Caрай номер XII, или Kафкианство Пелевина

               



Рассказ Виктора Пелевина «Жизнь и приключения сарая Номер XII» повествует о короткой жизни дощатого строения, наделённого тонкой, поэтичной душой, способной радоваться, мечтать, философствовать, но главное – страдать.

«Если книга, которую мы читаем, не будит нас, как удар кулаком по голове, зачем тогда читать такую книгу?» - пишет Франц Кафка в одном из своих писем Оскару Поллаку. Литература должна заставлять страдать, должна потрясать – таково мнение Кафки.

Литература Виктора Пелевина потрясает с самых первых произведений: «Жизнь насекомых», «Омон Ра», книга рассказов «Жёлтая стрела». В романе «Чапаев и пустота» потрясение делает короткую передышку, озадаченное размытостью сюжета и неглубокой философией. Но душевная струна автора, натянутая до болезненности, прослеживается и здесь.

И вот – «Жизнь и приключения сарая Номер XII». Его детство («пахнущие свежей смолой доски»… «на мокрой траве, впитывающие жёлтыми гранями солнце»). Потом период взросления, одновременно болезненное и счастливое осознание самого себя в окружающем его мироздании, вечная загадка которого была представлена и в его душе. «С тех пор по-настоящему и началась его жизнь». В ней было мало радости, как это часто бывает в жизни, но была отрада: представить себя велосипедом и в солнечный день «катить… по безлюдному мосту над каналом» … «или по сиреневой обочине нагретого шоссе», «выехать уже на другую дорогу, ведущую к лесу, через лес, через поле – прямо в оранжевое небо над горизонтом…».

Затем в жизнь вошло зло, в образе зловонной бочки с прокисшими огурцами. Страшно было не то, что она заняла часть его пространства, а то, что она заняла почти всю его душу, умертвляя ее и заставляя забыть о
     Велосипеде
     Шоссе
     Закате
     Мосте над рекой
и о том, «кто он на самом деле».

Спасая свою бессмертную сущность, свою самость, он в первый и последний раз вступает в единоборство с врагом. Приходит смерть, принося освобождение и бессмертие.

Играя на тонких струнах своей души, Пелевин держит читателя в напряжении до последней строчки и отпускает его, вдруг передумав описывать смятение хозяйки бочки с огурцами: «Впрочем, Бог с ней».

Придя в себя от потрясения от прочитанного, читатель может спросить себя, а над чем же он плакал, кого же он оплакивал. А оплакивал он сарай Номер XII.

В 1912 году 29-летний Кафка пишет рассказ «Превращение». Молодой коммивояжёр Грегор Замза, проснувшись однажды утром в своей постели, обнаруживает, что он превратился в насекомое.

Мучительным было прощание с надеждой стать опорой семьи, заменив собой разорившегося отца; прощание с мечтой накопить немного денег и послать любимую сестру учиться в консерваторию.

Мучительным было прощание с человеческим обликом, мучительными были и физические страдания человека, у которого никак не получалось жить в теле насекомого.

В мучение превратилось и общение с семьёй: отец с отвращением сразу же отверг его, мать, бывшая лишь тенью отца, не решалась на сострадание, как в свое время не решилась на любовь к сыну; в конце концов сдалась и сестра – безнадёжность ситуации и необходимость самой бороться за существование отдалили её от брата, которого она постепенно перестала воспринимать  таковым.

Грегор Замза умирает в мучениях, физических и нравственных. Его семья празднует смерть сына и брата как освобождение.

Кафка пишет этот рассказ спустя месяц с небольшим после попытки самоубийства. Нервы его обнажены, впрочем, как всегда.

Над чем плачут читатели вот уже более ста лет после выхода рассказа в свет? Они оплакивают не Грегора Замзу, они оплакивают насекомое, которое когда-то было человеком по имени Грегор Замза.

Термин «кафкианский» объясняется как «мрачный, угнетающий, наполненный иррациональностью и абсурдом».

А ведь Кафка не мрачен – Кафка трагичен. Его трагичность достигает такого накала и высоты, что становится почти невыносимой. Литература Кафки потрясает, она заставляет душу болеть и страдать. Можно, конечно, искать истоки этого трагизма в его еврействе. Но стоит ли ходить так далеко? Достаточно прочитать рассказ Кафки «Письмо моему отцу», в котором он путано анализирует, вернее, пытается анализировать отношение отца к себе. Это – письмо ребёнка, не способного понять: за что? За что отец отвергает его?

Франц Кафка умер в возрасте 41 года. Если бы он прожил дольше, то с жизненным опытом пришло бы и понимание того, что отец не отвергает его – он его просто не любит.

Ах! Не могут пелевины и кафки жить с нелюбовью, не умеют и не хотят! Кто-то прощается с жизнью, кто-то, более толстокожий, отворачивается и уходит. Пелевины, кафки, гоголи, пушкины, чеховы, достоевские, бунины, петрушевские… поступают по-другому. Они записывают свою боль, а мы, читатели, ее считываем. И оплакиваем: сарай Номер XII, насекомое, бывшее когда-то коммивояжером, маленького чиновника Акакия Акакиевича, станционного смотрителя, тонких, толстых – мы оплакиваем их, жалея, превращая тем самым зло в добро.

Если Вам кто-то скажет, что литература – пустые, никому не нужные выдумки – не верьте этому.