Озёрные ханты

Из воспоминаний отца о жизни на севере:

Перевалишь Обь – высокая гора. Берег материковый, правый… Рыбзавод, пилорама, колхоз – картошку садят. Где лес убрали – поля проваливаются. Вечная мерзлота растаяла, грунт проседает. В тайге – ёлки, лиственницы, мох – не растаивает.

Напротив Мужей – предгорье Северного Урала. Река, острова, протоки, заливные луга, камыши… В реки заходят рыбы муксун, питаются личинками комаров…

На речных островах лесных пригорках живут семейства хантов, ловят рыбу… Зимой полуголодные, летом – глаза не открываются от жира.
Весной ловят рыбу и тут же её сырую, свежую, жирную, разделывают на весле и едят…

Избушки – бревенчатые, потолка нет, палати, крыша из полубрёвен, укреплённых берестой.

Наверху, на палатях, хранится инвентарь, сети. Посредине жилища – очаг, костёр, или железная печка.

… Ханты держали коров. В холода запускали корову в дом…
Спальный отдел в доме – пол покрыт осокой, шкурами. Из осоки искусно плели ленты, сшивали их и получались циновки, коврики. Мебель – низкие столики, у которых отпилены ножки. Сидели вокруг стола, подогнув ноги калачиком, чай пили… Мне приходилось по несколько дней жить там, они там все полукопчёные от дыма…

Летом  ханты плавали на другие острова, ловили рыбу. Ставили 41 палку, наматывали берестяные нити. Скреплялись жилами, которые проваривались в рыбьем жире, не лопались. Посередине чума устраивался костёр.
Жили в чумах по несколько семей, отделялись пологом…

Приходилось мне ночевать и у оленеводов, зимой. Чум – ещё поверх летних намотано из шкур, примерно на одну треть или четверть до верха. Верх закрывать не положено. Посередине – печка. Раскочегарят. Из берестяных рулонов жир вытапливался… А на ночь – в меховые палатки. Волосы примерзали…

Разогреют печку, оттают, пьют чай. Ребёнок голышом на четвереньках выполз… В таких условиях жили…

Олени делятся – стадо ездовое – отдельное. Оленевод выйдет пописать – олени бегут, лижут мочу…
 
Озёрные ханты, в основном – рыбаки. А плавать – не умеют! Грех плавать, никого они не спасают, если кто упадёт в речку. Тонуть начнёт, провалится, нельзя ему, по их поверьям, руки подавать. Считали – попадёт к хозяину, в рай… В водное царство. Почётная смерть.

Однажды на дебаркадере разгружали. Сидит старая хантейка своей не «кухлянке», а егушке (Егушка, ягушка), это женская верхняя зимняя одежда, красивая, мехом отделанная, жаль только – со вшами, в бане-то у них тоже грех мыться. Гусиным жиром кожу мажут, а потом отскабливают кожу, чтобы была розовая. Запах!!! Прогорклого жира, с потом человеческим, грязью… Не каждый переносит…

Так вот, упала она с трапа за борт.
Какой-то парень, моментом, не раздумывая, бросился в воду, схватил старуху за шиворот, ему подали концы, выловили её, его подняли. Она уже успела нахлебаться. Подошёл потом к ней: - Ну как? Думал, добрые слова скажет. Она ему такую оплеуху отвесила! Зачем, говорит, ты меня спасал? Зачем? Меня сам Хозяин в жёны брал! Утонул – почётная смерть.

Но всю жизнь – на воде. Весной вода мутная, грязная, со щепками – моются. И ты помойся, говорят. После зимы – очищаются, от болячек разных… Традиция такая.

Легенды у них там, прочее. Каждый род – передаётся легенда, новому поколению. Есть жрецы у них. Типа шамана, или исполняющего роль шамана. Есть сильные и слабые шаманы, всякие бывают. Свои праздники национальные, жертвоприношения своим божествам, идолам.

Я спрашивал своих друзей, которые уже в армии отслужили, вернулись, снова вернулись, живут в своих чумах. Они мне говорят: «Нам так объяснили – была такая-то женщина. Родила человека. Её преследовали, она ушла. Забеременела от медведя (!!!), ребёнка спасала от родичей, на этом месте постирала пелёнки, обмыла своего ребёнка, там воду пить нельзя, там ещё что-то делала - там рыбу ловить нельзя… А там ещё какой-то запрет.

Священные озёра, священные ручьи бывают. Запретные ручьи… И они испокон веков они выполняют. Но, по-видимому так нужно было племенам. Некоторые считаются заповедниками для них.

Медведя они тоже не имели права убивать. Если убивали – огромный обряд. Нужно уговорить Хозяина, чтобы он их не преследовал. Всё племя собиралось. Всё знают, ритуал, шаманят, кому шкуру трогать, кому голову, где она должна находиться. Когда можно мясо есть, когда нельзя, на какой стадии обряда, и кому в первую очередь, какие части туши. Но разные. Добытчику – одно, женщинам другое, мужикам-соплеменникам ещё своё – они там разделяют…

Когда заканчивается праздник, шаманство, обряд, они потом над этой головой надругаются. Грехи вспоминают, укоряют его, кого он покалечил, кого задрал, у кого оленей изодрал. Может и не этот медведь, а всё равно припоминают. Так что ты, мол, не обижайся, но только после того, как главный шаман помиловал, простил его. Даже говорили – русский виноват. Ружьё делал, пулю продал, порох он тоже привёз, а мы только ружьё носили, оно стрелилось! Какая наша вина? Всё это сделал русский против медведя….

Часто - наивные. Интересно даже. С ними – как с детьми. Бывает, даже нехорошие. Бывают, которые прошли уже лагеря. И всё равно он хантом остался, только уже – хреновым. Подлым. Но всё равно подлость такая, детская. «Ой, я русского обманул!». А что ты его обманул? Я взаймы попросил, да не отдал. На бутылку денег попросил. Пообещал рыбки принести, и не принёс. И считает – ох, какой он хитрый. Как обманул! Пообещал, и ничего не сделал. Младенчество какое-то.

Фантазия и реальность для них – вместе взятое. Верят в свои легенды. Соблюдают свои законы.

Но мастера! Древнее, древнее искусство. Шьют, с деревом работают. Одежда. Как зыряне делают. Они из каждой части шкуры уже знают, какую деталь выкроить, из какой части подошву, голенище. Шьют кисы. Ноги обдирают – делают шкурки на унты. Подстёжку внутреннюю – обдирают оленёнка - шкура мяконькая, пушистенькая. Национальные узоры прошивают. Ленты из шкурки белые, коричневые, чёрные… Делают рисунок ромбиками, сшивается рисунок лентами. Очень красиво. Рукавицы тоже двойные. Трудно одеваются.

Я тоже первый раз надел, думаю – что же такое, едва натянул. А потом – как будто они выросли у меня на руках! Не перчатки, а в них так легко и удобно работать! Они нигде ничего не жмут. Хоть палками работай ножными, хоть топором, не мешают, не устают мышцы. Наши рукавицы – то давят, то ещё что, какая-то неловкость. Рука устаёт. А здесь очень хорошо рассчитано. Туго одеты, не слетают, но полная свобода на пальцах. И греют хорошо. Красота! Шапки тоже так. Можно её назад сделать, у неё опушка – вместо шарфика. Китайские искусственные одежды холодят тело, а тут – тепло!

Названия стоянок – расстояние. Измеряют расстоянием лаптя. Всё меряют.
Никакой стамески, никогда. Самодельные дрели. Колышки под определённым углом затачиваются. Знают, как сани сделать. Как полозья изогнуть, как носок закрепить… Заширняют верх и низ, тонкая работа. Нужно отверстие сделать такое, чтобы они соединились без единого гвоздя!...