрашивали... Слово за слово выпытали...
  Оказалось - в команду Шпаро, Василий  попал чисто случайно. Хотя нет... Я давно не верил в ветреность случая. Просто парень сообразил, что надо сморозить нечто неординарное. Ну и выслал разухабистую фотографию. На ней, он улыбается во весь рот, шапка - ушанка набекрень с болтающимися клапанами - ушами. В тему фотографии написал нечто остроумное. Организаторы перехода оценили шутку и юмор - в любой компании, тем паче при экстремальных сверх перегрузках, такие парни позарез нужны.
  Тренировался в Лепсах, на Балхаше. А когда озеро замерзало, совершал многодневные переходы по льду. Я по себе знаю, какие там морозы и шквальные ветра... Ну а теперь, наш парень - земеля, в доску свой, совершает геройский лыжный переход...
  Ну это, как оказалось - не всё. Вернее с Василием всё. Ему ещё предстояло завершить свой подвиг.  У Лёхи - тихони, есть сестра - здесь в Алма - Ате - работает крановщиком в АДК. Так вот, за свой, доблестный и самоотверженный труд, она получила орден! Вот такая героицкая оказалась семья. И нам, свою спесь и наскоки пришлось сильно урезонить...
  Так о чём я?... А да-а-а-а.... О вечерах...
  Да обыденно проходили они. Попзжа, пустой желудок давал о себе знать свирепым урчанием. В комнате пусто. Холодильник "Морозко" - подобие нашего желудка, так - же урчит недовольно и тоже пустой.
  Все четверо выходим на охоту. Где - то стрельнули хлеба. У других урвали несколько головок лука. Кто - то капнул маслица... А нам более и не надо. Сковорода есть - руки тоже... Про зверский аппетит молчу. С ним у нас всегда проблема - вечно просит еды. Через десять минут деликатес готов. Через минуту, сковорода блестит как новая. (Даже сейчас на склоне лет, изредка балую и тешу свою душу, этим простецким блюдом. Будто вновь возвращаюсь в то замечательное время).
  Затем, уже не торопясь, потягиваем чай. Ну и конечно разговоры, обильно сдобренные мечтами... А их у нас... море.
  После незатейливого перекуса, каждый переключается на своё. Лёшка достаёт деревянный чурбан и усердно вырезает лицо девушки. Я рисую. Кое - кто кемарит.
  Вдруг Колька ошалело вскакивает...
  - Ба-а-а-а!... Вить выручай!... Надо - же забыл...
  - Чё-о-о-о забыл?...
  - Да вот, надо написать письмо...
  - Завтра напишешь. Вот невидаль - потерпят мама с папой...
  - Вот именно, что не родителям... - потерянно лепечет друг.
  Тут мы, все, как один, вмиг оживаем. Дело ведь святое - надо помочь товарищу в амурных делах. Засыпаем Николая всевозможными советами, но он решительно всё отвергает.
  - Нет, не то-о-о-о... А ты - б своей девушке так написал?...
  Как по команде замолкаем. Каждый, сосредоточенно уставившись в потолок, прокручивает - а что - бы он написал?... В такой тишине проходит не менее получаса.
  - Ребят, готово!... - ору истошно.
  Вновь ажиотаж. Все уставились на меня.
  - Нет - нет, это не письмо...
  Я малость замялся...
  - Не знаю... Но что - то такое нашло... - ни разу так не было... - вновь замолчал.
  - Не тяни кота за хвост - читай... - потребовали ребята.
  - Так ведь, это стихи... - я уже себя клял за прыткость.
  - Читай - читай... Чего уж там...
  Как и положено диктору - прокашлялся...
  - Моя любимая... Ну-у-у-у,. так называется...
    Спеша к тебе, я увлекаюсь,
    Любимая моя!
  Не нахожу - вновь спотыкаюсь,
     Моя любимая!
  Я быстрым ветром, лететь готов,
    Любимая моя!
  Но мешает, недруг жизни - частокол,
     Моя любимая!
  Ища, я проплыву, океаны и моря,
    Любимая моя!
  Но в парус челна моего, нет ветра постоянного,
    Моя любимая!
  Настичь тебя, я в небесах готов,
    Любимая моя!
  Лишь крылья солнцем опалил,
    Моя любимая!
  Я в горы тщетно восходил,
    Любимая моя!
  Обвал камней - чуть не убил,
    Моя любимая!
  В пустыне знойной я бреду - за миражом...
    Любимая моя!
  Но ветер дунул - он исчез,
    Моя любимая!
  И в космосе, Луну я прошагал,
    Любимая моя!
  Лишь следа, чёткий оттиск увидал,
    Моя любимая!
  В раскатах грома и грозы - возник твой образ лика,
    Любимая моя!
  Но в блеске молнии сияющей - поник он,
    Моя любимая!
  И лишь во сне - догнав тебя, и нежно обнимая,
    Любимая моя!
  Но лишь оковы грёз ночных, спадут слабея,
    Моя любимая!
  И вновь тоскую сожалея, что упустил,
    Любимая моя!
  Но всё равно, остаток жизни в поиске прожгу,
    Моя любимая!
  Я надеюсь, что всё - ж найти тебя смогу,
    Любимая моя!...
  Ребята добрых пять минут переваривали услышанное.
  - Чо, сам сварганил?!... Вот так вот сразу?...
  - Говорю нашло... - скромничал я.
  - Конечно не Пушкин, но пойдёт! Пиши Коля,  пока новоявленный поэт их не забыл...
  Ребята вновь огалдело зашумели.
  - Я - б, своей тоже такое написал... - теперь уже советовали все. А я, млея, купался в лучах скоротечной славы.
  Затем ажиотаж сошёл на нет. Каждый вновь занялся своим делом, но без былого усердия. Разговоры, разбередившие душу тоже утихли - всем хотелось относительного одиночества.
  ...Вот и ещё один день прожит. Прожит буднично, так - же наверно как и тысячами других, таких - же парней. И никто не задумывается, даже в самой малой мере, сколько ещё отпущено, таких - же скоротечных дней - вечеров...