Таинственная нить фентази

   Электричка скользила вдоль пасмурного утра и задевала краями за горизонт. Искры от контактных проводов сыпались за окна с поспешной обреченностью, – не так, как падают романтичные звезды, позволяющие загадать желание.
   Линда, любившая в молодости переезды и путешествия, теперь уставала от них. Но время от времени ей хотелось попасть в родные места, чтобы отдохнуть от суеты миллионного города и побродить среди знакомых сосен и березок. Сын Егор занимался бизнесом и лишь изредка находил время подбросить ее в полном смысле этого слова на скоростной своей «тачке» – красном «Пежо». Но Линда была не в восторге от лихачества сына и предпочитала железнодорожный путь.
  Раньше, бывало, глядя на убегающий пейзаж, она сочиняла разные истории, в которых присутствовали ее знакомые, и тем развлекалась, что представляла различные психологические коллизии и помогала их устранить, – она еще только переучивалась на психолога, востребованную почти во всех структурах профессию. Сейчас путешествия ее стали утомлять, – возраст брал свое. И хотя двадцать немыслимо как промелькнувших лет мало прибавили к ее фигуре солидности, в разных неубывающих очередях ее так же называли «девушкой», неумолимые морщинки на лбу и возле глаз делали свое дело.
   Природа наградила Линду счастливым характером: она была оптимисткой, и все превратности судьбы воспринимала по-русски терпеливо. Но самое главное, ее оградил Господь от зависти, особенно ненавистного ей чувства, которое делало людей озлобленными на фоне непреходящих проблем. Чтобы развеяться от них, Линда ехала в родные края подзарядиться положительной энергией. Вот и в этот раз ей захотелось сбросить все невзгоды с высокого крутояра родного пруда и наполниться новой энергией. Она вспомнила события двухлетней давности, когда еще был жив, здоров ее Андрей.
   Наливался плотью, клубился в низине кургузый туман, облизывая прохладой лесную благодать, таинственно, словно шаман, подрагивая за каждым кустом. Линда от неуютной сырости и неприятного ощущения какого-то таинства жалась ближе к Андрею, вцепившись в его горячую руку и поминутно спотыкаясь о какие-то коренья.
Было еще очень рано, и птицы не выпорхнули из своих гнезд, чтобы окропить округу бодрой утренней песней. Они шли по грибы, и так случилось, что Андрей повел ее к знакомой грибной полянке напрямик, через старое кладбище. Она сначала не поняла этого, а когда открыла глаза пошире, то увидела, что они идут мимо покосившихся полусгнивших крестов заброшенного уголка, в котором, вероятно, давно не бывали родственники по причине его заброшенной отдаленности. Линда с удивлением огляделась и обнаружила, что могилки уже более чем ветхие: на некоторых стерлись даты и фамилии усопших. Толстые коренья древних сосен образовали невозможные лабиринты вместо дорожек, а в образовавшихся емкостях блестели лужицы от ночного дождика. В них ползали, извиваясь, крупные земляные черви.
Линда брезгливо поежилась:
 – Брр...Неужели это могильные труженики повылезали?
     – Да, не бойся ты их, они безобидные. Надо же им подышать и земной благодатью! – засмеялся Андрей. – Божьи твари ползают из этого мира в тот, а вот нам уж на том свете не придется совершать прогулки сюда в физическом теле. Я тебя специально повел этой дорогой. Поутру, бывает, и человечьи души погулять выходят.– И Андрей снова как-то отдаленно засмеялся, так что Линде стало не по себе. Ей показалось, что он уже там, со своими родственниками, которых он часто вспоминал. Должно быть, он готовился ...И через месяц его не стало.
   Вспоминая эти эпизоды и пребывая в состоянии рассеянной расслабленности, Линда снова загрустила: два года, словно два дня промелькнули. Взгляд ее вспорхнул от своего окна к соседнему и остановился, пораженный. Напротив нее, через две вагонные скамейки, сидел до боли знакомый мужчина и неотрывно следил в проеме окна за убегающим от электрички пространством. Он сидел спиной по ходу электровоза и как бы ловил и принимал в себя убегающие кусочки леса, которые тут же становились прошлыми мгновениями. У правого виска пульсировала вена, от прозрачности казавшаяся нереальной. Он попытался повернуться, и Линда от неожиданности чуть не вскрикнула. Сколько раз она пыталась представить себе, будто бы может встретить его в автобусе, трамвае, электричке. И чем нелепей были эти мысли, тем сильнее ей хотелось, чтобы нереальное стало на миг реальным.
   И вот теперь... Конечно, это был Андрей – веселый и неунывающий, и в то же время другой. Немыслимой белизны лицо смотрело потусторонне и напряженно. Он, наконец, улыбнулся той своей обезоруживающей улыбкой, от которой на сердце у Линды потеплело, и она зачарованно стала вглядываться в его черты лица и даже попыталась встать навстречу. Однако какая-то сила удерживала ее на месте, да и фигура Андрея, казавшаяся минуту назад такой реальной, стала колеблющейся и расплывчатой, как туман.
   «Все у тебя будет хорошо, – внушал ей мысленно Андрей и стал разговаривать с ней беззвучно, даже не шевеля губами. – Если тебе будет плохо, попроси меня, и я все улажу, – у нас здесь просьбы исполняются не так , как на земле. Главное, не желать невозможного или греховного... Я теперь буду тебя оберегать. А хочешь отправиться в путешествие, о котором ты давно думаешь? »
   « А что, разве нельзя было свидеться раньше?» – Так же мысленно спросила Линда и поняла, что задала вопрос, на который не получит ответа. Тот час же фигура Андрея растворилась, а Линда вдруг обнаружила, что у нее мгновенно исчезла головная боль. Но еще более удивительным был тот факт, что она проснулась и с грустью констатировала, что диалог с Андреем был, оказывается, во сне. Горькие слезинки выкатились из ее глаз: так вот, значит, откуда чудесные вещие сны , которые сопровождают ее со времени ухода из жизни Андрея.
   В первый раз она ощутила его незримое присутствие на девятый день после похорон. Вечером, когда разошлись по домам родственники, присутствовавшие на обеде в честь его памяти, Линда начала мыть на кухне посуду. Подставляя под струю воды чашки, она вдруг затылком почувствовала чье-то присутствие. Она повернула голову и третьим глазом вдруг высветила его высокую фигуру возле стола. «Можно, я присяду на свое место?» – Молча спросил он и почему-то отвел взгляд, уставившись в пустую столешницу.
   Линде захотелось сказать: да, да! Но она сразу подумала о том, что привидению неприлично обедать с живыми, и явление потустороннего Андрея сразу же прекратилось. Зато появилось снова, когда она легла спать. «Мне хочется прилечь с тобой рядом, может, в последний раз, разреши, Линда!» – Настаивал он несмело. И Линда вдруг испугалась, махнула рукой над плавающей вверху фигурой в той голубой рубашке, в которой она его снарядила в последний путь. И, о, Боже! Рука ее свободно прошла вглубь воображаемой фигуры и ощутила холодную пустоту. Видение метнулось через комнату, пролетело через гостиную, уронив на пути настольную лампу, и вылетело в открытую форточку.
   Дымчатый кот Козя , все время неотрывно следивший за астральным телом, метнулся следом, сердито урча. Всю ночь по квартире клубились фантомы потусторонних энергий, сжимая виски тяжелой страстью, как будто инопланетные тучи висели над потолком.
   В довершении всего, под утро, когда Линде удалось-таки сомкнуть на часок глаза, ей приснился чарующий сон. Будто бы она идет по ярким улицам Бомбея. Пальмы, магнолии и еще какие-то неведомые заморские цветы пахнут дурманом и южным ветром. Вот она переходит по изумрудному скверику на другую сторону широкой улицы и оказывается у высокого храма с белыми торжественными колоннами. Она дотрагивается до залосненной деревянной ручки и входит в прохладное помещение. Статуя Девы Марии с чуть облупившейся краской смотрит не нее радостно и благосклонно.
   На этой умиротворенной сцене она и проснулась и поблагодарила Бога, что он дал ей такой сон после кошмарной удушающей ночи. Побывать в загадочной и далекой Индии она давно мечтала. А этот цветной и объемный сонный обморок был просто подарком измучившейся душе. Вечером впечатлений прибавилось, когда она после работы включила информационную передачу по центральному телевидению. Она чуть не упала от неожиданности со стула. Показывали сюжет про Индию, и камера оператора скользила по той же улице, по которой она пробиралась ночью во сне. Те же здания и деревья, зеленый скверик, большой солнечный храм и изящная статуэтка Девы Марии, которая молча благословила Линду во сне. Сон переходил в реальность. События, призрачные и мистические, роились где-то внутри души, задевая живые струны, и говорили о том, что все в этом и том мире связано таинственной нитью.
Телевизионный экран окончательно привел в смятение Линду и заставил взяться за изучение пласта эзотерической литературы, к которой ее тянуло давно. А главное, она хотела больше узнать о том параллельном мире, в который так поспешно ушел ее Андрей.
   На сороковой день после похорон мужа, Линда уже была более подготовлена к проводам его души в потустороннее пространство. После делового обеда и посещения кладбища она так устала, что к полуночи упала без сил на кровать. И только прикрыла глаза, даже не успела провалиться в сон, как почувствовала, что на нее наплывает какая-то теплая волна. Она всмотрелась в темноту и обнаружила, что огромный яркий шар вдруг возник рядом, у постели.
   Это было незабываемое зрелище! Фиолетово-красно-сине-желто-голубой сгусток энергии трепетал, словно живой организм. Он мыслил, излучая живительную энергию, пульсировал и в экстазе накатывал на Линду, осыпая ее той единственной умопомрачительной благодатью, которую мог дать ей только Он. Это был Андрей!
«Прощай навсегда, моя единственная и неповторимая «золотинка»! Помни, что я всегда любил тебя!» – Принимала она его мысленные сигналы, последнюю его земную страсть и энергию, которая уходила из этого мира навсегда.
   Шар стал медленно подниматься вверх, снеся напрочь крышу, и устремился в звездное небо. Линда поднималась вместе с ним, ощущая скорость полета в космическом пространстве и чувствуя, что она не поспевает за движением шара. Со всех сторон неслись ввысь другие подобные плазмоиды, иной, причудливой окраски. Она теряла скорость и, чувствуя это, напрягала последние усилия, чтобы хоть еще что-нибудь ухватить от уходящей энергии Андрея.
   Между тем, они приближались к загадочной запредельной черте вверху, где гипнотически призывно и властно сиял огромный туннель с солнечным пятном в бесконечность. Туда с шумом затягивало земные души, и эти светящиеся точки входили в пространство тоннеля организованно, один за другим.
«Ну, я пошел!» – опять накатило на Линду эхо голоса Андрея, и она увидела последнюю ипостась его дематерилизованного тела – ноги в его любимых голубых замшевых кроссовках.
   На другой день, наполненная энергией ночного путешествия, Линда уже знала, что ей нужно сделать в первую очередь. Она почистила еще добротные голубые кроссовки Андрея, завернула в полотенце икону Иисуса, которую приобрел на рынке незадолго до смерти Андрей, положила в пакет пирожков, купила блок его любимых болгарских сигарет и отправилась к церкви на Вознесенской горке.
   Знойный июльский день перевалил за полдень, и на паперти уже стояла дюжина нищих. Но интуиция подвела Линду к одному, еще нестарому мужчине в запыленных кирзовых сапогах.
   – Как звать тебя, сердечный? – спросила поспешно Линда.
   – Дак, Андреем давно уж,–  затоптался он на месте.
   – Какой у тебя размер обуви, сорок третий не подойдет?
   – Подойдет, это и есть мой размер...
   Линда молча протянула ему пакет и поспешила в церковь. Нищий благодарно перекрестился и крикнул ей вослед:
   - А кого поминать-то, матушка?
   – Андрея, батюшка, Андрея...
   Потом Андрей часто являлся Линде в сны и каждый раз давал ответы на поставленные вопросы, предсказывал главные события. Но в последний раз во сне, который случился накануне Троицы, он явился сначала в светящемся ободке «Сварно», который, как уже знала Линда, свидетельствует о космическом сознании, молча помахал рукой и удалился. В этом сне Линда так и не смогла с ним поговорить.
   А потом он и вообще перестал сниться. Напрасно она, ложась спать, молила, просила Богородицу о встрече. Лишь однажды он показался в отдалении, а когда Линда протянула к нему руку, то видение, тихо прошелестев, рассыпалось, будто бумажная кукла. Зато в обед по областному радио она услышала сольный концерт мало известного барда, который исполнял песню на стихи Николая Рубцова – прозвучала именно та, которую так любил Андрей и сам подыгрывал ее на гитаре. Линда восприняла это как его знак.
   Однажды Андрей показался в пенатах розового сна Линды и сказал, что скоро пришлет подарок. Через четыре года, в день его поминок, когда они с дочерью сидели и пили чай, Линда с загадочной улыбкой сказала Машеньке:
   –Теперь душа отца, как птичка, пребывает на том свете... Знаешь, какие
 чудесные картины рисует Шри Чин Мой? Я была на выставке, которая называется «Птицы-души». – В этот момент Линда повернула голову к окну и зачарованно сказала:
   – А вот и подарочек от папы...
   На створке форточки сидел голубой попугай и, кажется, ждал, чтобы его пригласили в гости и даже купили для него клетку, что хозяева незамедлительно и сделали. Говорящий попугай Чип прожил у них в квартире целый год и так же загадочно исчез, как и появился. Говорят, любимые души людей, если о них сильно тоскуют, могут превратиться в птиц и жить на земле год. Сейчас Линда думает, что душа Андрея пытается остаться в их квартире в образе Дымчатой Кошки. В прошлом году их пушистый и ласковый Козя упал с балкона тринадцатого этажа и разбился. А нынче дочке снова подарили серого котенка, и он очень уверенно осваивает их жизненное пространство.