Русланчик. Глава 3. Встреча с Альбиной

Русланчик влачил жалкое существование во время обучения в институте. Стипендии хватало только на проездной и на несколько булочек в буфете, а возможности заработать серьезно не было никакой, а значит не было денег ни на приличную еду, ни на приличную одежду. Поэтому питался он в основном супчиками из пакетиков, которые готовил себе сам, а носил одежду, оставшуюся еще со школьных времен, благо с тех пор он не поправился и одежда оставалась в пору, правда изрядно пообносилась. Разгружать вагоны в силу своей физической хилости он никак не мог, а больше никакой работы не подворачивалось. Изредка выпадала возможность подработать дворником, но вскоре и эта возможность пропала в силу отсутствия финансирования дворницкого труда. Русланчик стоял перед финансовой пропастью, которая готова была поглотить его целиком в самое ближайшее время.
Обучение в институте не представляло никакого труда, но было скучным и однообразным. Учился он спустя рукава, правда занятия не прогуливал и экзамены сдавал вовремя, хотя и на тройки, но на уверенные. Перспектив по окончании института, до которого оставался только один год, тоже не было никаких – роль учителя в школе мало улыбалась, но была единственной гарантированной возможностью хоть как-то устроиться – в школах была катастрофическая нехватка учителей. Правда он учился на экономическом факультете, который был открыт в педагогическом два года назад, и на который он после второго курса перевелся с географического, но кому нужен экономист с дипломом пединститута? От группы в тридцать человек, набранной четыре года назад, осталось только двенадцать, одиннадцать из которых были девчонки, а двенадцатым был он сам. Но несмотря на то, что Русланчик был единственным мальчиком в группе, да и одним из немногих на курсе, девушки он себе так и не нашел. Ну не хотели девчонки иметь с ним отношений, хоть и сами были не первыми красавицами - настолько он был антисексуален. Так что к своему 21 году он все еще оставался девственником. А либидо давало о себе знать, и единственным способом хоть как-то на время снять напряжение был старый верный способ, который он практиковал с начала своего полового созревания.  Такой образ жизни мало способствовал нормальному обмену веществ, и его лицо по-прежнему покрывала подростковая угревая сыпь, которая хоть и стала значительно меньше, но имела прочную основу в виде недоедания и неудовлетворенного полового влечения и, как следствие, сбитого гормонального фона.
Настроение было самое что ни на есть пакостное, когда в один из серых осенних питерских дней Русланчик утром вышел из дому и побрел в институт своим обычным маршрутом. Моросил дождь, зонта у Русланчика не было – его зонт сломался, а купить новый не было денег. Он уже изрядно промок, когда вдруг неожиданно на углу Гороховой и Мойки рядом с ним остановился мерседес, обдав его фонтаном брызг из-под колес. Задняя дверца открылась и из машины появилась Альбина.
-Бог мой! Руслан! А я думаю: «Ты, или не ты». Как давно я тебе не видела! Как дела? Все еще учишься, надеюсь? Да ты совсем промок! Залезай-ка в машину, поговорим.
-Альбина Петровна?  - опешил Русланчик. - Это вы? 
А опешить было от чего. Во-первых, то что Альбина появилась из мерседеса, стоимость которого в то время в несколько раз превосходила стоимость квартиры, само по себе производило неизгладимое впечатление, которое еще больше усиливалось тем, что за рулем был шофер, а значит статус обладательницы роскошного авто еще более повышался. Во-вторых, боже, как она переменилась! От той уродины, которая была завучем у него в школе, не осталось и следа! Одета она была со вкусом и дорого, на ней был черный брючный костюм, короткий пиджак подчеркивал талию и грудь! «А ведь у нее не было груди, - вспомнил Русланчик, - вообще не было. А теперь появилась. Ничего себе!».  Брюки обтягивали вполне привлекательные бедра. Это было какое-то чудо – размер бедер был явно на несколько размеров меньше по сравнению с той Альбиной, которую он помнил по школе. Да и ростом она казалась выше. На ней были строгие, но очень красивые черные туфли на каблуке средней высоты, подчеркивающие стройность ног. Лицо ее тоже изменилось до неузнаваемости – кожа была матовой и загорелой, на щеках играл здоровый румянец. И хотя красавицей назвать ее было нельзя, но видно было, что обладательница такой внешности регулярно посещает спа салоны и отдает должное заботам о своем внешнем виде. От нее приятно пахло духами, аромат которых Русланчик конечно же определить не мог, поскольку вообще не был знаком с парфюмом, но запах ему очень понравился. Но как она смотрела! Во взгляде не было ничего от той невзрачной, неуверенной в себе и обиженной на весь мир училки. На него смотрела явно состоявшаяся и знающая себе цену женщина.
- Ну чего ты застыл? Залезай в машину, а то вымокнем до нитки.
Альбина запрыгнула в машину и отодвинулась к противоположной двери, Русланчик неуклюже протиснулся вслед за ней и закрыл за собой дверь. Машина показалась ему огромной. Он неуверенно уселся в мягком кожаном кресле, слева от него опустился подлокотник, в который была вмонтирована трубка телефона. Рядом сидела Альбина, но Русланчику казалось, что это была не она, а фея из сказки, пригласившая его прокатиться в своей карете.
-Ну как ты? Рассказывай. Ты знаешь, я тебя как раз недавно вспоминала. Если помнишь, в школе меня никто не любил, ни дети, ни учителя, только ты относился ко мне как-то искренне. Мне даже иногда казалось, что ты был тайно в меня влюблен – пошутила Альбина.
Эта шутка заставила Русланчика густо покраснеть. Он что-то начал бормотать про то, что мол да, она ему всегда нравилась как учительница, что она тоже была единственной, кто понимал его, но как-то сбился и замолчал.
- Но теперь все в прошлом, многое изменилось, но об это после. Сначала расскажи о себе. Ты куда шел?
- В институт, у меня пара скоро начинается, учусь на пятом курсе. Скоро диплом.
- А что потом делать собираешься? Решил уже? Ведь не в школу же учителем?
- Не решил пока, да и чего решать, перспектив то никаких.
- Никаких перспектив? – переспросила Альбина. – Что так? «В жизни всегда есть место подвигу» - процитировала она в шутку. Знаешь ка что, давай ка я тебя подвезу в институт, а вечером встретимся. У меня дела до шести, а потом можно увидеться. Ты ресторан Кэт на Стремянной знаешь? Уютный, небольшой такой, я с хозяйкой дружу. Там спокойно поболтаем. Приходи туда в полседьмого. Хорошо?
- Хорошо, приду – пробормотал он.
Машина остановилась у здания института и Русланчик вылез на улицу. А как не хотелось ему покидать уютное кресло мерседеса! Он только немного согрелся в тепле, а тут опять надо выходить на дождь, в   холод, хорошо, что осталось только добежать до входа в здание. Мерседес отъехал, и Русланчик побежал ко входу.
Встреча с Альбиной была настолько неожиданной, что ни о чем другом он уже думать не мог. «Как она переменилась, - вспоминал он по дороге к аудитории. – Как такое могло произойти? Ведь была уродиной конченой, а теперь выглядит как первая красавица. А какой взгляд! А как говорит! «В жизни всегда есть место подвигу», - вспомнил он ее фразу, сказанную ему с иронией в машине. Какой тут подвиг? Тьма беспросветная. Что за перемены такие с ней произошли? Откуда эта машина? Замуж что ли вышла? Ничего ведь не успела о себе рассказать. Какая красивая стала!». Вспоминая о том, какая красивая стала Альбина, Русланчик почувствовал эрекцию. «Вот черт, этого еще только не хватало! – испугался он, что кто-нибудь из окружающих увидит довольно ощутимый бугорок на брюках– черт знает что ведь могут подумать, надо быстрее за парту нырнуть. А кожа у нее какая! Как у артистки! Ему почему-то вспомнилась детское кино о снежной королеве и Елена Проклова в роли Герды, в которую он тайно в детстве был влюблен. Что же все это может значить?».
Понятно, что никакие занятия в голову больше не шли. Отвечал он на вопросы преподавателей невпопад, профессор на семинаре даже поинтересовался, не заболел ли он. Не помня себя, досидел он до трех часов, когда занятия в институте наконец то закончились. Но что было делать до половины седьмого? Оставалось еще три с половиной часа до встречи с Альбиной, и он отправился слоняться по городу.
Выйдя из института на Мойку, он повернул налево и побрел в сторону Исаакиевской площади. Дождь прекратился, хотя на улице было по-прежнему ветрено. Выглянуло солнце, и отражаясь в лужах рассыпалось по земле множеством солнечных зайчиков. Свет был такой мягкий, что создавалось впечатление какой-то неземной идиллии. Небо было не по-осеннему высокое, немногочисленные деревья переливались красными и желтыми красками, с них опадали листья, описывая в воздухе причудливые траектории и раскачиваясь в воздухе плавными движениями медленно падали на тротуар. При неожиданных порывах ветра опавшая листва взметалась ввысь и клубясь в воздухе в безудержном вихре неслась вдоль набережной, налетая на прохожих, инстинктивно отворачивающих голову и старающихся укрыться от ветра, и как бы нехотя опускалась на землю, когда порыв ветра наконец стихал, расстилаясь цветным ковром.  Проезжающие машины выбрасывали из-под колес фонтаны брызг, искрящиеся на солнце и образующие в воздухе маленькие радуги по траектории своего полета. Одна из машин обрызгала Русланчика с ног до головы, но он не обратил на это внимание – так он был поглощен мыслями о предстоящим свидании с Альбиной. «Зачем она пригласила меня? О чем хочет поговорить? И почему я так волнуюсь, что такого во встрече с бывшей учительницей? – думал он. – Может хочет повспоминать школьные времена?». Но вспоминать школьные времена ему вовсе не хотелось. Не было там ничего хорошего, о чем бы он хотел помнить. Помнил он лишь обиду и постоянное унижение, унижение от своего нелепого вида, от того пренебрежения на грани гадливости, с которым  к нему относились его одноклассники. Как ему хотелось, чтобы его тоже пригласили в компанию, в которой было шумно и весело, где шутили, смеялись, пели и заводили романы, и в которой ему не было места! «А может не ходить», - думал он, и тут же гнал от себя эту мысль, обвиняя себя в трусости.
Незаметно он добрел до Мариинского дворца. Перед ним возвышалась грозная фигура Императора. Он подошел к памятнику и в первый раз за свою жизнь рассмотрел выражение лица самодержца, уверенно восседающего на коне, поднятого волевой рукой на задние ноги, как бы перед препятствием. Ему почему-то вспомнился мультфильм про путешествие Нильса с дикими гусями, когда Нильс решил посмеяться над памятником гордому королю, а тот потом, сошедши с постамента, преследовал его по ночному городу, и если бы не заступничество деревянного человека, которого звали как-то вроде Розен Бом, или что-то близкое, пришлось бы Нильсу плохо. «Что за чертовщина в голову лезет!» – подумал Русланчик. Но выражение лица Императора было такое торжественное, столько уверенности в себе было запечатлено в нем, что это потрясло Русланчика. «Это знак! – мелькнуло в голове. – Наверное в этом есть смысл. Не надо отчаиваться, надо довериться судьбе».
Постояв перед памятником минут десять, он пересёк площадь и пошел в сторону собора. Свет на собор падал со стороны площади и купола отбрасывали его на фигуры ангелов, установленных на парапете  крыши, которые от этого светились как бы изнутри.  Русланчику вдруг стало так спокойно от этого зрелища, что на минуту ему представилось, что это, наверное, благословение свыше снизошло на него. Вдруг, нарушая идиллию, неожиданно рядом раздался взрыв. Прямо перед собой он увидел яркую вспышку и сразу же клубы дыма, сквозь которые было видно пылающий автомобиль. Раньше такое он видел только в кино. Как он потом прочитал в газетах, это была бандитская разборка, и в автомобиле находился лидер одной из бандитских группировок, ведущей войну с другой группировкой, недовольной результатами приватизации государственной собственности. Как было написано в газете, стреляли из ручного гранатомета с крыши здания напротив Астории. Через секунду раздался второй взрыв, и на воздух взлетела машина охраны, следовавшая за машиной бандитского авторитета. Взрывы были такой силы, что у Русланчика заложило уши, и несколько минут он ничего не слышал.  «Ничего себе! – мелькнуло в голове у Русланчика.  – Какого черта? Валить надо отсюда!». В ушах шумело, идеалистическая картинка была испорчена безвозвратно, но инстинкт самосохранения сработал четко, и, не дожидаясь продолжения разыгравшейся драмы, Русланчик быстро побежал в сторону Большой Морской. Пробежав метров пятьсот, он остановился отдышаться и осмотреться. Мимо пролетела милицейская машина с мигалкой и сиреной, люди с ужасом смотрели в сторону площади, спрашивая друг друга о том, что произошло. «Не город, а дикий запад какой-то, - подумал Русланчик, - хотя вот это жизнь! По крайней мере люди понимают из-за чего рискуют. А у меня что впереди?».
Немного успокоившись он побрел дальше по Морской в сторону Невского. Когда-то, до революции, это была одна из самых богатых улиц города, сплошь застроенная дворцами и роскошными особняками. В Советские времена в некоторых из этих зданий размещались организации, некоторые же дома были перестроены под квартиры, большинство из которых были коммунальными. Теперь опять все переменилось. Коммуналки стремительно расселялись, выкупались под офисы, под отдельные квартиры, отдельные дома выкупались целиком под отели, под бизнес-центры, кругом кипела работа по ремонту обветшалого жилищного фонда, все это происходило при непосредственном участии комитета по недвижимости при правительстве города. «Вот где денег то немерено, как было бы неплохо иметь знакомых, чтобы тоже приобщиться к процессу», - помечтал Русланчик. Но приобщиться ему не было никакой возможности, потому как никаких влиятельных знакомых у него не было.
Выйдя на Невский, Русланчик посмотрел на часы. Было уже четыре тридцать. До встречи было еще два часа. Очень хотелось есть, но денег, чтобы зайти пообедать в кафе не было. Снова пересекая Мойку, на этот раз в обратном направлении по Полицейскому мосту, и сделав таким образом полный круг, на противоположной стороне Невского проспекта, на углу с Большой конюшенной, рядом с домом Военной книги он увидел пирожковую. Вдруг, совершенно отчетливо он почувствовал запахи, доносившиеся из заведения, хотя, безусловно, это было лишь плодом его воображения – слишком велико для запахов было расстояние. Мозг тут же послал сигнал, бороться с которым просто не было сил. В кармане брякала мелочь, которой должно было хватить, чтобы купить хотя бы один пирожок. Русланчик не медля ни секунды, пересек Невский проспект и устремился к пирожковой. Там, как всегда, было людно. Система обслуживания была еще советской. Сначала надо было выбрать пирожки и напиток, разновидность последних была весьма ограничена и включала в себя бочковый кофе с молоком и бочковый же чай, затем пробить чек в кассе и с этим чеком получить выбранный набор у продавца в отделе. Касс было несколько, продавцов в отделе тоже было несколько, и хотя очереди в кассы были довольно длинными, двигались они относительно быстро. Минут за двадцать можно было приступить к поеданию пирожков, которое происходило стоя. В помещении пирожковой было установлено изрядное количество высоких круглых столов, за каждым из которых стоя могло уместиться человек пять. Русланчик пересчитал мелочь и выяснил, что хватает ему на пару пирожков с мясом и стакан кофе с молоком. Отстояв очередь в кассе, он получил вожделенные пирожки и стакан бочкового кофе у дородной продавщицы и примостился у столика у окна. Мимо проходили прохожие, проезжали машины, а он стоял у окна, глядя на суету за стеклом, и ел свои пирожки, наслаждаясь их вкусом.  Он старался растянуть удовольствие как можно дольше, но скромная трапеза не заняла и десяти минут.
Покончив с пирожками, Русланчик вышел на улицу и по четной стороне Невского направился в сторону Маяковской. Он остановился ненадолго у здания бывшего бассейна на Невском 24. Вернее здание бывшего бассейна было сначала бывшей кирхой, закрытой в тридцатых и перестроенной под склад, а в пятидесятые перестроенной под бассейн, который опять перестраивали под кирху. Поглазев на стройку, он направился дальше. Малая Конюшенная, бывшая улица Софьи Перовской, также представляла собой большую строительную площадку – из проезжей улицы ее превращали в пешеходную, одновременно расселяя дома по примеру Морских улиц, превращая их в элитное жилье и не менее элитную коммерческую недвижимость.
Поглазев на стройку Русланчик двинулся дальше, и уже нигде не останавливаясь пошел в сторону Московского вокзала. Он пересек канал Грибоедова, миновал Фонтанку и совсем сбросив темп поплелся по направлению к Маяковской. Дойдя до перекрестка Маяковской и Невского, он перешел на противоположную сторону проспекта и свернул на Марата. Следующий перекресток был со Стремянной. Русланчик посмотрел на часы, весящие на угловом здании, они показывали 6 часов. Ждать еще надо было полчаса.  Подойдя ко входу в кафе, Русланчик осмотрелся, но мерседеса Альбины ни около входа, ни поблизости от кафе не было. Вяло перейдя на противоположную сторону улицы Русланчик прижался спиной к дому напротив от входа в кафе и стал ждать, тупо уставившись на дверь.  Он вспомнил, как однажды на школьной вечеринке, отупев от одиночества потому что с ним никто не хотел общаться, а всем вокруг было весело, кроме него, он решил напиться, купил портвейн в магазине и залпом выпил полбутылки, и как ему потом стало плохо, как он блевал в туалете, а потом сидел на ступеньках школы обхватив голову руками, а вокруг все плыло кругами.  Как его нашла Альбина, уходя домой, как присела рядом, пожалела, стала утешать, не ругала, почуяв от него запах спиртного, а стала говорить, что одиночество не повод для выпивки, что у него все еще будет, ведь ему только семнадцать. Как он растрогался на ее слова, расплакался, стал жаловаться, что его никто не любит, все избегают, а ведь он особенный, ведь ему дано такое знание, какого нет у других, а они не ценят, не понимают, а Альбина гладила его по голове и утешала. Да, Альбина была его единственным светлым воспоминанием о школе. Русланчик так размечтался, что не заметил, как подкатил ее мерседес. Она вышла из машины и огляделась, ища его взглядом, а заметив, помахала ему рукой. Русланчик отделился от стены и пошел ей навстречу.
- Ну привет, - поприветствовала его Альбина. – Давно ждешь?
- Нет, я только подошел, - соврал Русланчик
- Ну пойдем вовнутрь.
На входе их встретила хозяйка заведения, красивая стройная блондинка лет тридцати.
- Ах, Альбина Петровна! Здравствуйте! Как приятно вас снова видеть у нас. За какой столик хотите присесть?
- Добрый вечер, Катя! – ответила с улыбкой Альбина. – Мы бы с моим молодым другом присели бы у окна, не возражаете?
- Конечно, где вам будет удобно, проходите. Сергей, прими пожалуйста одежду у наших гостей, - обратилась хозяйка ресторана к официанту, по совместительству, видимо исполняющего роль гардеробщика.
Сергей помог Альбине снять пальто, и она осталась в платье, а не в костюме, в котором ее утром встретил Русланчик. «Странно, - подумал Русланчик – специально переоделась что ли для встречи? Или вечером еще куда-то собирается?».  И ему вдруг стало так печально от мысли, что Альбина вот-вот скоро уйдет по своим делам, а он снова останется один, так печально, что слезы подкатили, и глаза сделались влажными.

- Ты чего загрустил? – поинтересовалась Альбина, заметив его замешательство
- Да вот подумал, что вы скоро уйдете и что-то взгрустнулось, - признался Русланчик.
- Да нет, что ты! Я не собираюсь никуда, ведь мы с тобой договорились провести вечер. Нам же есть о чем порассказать друг-другу? Так что не грусти, а давай ка лучше снимай свою куртку.
И вот тут-то вдруг Русланчик осознал, о чем он раньше и не подумал, что под курткой то у него был только свитер из толстого индийского мохера. Такие свитера появились в начале перестройки и были в те времена очень популярны. Тогда в них добрая половина города щеголяла. Но сейчас этот свитер из разлохмаченной шерсти, да еще заправленный для тепла в джинсы из дешевого материала выглядел весьма нелепо, как- то пошло, да и состояние его оставляло желать лучшего. Свитер за долгие годы непрерывной носки растянулся, скатался и весь был облеплен шерстяными шариками, а на локтях и вовсе протерся. Джинсы тоже выглядели не лучше, с вытянутыми коленями и не первой свежести. «Как же я в таком виде то?  - мелькнуло в голове у Русланчика - А все-равно переодеться то не во что, нет ведь ничего больше. Хотя можно было бы хотя бы джинсы постирать, да и рубашку вместо свитера надеть. Что же это мне в голову то не пришло раньше? – размышлял Русланчик».
- Простите, Альбина Петровна, что я в таком виде. После института не успел домой забежать переодеться, - соврал Русланчик.
- Не конфузься, ничего страшного, выше нос! – подбодрила его Альбина, - пойдем за столик.
- А вы великолепно выглядите. Знаете, утром, когда я вас увидел, я прямо обалдел – вы такая красивая были! А теперь еще красивее стали! Вам очень идет это платье, - польстил своей бывшей учительнице Русланчик, как это он не раз проделывал в школе, отвешивая ей комплименты по поводу ее замечательной манеры преподавания языка, который он так толком и не освоил.
Альбина действительно выглядела великолепно. Вечернее платье из темного синего бархата было с большим декольте, которое очень выгодно подчёркивало ее грудь. «Размер третий, - подумал Русланчик, - интересно, как это ей удалось? Не уж-то операцию сделала?» Спина была оголена практически до самой поясницы, так что был виден верхний край впадинки между ягодицами, что заставило Русланчика задуматься о наличии под платьем нижнего белья. На шее у Альбины красовалось бриллиантовое колье, подчёркивая ее изящество, в ушах были серьги с такими же бриллиантами, а на пальце бриллиантовый перстень, явно из одного гарнитура. «Все-таки что за метаморфозы с ней произошли?» – мучился вопросом Русланчик.  Они сели за столик, официант подал меню.
- Если ты не возражаешь, предлагаю отметить нашу встречу, - предложила Альбина. – Как ты относишься к красному вину?
- Да нормально, только я не очень хорошо разбираюсь в винах.
- Ничего страшного, я знаю очень неплохое вино, которое всегда здесь заказываю. Его прямо из Грузии привозят. «Принесите пожалуйста графин вашего домашнего красного, пару Цезарей, соленья и две порции шашлыка. Да, и Боржоми пожалуйста», - попросила она официанта. Да расслабься ты, что ты как на иголках весь, -  это уже Русланчику.
-Да вы такая красивая, Альбина Петровна, а я по сравнению с вами…
- Что за глупости! За то ты моложе на целых десять лет, а я уже старая, - пококетничала Альбина.
- Да что вы! Вы молодая! Вы, вы самая, - запинаясь начал Русланчик, но сбился и замолчал.
- Что самая?
- Самая красивая.
- Да нет, я не красивая. Выгляжу хорошо – это правда, знаю, а вот красоты никакой нет, просто выгляжу ухоженной и уверенной. А ведь была действительно уродиной закомплексованной. Сейчас вспоминаю иногда или фотографии старые смотрю – ужас берет. Ну да современная медицина творит чудеса, были бы деньги. Видишь, как мне фигуру перекроили – смотрю на себя и не узнаю.
- Вы очень красивая, Альбина Петровна, очень!
- Да ладно, врать то! Давай ка оставим в покое мою внешность. Ты то как? В педагогическом, как и собирался?
- Да, а куда бы я подался тогда с моими оценками? Доучиваюсь, а потом что делать не знаю. А как вам удалось так все поменять?
- А это, друг мой, называется судьбой. Есть у меня сестра двоюродная, сначала она мне была как ведьма из сказки, а потом обернулась вдруг доброй феей.
- Это как?
- Несколько лет назад пригласила она меня, наверное, из жалости, на богемную тусовку. Ну там всякие начинающие художники, писатели, артисты и прочие представители так называемой светской интеллигенции. Познакомилась я этой вечеринке с одним человеком. Молодым писателем представился. Разговорились. «Чем вы занимаетесь», - спрашивает. «В школе английский язык преподаю», - отвечаю. «А что заканчивали?» «ИнЯз, Универ, английская литература». «А любите ли вы Моэма?» «Да».  «Я, представляете, обожаю Моэма, читаю в подлиннике и не перестаю удивляться, как богат его язык, как тонко он описывает характеры, как остро подмечает поведенческие аспекты». Ну и далее в таком стиле. Я уши то и развесила. Ну как же! Не часто встретишь знатока литературы. «А нет ли у вас дома, - спрашивает, - Моэма в оригинале?» «Как же не быть, есть». «Вот если бы вы как-нибудь смогли бы мне одолжить «The Human bondage» почитать, я бы был вам бесконечно признателен. А вы далеко живете?» «Да нет, совсем не далеко, на Фонтанке, полчаса пешком». Дальше он проехал мне по ушам как я ему нравлюсь, что мол я редкое сочетание женской обаятельности и интеллекта, что не всем мужчинам дано оценить истинную женскую красоту, которой я якобы была наделена от природы, что если бы он только мог надеяться, и так далее. Ну как я могла не поверить, когда так хотелось быть обманутой! Ты уже взрослый, и я, наверное, могу тебе сказать, что несмотря на то, что тогда мне было почти 27 лет, я была еще девственницей, да что там девственницей, я и не целовалась то еще не разу ни с кем! А так хотелось быть любимой! Ну и потеряла я голову. «А давайте сейчас убежим отсюда, прогуляемся, ко мне зайдем, я вам книгу одолжу. Чего ждать то следующего случая», - предложила я. Очень боялась, что не согласится, аж сердце, как сейчас помню, зашлось от волнения. «С удовольствием, Альбиночка!», - ответил он – «а выпить у вас дома найдется?» «Вообще то нет, но ведь можно купить по дороге». «Вот и отлично, уходим тихо, по английский». И мы ушли. По дороге он мне рассказывал, что написал несколько рассказов и, ни то роман, ни то повесть, но его не печатают, но он все-равно продолжает писать и верит, что рано или поздно непременно напечатают. Но пока, поскольку все время он посвящает творчеству, которое не приносит дохода, то временно он на мели, поэтому будет признателен, если я куплю в магазине пару бутылок красного сухого, а он потом непременно все вернет. Мы зашли в магазин по дороге, он выбрал вино, я оплатила, и мы отправились ко мне. Будучи в сильно возбужденном состоянии он мне опять плел про красоту для истинных ценителей, про то что мужчины идиоты, коли никто не увидел во мне красавицу, а я слушала, и, хотя и понимала, что все это чушь, и что я обыкновенная уродина, но все-равно было как-то приятно, и его лесть располагала к нему. А дальше было все как в дешевом кино. Не успели мы войти в квартиру, как он страстно поцеловал меня в губы. От мгновенно нахлынувшего возбуждения я потеряла голову. Он стащил с меня блузку, под которой, как ты понимаешь, ничего не было, поскольку прикрывать было нечего, потом стал шарить руками по заднице, нащупывая молнию на юбке. Я перестала соображать что делаю. Ну в общем, девственность я благополучно потеряла.
Русланчик сидел разинув рот с совершенно идиотским выражение лица, обалдев от такой откровенности своей бывшей учительницы.
- Тебя шокировал мой рассказ? Перестань, ты уже взрослый, и не будь ханжой. Отношения мужчины и женщины на девяносто процентов состоят из секса, и только на десять из всего остального. Будь твой партнер хоть кладезем всей вселенской мудрости и эрудированности, но если у тебя к нему нет влечения – отношения обречены, по крайней мере в молодости. Потом, с возрастом, наверное, все же меняется что-то, ведь живут многие вместе до старости, но это видимо те, кто в молодости испытывали друг к другу непреодолимое влечение и вместе с возрастом перешли за определенный барьер. Но сначала точно секс определяет все. Давай ка выпьем за молодость и безрассудство.
Русланчик налил по полфужера, поднял свой кверху и сказал: «За вас, Альбина Петровна». Они выпили, и Альбина продолжила рассказ.
- Я была на седьмом небе. Я сама предложила ему остаться, если конечно ему было не обременительно вот так сразу поселиться у мало знакомой женщины. «Да, теперь уже женщины» - помню пришло мне в голову и как-то стало радостно. Конечно он согласился. Всю неделю все свободное время мы проводили в постели – так мне хотелось отыграться за все потерянные годы. Но и ему это было явно не в тягость. А через неделю он внезапно исчез. Утром я пошла в школу. А когда вернулась в обед, его уже не было. Сначала я подумала, что он вышел в магазин, или по делам, но когда обнаружила, что вместе с ним пропала шкатулка с деньгами, то поняла, что он уже не вернется. Я разыскивала его через сестру, но ни она, ни ее друзья о нем ничего не знали, и как выяснилось, в тот вечер он был на их тусовке впервые. Кто его привел, как его звали и вообще кто он – никто не имел ни малейшего понятия. Я даже в милицию не могла пойти, потому что за неделю так и не узнала его фамилии. Что меня меньше всего интересовало тогда, так это его фамилия. Имя я знала, но одного имени мало чтобы разыскивать человека, да и не уверена я была, что имя настоящее. А еще через месяц я поняла, что залетела, и еще через восемь месяцев родила Свету. Ну, ты знаешь, я ни о чем не жалею. Какой бы он ни был, он открыл мне жизнь с другой стороны. Это с ним я поняла, какое это удовольствие быть с мужчиной, как это здорово быть желанной, хотя бы и на словах, и тогда я решила, что это стоит того, чтобы пытаться что-то изменить в своей жизни.  А сестра чувствовала себя виноватой передо мной за то, что так все вышло, хотя ее то вины вовсе здесь не было. Помогала деньгами, ведь растить ребенка одной на зарплату школьного учителя тяжело, оплатила медицинскую страховку и ребенку и мне. Ей это, впрочем, ничего не стоило – муж у нее уже тогда работал в мэрии в ранге заместителя мэра. А года три назад она предложила мне бросить работу в школе и перейти на работу в мэрию на должность личного помощника председателя комитета по внешним связям. Муж устроит, ведь я владею не только английским, но и немецким, да и образование у меня университетское, а мэр, как известно, профессор из Универа и любит, чтобы на ключевых постах в его команде были люди с университетским образованием. Так что опасаться, что мою кандидатуру не утвердят не приходилось. Я, конечно же согласилась не раздумывая. Это был реальный шанс навсегда покончить с безденежьем и вырваться из рутины. Так я стала личным помощником председателя комитета. Комитет этот помимо культурных связей отвечал за налаживание каналов поставок продуктов питания и промышленных товаров в обмен на экспорт сырья. Не буду отягощать твое сознание излишними деталями, ты и так выглядишь слегка обалдевшим, скажу только, что работа стала приносить немалый доход практически с первых же дней.  Заработав первые приличные деньги, я решила их потратить на то чтобы сконструировать себе новую фигуру. Я обратилась в лучшую швейцарскую клинику. Мне назначили курс гормональных, прем которых через год практически ликвидировал ошибки наших врачей пятнадцатилетней давности. Затем еще пару корректирующих пластических операций – и у меня новая фигура, которую ты можешь сейчас лицезреть. Еще через год моего шефа перевели на новую должность в Москву, а меня назначили на его место. Так что теперь я – председатель комитета по внешним связям, с большими связями, прости уж за каламбур, с кабинетом в Смольном и служебным автомобилем с персональным водителем. Вот, в общем, вкратце, такая вот история. Наливай-ка еще по бокалу - выпьем за тебя. И давай-ка подумаем, что можно для тебя сделать.
Назвать Алину глупой было нельзя. Лесть она умела распознавать за версту, и, конечно же понимала, что в школе Русланчик тянулся к ней не из-за любви к английскому языку, который давался ему с трудом, а видимо потому, что чувствовал в ней товарища по несчастью. Но как-то особенно дороги были ей именно эти воспоминания из поры ее работы в школе, а Русланчик был их единственным носителем, и то ли вино так умиротворяюще подействовало на Альбину, то ли ее природная сентиментальность, о которой при необходимости она умела забывать, превращаясь в жесткого и холодного руководителя, но ей действительно захотелось что-то для него сделать, чтобы переменить его судьбу. Стать демиургом, творцом! Свою судьбу она уже сотворила – самое время заняться чей-то еще.  «Он, конечно, выглядит не очень, - оценивающе посмотрела она на Русланчика, - но если его причесать, кожу привести в порядок и приодеть – будет вполне прилично. Все это, конечно, можно сделать, но неплохо было бы его пристроить на работу, вот куда? Вопрос. Надо подумать».
-Если ты готов перейти на вечерний, то можно тебя к нам пристроить, - вслух стала рассуждать Альбина. - Определим тебя в комитет по науке, поучишься, поднатаскаешься, а после окончания института и серьезное место получишь. Учиться на дневном ты не сможешь, но на вечернем, или на заочном - запросто.   Кстати, тогда можно было бы тебя и в Финэк перевести – связи у меня есть – на вечерний, и много предметов досдавать не придется. Надо подумать об этом. Я бы тебя к себе взяла, да ты ведь английский так и не выучил, - с улыбкой и очень мягко, чтобы ненароком не обидеть его, сказала Альбина. – А у нас без этого нельзя. Поэтому пойдешь в комитет по науке. Хотя, может ты не хочешь?
- Что вы, Альбина Петровна, конечно же хочу. Это так неожиданно. Спасибо вам за предложение.
- С тобой, конечно же захотят поговорить, собеседование провести. Тебе надо подготовиться. Шашлык, вроде, мы доели, вино выпили. Вот что, давай ка ко мне поедем, дома спокойно все обсудим.
Альбина подозвала официанта, попросила счет и вышла в туалет. Русланчик от потока информации, который вылила на него Альбина, сидел слегка заторможенный, не понимая, верить ли ему или нет в то что происходило. С ним рядом была шикарная женщина, занимающая высокий пост в городском правительстве, богатая, и, которая, что именно и казалось неправдоподобным – зачем-то собиралась полностью изменить его судьбу. «На фиг я ей сдался? – недоумевал Русланчик. Но в его голове бродило грузинское вино, пил он редко, поэтому мысли его изрядно путались. «А может все же это мое предназначение? - мелькнуло у него в голове.  – Может это то сокровенное, в которое я всегда верил? А будь что будет, но упускать такой шанс - надо быть полным дураком». Выйдя из туалета, Альбина, не глядя на счет, принесенный официантом, вынула из сумочки стодолларовую купюру и положила на стол. «Спасибо, как всегда очень вкусно», - улыбнулась она официанту. Сергей проводил их в гардероб, помог Альбине надеть пальто, подал Русланчику его куртку и вежливо попрощался. Хозяйка ресторана тоже вышла проводить дорогую гостью.
- До свидания, Альбина Петровна, заходите к нам почаще. Всегда рады вас видеть, - сказала она.
- Спасибо вам, Катенька. У вас так мило, и как всегда было очень вкусно. Непременно скоро загляну. До свидания.

И они вышли на улицу. Тут же подкатил мерседес, Русланчик распахнул перед Альбиной дверь, она села. Закрыв дверь,  Русланчик обошел машину с другой стороны и сел рядом на заднее сидение. «Будет из него толк, - подумала Альбина. – Расторопный и обходительный, хотя это легко спутать с угодливостью. Ладно, разберемся».  Но ей так вдруг захотелось чтобы рядом оказался человек из прошлой ее жизни, что в ее голове мелькнула мысль никуда не отпускать Русланчика сегодня, чтобы он стал ее. Все же он был на десять лет моложе, женской лаской избалован не был, если вообще когда-то был с женщиной. Его нерастраченная сексуальная энергия обещала превратить заурядную ночь в ночь наслаждений. А после такого он будет ей предан всецело, это уж наверняка, поскольку захочется ему повторить все еще не один раз. А за это он не то что черту душу отдаст, а сам чертом станет, а уж снабжать ее нужной информацией о том, что происходит у смежников будет исправно и наверняка. Так в голове Альбины вызревал план, пока они ехали к ней домой.