Русланчик. Глава 13. Марка

Русланчик, медленно подошел к столу, на котором лежал альбом с марками и стал его листать. Ему приглянулась марка с Владимиром Ильичом, старая, еще советская. Ленин был изображен в полный рост, с вытянутой вперёд левой рукой в которой он сжимал кепку. В правом нижнем углу марки стояла цена – десять копеек. Русланчик вытащил марку из альбома и съел. Затем налил себе коньяку и выпил. Ванечка и девчонки лежали на ковре и разговаривали:
- А вы знаете, что он написал второй концерт спустя 24 года после первого, когда уже были написаны почти все симфонии, уже после джазовой сюиты? – спросила Таня своих друзей
- Да знаем, конечно. А посвятил он его своему сыну, - ответил Ванечка. Его тогда сильно ругали за отход от соцреализма, а он это сильно переживал.
- Это как книги Милана Кундеры. Помните, «Невыносимая легкость бытия». Я могу бесконечно перечитывать ее. Язык, сюжет, этот бесконечный тонкий эротизм. «Сабина взяла у нее аппарат, Тереза разделась. Она стояла перед Сабиной нагая и обезоруженная. В буквальном смысле обезоруженная: минутой раньше она не только закрывала аппаратом лицо, но и целилась им, словно оружием, в Сабину» - разве не хорошо предано настроение, а, Натаща? У нас ведь с тобой тоже так! С какой страницы ни открой – всё как-то грустно. Но бросать не хочешь. Потому что написано интересно и красиво, хотя эти два слова кажутся немного странными применительно именно к этому роману! И всё-таки невыносимо красиво. Сидишь, читаешь, наслаждаешься красотой Терезиного одиночества с её полулюбовью и полувлюблённостью, полупредательством и полупреданностью. Вот и в музыке Шостаковича так же – сколько не слушай – каждый раз по-новому, и каждый раз дрожь внизу живота – восторженно говорила Таня.
- Ты, Танька, неизлечимая нимфоманка. У тебя все сводится к эротическим переживаниям. Книги, музыка – все к одному. Ты и о политике пишешь, мне кажется, от избыточного эротизма, - сказала Наташа. Мужика тебе надо найти.
- Да на фиг он мне нужен. Если очень надо будет – вон с вами поживу. Ты же не будешь возражать, если мы Ваню поделим?  - шутливо спросила Наташа.
- Я точно не буду, - с готовностью сказал Ванечка.
- Ну ты – понятно. Да не бойся, Наташа, не стану я на твоего Ванечку посягать. Мне действительно девочки больше нравятся. Испортила ты меня, дрянная девчонка. Мы с тобой несколько лет жили, пока я девственности не лишилась, и то больше по необходимости, чтобы порвать с тобой. Но не вышло. А что там наш друг делает?  - спросила Таня, смотря на Русланчика.
Русланчик сидел в кресле, запрокинув голову на спинку. В глазах все плыло. Очертания комнаты стали ломаными, пространство искажалось, как бы перетекая из одной точки в другую, окрашиваясь при этом в радужные тона.
- Я тут, в калейдоскоп смотрю, - невнятно пробормотал Русланчик.
Ванечка, почувствовав недоброе, подошел к Русланчику и заглянул ему в глаза. Зрачки были сужены почти до невидимости. Затем он быстро подошел к столу и увидев открытый на третей странице альбом понял, что произошло.
- Ты какую марку съел? - спросил он у Русланчика.
- Вождя мирового пролетариата, - медленно выговаривая слова произнес Русланчик.
- ****ец! Это тройная доза! Он сейчас такие глюки поймает, что дай бог чтобы крыша не уехала навсегда. Девчонки, надо что-то делать. Может промывание ему устроим? Хотя, скорее всего, уже в кровь всосалось, - сказал Ванечка. – Ну домой то его точно нельзя отпускать. Эта фигня часов двенадцать действует. Надо Альбине звонить – скажу, что он напился. Или лучше, Наташа, ты позвони. Скажи, что приехала, а мы с ним пьяные в дупель. Скажи, мол до утра проспятся, и утром он приедет. Если она узнает, что он обдолбался – она меня со света сживет.
- А он ласты не склеит? – с испугом в голосе спросила Наташа.
- Надо ему водки дать выпить – она нейтрализует. Руслан, ты слышишь меня? Тебе водки надо выпить срочно. Давай, родной, накатим по стаканчику, - сказал Ванечка, быстро доставая из бара бутылку Абсолюта.  – На, пей, - поднёс он стакан к губам Русланчика. Руслан, уже совсем не понимая, что происходит, медленно выпил весь стакан до дна. Водка действительно подействовала, и, как ни странно, привела его на некоторое время в сознание.
- Я домой поеду – заплетающимся языком произнес он. Меня Альбина ждет. Она волноваться будет, если я не приеду.
- Да куда ты в таком виде! Не переживай, мы предупредим Альбину, что ты завтра приедешь. А мы пока вот с девчонками поиграем в какую-нибудь интересную игру. Таня, иди сюда скорее! Да скинь ты свою простынь – пусть он на тебя посмотрит, авось расхочет домой ехать, - зашептал он на ухо подошедшей девушке. Таня скинула простынь и перед глазами Русланчика поплыли ее упругие груди, слегка округлый животик и треугольник волос под ним.
- Можно мне к тебе прикоснуться? – спросил Русланчик Таню. Ты фея?
- Да, здорово тебя торкнуло, -сказала Таня. Тебя мама в детстве не учила не тянуть в рот всякую гадость? Что теперь с тобой делать? – как сквозь сон услышал Русланчик слова Тани, но прозвучали они как магнитофон на пониженной скорости. Ему вдруг стало страшно. Он сжался и закрыл голову руками.
- Ну, думаю, он вряд ли понимает, что перед ним обнаженная девушка. Этот номер не пройдет. Дай-ка простынку обратно, - обратилась она к Ванечке, - и убери руку с моей попы – я, в отличие от него, понимаю, что происходит. Давай ему еще водки нальем – пусть отрубится, тогда ему не так страшно будет. Он похоже на измену сел.
- А если вырвет его?
- Ну хуже то не будет, хот часть этого говна, которое он в себя засадил выйдет с водярой, хотя это и маловероятно. Я помню, как первый раз марочку попробовала - думала, что до утра не дотяну. Все плыло перед глазами, а потом глюки начались. Я тогда Толкиена читала, ну так вот все что читала, то и увидела, как наяву. Интересно, что ему привидится? Глюки не сразу ведь идут?
- Нет, через пару часов начинаются. Но если алкашкой притормозить – то может и обойдется. Он парень молодой, здоровый, авось пронесет.
- Черт тебя дернул с этими марками!
- Ну откуда же я мог знать, что он возьмет и съест, да еще такую сильную. Мы о чем говорили, о политике? Да, я ему не завидую – сейчас ему сознание то расширит!
Ваня налил еще один стакан Русланчику, и тот выпил его как воду. Буквально через пять минут алкоголь видимо сделал свое дело, и Русланчик заснул.
- А че это он заснул то? Насколько мне известно, человек от такой дозы кислоты спать не может, хоть ведро водки в него влей, - с удивлением спросил Ванечка.
- А ты где эту марочку то покупал и когда?  - поинтересовалась Таня.
- Да не помню я. Она у меня уже пару лет.
- Наверное, за это время кислота уже потеряла свои свойства? Может что-то и осталось, но в очень малой концентрации? А ты ему пол-литра споил – вот он и вырубился. Ну может это и к лучшему, а то еще приставать бы начал. Он - какой-то неприятный, я с ним все равно бы не стала трахаться, - сказала Таня.
- А чего целовалась?
- Да так, подразнить его хотела.
- Ну Ванька, засранец, напугал ты меня. Нам только несчастного случая с наркотой еще не хватало, - отойдя от шока сказала Наташа.  Танечка, пойдем ка наверх в спальню, а Ваня пусть с этим клоуном остается – караулит его. Взял и испортил такой вечер. Я только в умиротворенное состояние пришла, и вот на тебе.
- А я что рыжий что ли? Я с вами хочу. Что с ним будет то?
- Ну кто его знает. Ты посиди тут часок, если ничего не произойдет, то потом можешь приходить. Только давай его на диван перенеси, - поддержала подругу Таня.  – А Наташа Альбине позвонит во избежание неприятностей.
Спустя пару часов Русланчик пришел в себя. Он лежал на диване, заботливо укрытый пледом. Из окна в комнату струился свет электрического фонаря на веранде. В комнате было тепло. Русланчик сел, пытаясь вспомнить что произошло. Последнее, что он помнил - была Таня, сидящая у него на коленях и выдыхающая ему в рот трубочный дым. «А почему я один? – вертелось у него в голове, - где Ваня и девочки?» Он спустил ноги с дивана и сел. И вдруг услышал картавый голос: «Да, батенька, не бережете вы себя! Зачем портретик то мой съели? Я все-таки вождь мирового пролетариата, а вы меня взяли и проглотили. Не дело это»
- Кто это? – с ужасом вскрикнул Русланчик.
- Как кто? Владимир Ильич, - вновь раздался голос.
- Какой Владимир Ильич?
- Владимир Ильич – один, Ленин, я то есть.
- А вы где? – озираясь по сторонам спросил Русланчик, - я вас не вижу.
- А ты в угол то посмотри! Неужто не видишь?
Русланчик стал обшаривать взглядом углы комнаты, но никого не нашел. Повторяя еще раз осмотр, он вдруг с удивлением обнаружил, что в левом углу у стеклянной двери, ведущей на террасу, стоит детский стульчик, а на нем сгорбившись сидит кто-то очень небольшого роста. Русланчик готов был поклясться, что еще минуту назад там никого не было.
- Ну наконец то! Нашел! А я уж думал, что ты ослеп. Я уже несколько часов жду, когда ты проснешься. Как чувствуешь себя?
- Спасибо, как-то не очень, а вы? - вежливо поинтересовался Русланчик.
- А как может себя чувствовать символ истории? Вопрос, конечно, - риторический, можешь не отвечать. Вот вы тут давеча про книги рассуждали помнится, про Кундеру. А я вам так скажу – Кундера этот ваш просто-напросто не уважает своего читателя. Но ещё больше, чем читателей, он, кажется, не уважает собственных героев. Они для него — всего лишь тряпичные куклы, с которыми он вправе обращаться как угодно небрежно.
- Почему? – медленно выговаривая слога спросил Русланчик, пытаясь вспомнить кто такой этот Кундера, и понять, почему вождь мирового пролетариата о нем вдруг заговорил.
- Да потому что - постичь философию говна до него пробовали многие, но не многим это удавалось, а ему вот в полной мере. Романчик его - одна из таких "философий", раскопки несуществующих проблем. Однако красиво изложенная философия, потому оставляет смешанные чувства. В жизни всё подчинено случайностям, потому по большому счету можно жить не напрягаясь, а вот если постоянно задавать вопросы вроде «Что значит то?», «Имеет ли смысл это?», «С чего всё началось и чем закончится?» можно сделать свое проживание на земле невыносимым. Вот таким вот невыносимым он и делает жизнь своих героев.
- А я не читал, - как-то тихо признался Русланчик.
- Ну и напрасно. Хоть и нудно местами, но прочесть надо. Хотя бы из политических соображений. Врага надо знать в лицо! Ведь о чем пишет автор, а?
- О чем?
- О том, что в Чехии не любят россиян. И как тех, кто в 68 году восстанавливал социалистическую законность, так и теперешних. Кундера и его герои тоже не любят нас, советских людей. Оно и понятно, конечно, почему. Изменение устоев, экономики, идеологическое давление, попрание национальных традиций. Никто не любит, когда ему причиняют добро.
- Добро?
- А то нет! Конечно добро! Ведь если бы не мы тогда – чехи бы уже давно бы пили кока колу и ели гамбургеры. А что хорошего может произойти с нацией, которая жрет в макдональдсе всякое говно и запивает это колой?
- Что?
- Да ничего хорошего! И этот ваш Шостакович, которого твоя подруга лесбийских кровей так самозабвенно слушает! Это же музыкальное хулиганство! То ли дело Бетховен, Аппассионата! От гордыни все это! Вот и Татьяна твоя от гордыни спит со своей подругой, вместо того чтобы завести семью и нарожать детей.
- Думаете?
- А чего тут думать! С точки зрения репродуктивной биологии, единственно правильной сексуальной ориентацией является характерная для подавляющего большинства людей гетеросексуальность, обеспечивающая продолжение рода. Современная наука не имеет единой теории происхождения гомосексуальности. Старик Фрейд, например, считал, что человек по природе бисексуален, в его воображении присутствуют как гетеро-, так и гомоэротические компоненты, а их «баланс» определяется только в процессе индивидуального развития. В некоторых культурах допускаются временные однополые сексуальные связи.  Папуасы, например, до сих пор верят, что вместе со своим семенем мужчина передает мальчику свои наиболее ценные свойства – смелость и мужество и трахают своих подростков почем зря, а те потом, когда подрастут, трахают младших. И так испокон веков. Но это ничего общего не имеет с половым влечением – это просто ритуал. Вспомни древних греков, например. Они тоже одобряли однополую любовь, но только обязательно между взрослым мужчиной и мальчиком-подростком.  Заметь, про девочек ни слова не сказано. А вот уже потом, когда одни очень расторопные народы смогли подчинить себе менее проворных и превратить их в рабов, вот тут появились социальные условия для развития праздности, а вместе с ней и извращенного понимания обрядов. Рабы работали - хозяева богатели, предавались неге. От избытка времени развились искусства и утонченный вкус – это безусловно факт положительный, но вместе с этим появились и извращения. Женщины стали писать стихи, а для остроты чувств спать друг с другом. Так вот обрядовая гомосексуальность неожиданно превратилась в культовую. Так что подружки твои просто отдают дань культу, и ничего более.
- А мне нравится смотреть на любовь девушек друг стругом, - как-то даже немного агрессивно произнес Русланчик.
- Это от того, что твое отношение к лесбиянкам обусловлено влиянием порно индустрии. У тебя в голове засел образ двух и более сексуальных девушек, ласкающих друг друга, которые в любой момент готовы принять мужчину. Ты - жертва современной порно культуры! И как жертва этой вот культуры считаешь лесбиянок просто еще одним средством удовлетворения. Вот и все.  Ты еще скажи, что тебе нравиться смотреть на гомиков.
- Ну нет, не нравится.
- А это потому, что ты нормальный альфа самец, а лесбиянки тебе нравятся, потому что они в порно, как правило, красивые и их много. Так что не они тебя влекут, а банальная групповуха. А это все от безделья. Ты видел, как берег на заливе засран?
- Какой берег? – не понял вопроса Русланчик.
- Да тот самый, что за забором вот этого дома.
- Нет, я туда не ходил
- А ты сходи, посмотри. Мусор ведь он не в сортирах -  он в головах, а если в голове помойка, то и кругом все засрано. Так что давай ка одевайся и сходи убери территорию то.  Ты свой кусочек берега почистишь, соседи свои уберут, вот чисто и станет.
Русланчик увидел, как Владимир Ильич встал со стула и подошел к двери на террасу. Роста он был не более полуметра. Он поманил пальцем Русланчика, тот поднялся с дивана и последовал за вождем. Они спустились с террасы на тропинку и прошли по ней к калитке, ведущей к заливу. Дверь оказалась незапертой. Выйдя за забор, Русланчик увидел перед собой море и услышал шум прибоя. Ночь была лунная, и пляж перед домом был вполне сносно освещен. Он весь был усыпан ветками от деревьев, соломой от прибрежной травы и остатками водорослей. Кое где валялись какие-то пластиковые пакеты, банки из под пива, видимо вынесенные волнами на берег.
- Видишь, что я имел ввиду? – спросил Владимир Ильич. – Срач то какой! Прибраться бы. Сможешь?
- Думаю, что смогу, - сказал Русланчик, встав на колени и принявшись собирать с земли мусор. Он складывал его в кучку неподалеку, вычищая сантиметр за сантиметром пространство вокруг себя. Холода он не чувствовал – и, хотя на нем был только свитер, но видимо физическая работа не давала ему замерзнуть.
- Молодец! Вот так и продолжай, - услышал он удаляющийся голос Ильича, - а я пока схожу других проведаю. Вернусь через пару часов, так ты уж постарайся закончить к тому времени.
- Не волнуйтесь, Владимир Ильич, сделаю, - сказал Русланчик ища глазами собеседника, но того уже след простыл.
Ванечка, как и собирался присоединился к девочкам наверху. Ближе к утру, уже перед тем как лечь спать, он решил спуститься вниз и проверить Русланчика. Каково же было его удивление, когда он никого не обнаружил в гостиной.
- Здесь никого нет! – крикнул он громко, - и дверь на террасу открыта!
Ванечка быстро пробежался по соседним комнатам, заглянул в туалет, но никого не обнаружил. Услышав его крик, девчонки в чем мать родила быстро сбежали вниз.
- Может он в туалет пошел? – с надеждой в голосе спросила Наташа.
- Да нет там никого – я проверил, - с досадой в голосе сказал Ванечка. - Дверь вон на террасу открыта. Он, наверное, на улице. Оденьтесь быстрее – пойдем поищем.
Через пять минут уже одетые они вышли на террасу и, сбежав с нее, увидели, что дверь в конце тропинки, ведущая к морю, открыта.
- Только не это! – с ужасом в голосе прокричала Наташа, - у него глюки были! Неужели он купаться пошел! Боже!
- Только не кричи пожалуйста, - попросил ее дрожащим голосом Ванечка, - может он на море смотрит. Бежим скорее!
Когда они выбежали за забор на пляж, их взглядам открылась картинка, поверить в реальность которой было невозможно, если бы они не увидели это собственными глазами – настолько она была сюрреалистична. Весь пятачок между забором и морем был поделён кучками мусора на равные квадраты. Линии, которые соединяли кучки, как вдоль, так и попрек были идеально ровными, как пунктир на бумаге. Пространство между ними было идеально чистым – только морской песок, даже ракушек нигде не было видно. Русланчик сидел на коленях около самой кромки моря и дочищал последний участок.
- Ты что делаешь? – с недоумением и одновременно с радостью в голосе крикнул ему Ванечка.
- А вы Владимира Ильича не встретили? Он попросил меня прибраться немного на берегу.
- Какого Владимира Ильича? – недоуменно спросил Ванечка.
- Ленина, - уверенно ответил Русланчик.
- Похоже, он все-таки поймал глюки. Значит сработала твоя марка, Ваня, мать ее! - воскликнула Таня. – Слава богу, что Ильич не попросил его дно почистить, а только песочек перед домом.  – Иначе пришлось бы сейчас водолазов вызывать.
- Фу! – выдохнула Наташа. – Руслан, может домой пойдем, а?
- Да я не могу, он обещал вернуться - работу принять.
- Давай так -  Ванечка его здесь подождет, работу твою покажет, а мы в дом пойдем – не лето ведь, а ты без куртки. Давно ты пляж чистишь?
- Не знаю, я время не посмотрел.
- Часа два, как минимум, судя по результату. А ведь чисто то как стало! – рассмеялся Ванечка, выпуская нервное напряжение. – Руслан, иди с девочками, я подожду Ильича и покажу ему – какой ты молодец.
По дороге к дому, Наташа шепотом сказала Тане:
- Надо бы ему выпить дать сейчас, а то простудится. Альбина и так очень недовольна была, когда я ей звонила сказать, что он напился с Ваней. Попросила присмотреть за ним. Волновалась очень. Интересно, его отпустило, или еще мультики будут?
- Да, похоже, что отпустило, зрачки вроде бы нормальные. Интересно, что Альбина в нем нашла? Не понимаю -  мне он не нравится совсем. Темный он какой-то – не знает ничего. Зачем он ей нужен?
- Думаю, Танечка, ей от него нужно то, что тебе от мужчин совсем не надо. Да, наверное, еще и материнский инстинкт - она ведь его лет на десять старше.
Вернувшись в комнату, Наташа усадила Русланчика в кресло, накинула на него плед и спросила:
- Ты что, правда, Ленина видел?
- Как вас, - ответил Русланчик, - только он какой-то маленький был.
- А чего ты на пляж то пошел?
- Так он меня попросил прибраться – мусора, говорит, много.
- Да уж! Давай ка выпьем, - предложила Наташа, - а то ты замерз совсем. Да и нам не помешает. Мы, когда тебя в комнате не нашли – бог знает, что подумали. Надо стресс снять.
- И мне налейте, - раздался голос Ванечки с террасы. Ленина я проводил, Руслан, не волнуйся. Он очень доволен остался твоей работой. Просил передать тебе большой коммунистический привет. Сказал еще, что тебе отдохнуть как следует надо и что силы тебе скоро потребуются. Так что давайте-ка согреемся, и спать. Что-то я сегодня притомился. Ляжешь в спальне наверху, а утром все обстоятельно расскажешь – о чем с вождем говорил.
- Да, спать хочется, - отрешенно пробормотал Русланчик, и голова раскалывается, тело ломает.
- Ну пойдем, я тебя спать уложу, - сказал Ванечка.
- А он опять дурковать не начнет? – шепотом спросила Ванечку Наташа, когда он, уложив Русланчика, вошел в смежную спальню, где его уже ждали девочки.
- Не начнет, он вроде уже отошел. Да и бежать ему оттуда некуда. Спальня то смежная с нашей.
- А окно?
- А оно там не открывается из соображений безопасности. Так что если и надумает опять пляж чистить, то единственный путь – это через нас, а мы услышим – я стул у дверей поставлю. Если пойдет, то обязательно его уронит. А нам придется втроем поспать на кровати. Только, девчонки, давай просто поспим – а то сил уже никаких нет.