Все золото мира

В комнате тонко запищал будильник. И кот, сидевший на подоконнике и всматривавшийся в ночной город, спрыгнул на пол и пополз под старый диван.

Устроившись поудобнее у дальней стены, куда не доставали ни швабра, ни выбивалка, кот принялся ждать. Его расчеты оказались верны: через несколько секунд раздался тонкий женский крик, еще минуту спустя – громкий мат мужским голосом. Если бы кот мог улыбнуться и потереть ручки – он бы это и сделал. Но все, что ему оставалось – это ждать, когда его новоявленные хозяева отыщут остальные приготовленные им сюрпризы.

***

Ирочку разбудил телефон:

- Делай, что хочешь и как хочешь, но приезжай, срочно! И забери этого проклятого Гитлера! Потому что я его прикончу!!

- Да что он тебе такого сделал? Укусил?

- Да лучше бы он меня съеееел! – зарыдала Сонечка, – От меня Колька ушел! Сказал, что в доме будет или он, или этот гад…

- Не реви, – строго сказала Ирочка, – сейчас приеду, разберемся.   

- Только поторопись, потому что…

Что там дальше ныла Сонечка, Ирочка слушать не стала. Тяжело вздохнув, она вылезла из-под теплого одеяла и побрела в душ. Суббота начиналась совсем не так, как хотелось.

Через час сестры уже пиши чай с кексом за столиком в спальне.

- На столе ничего нельзя оставить – или разобьет, или сожрет. Гадит везде, где достанет. Кусается. Кольке умудрился трижды в портфель нассать – все документы рабочие испортил. Паспорт сжевал. Как-то научился открывать шкаф  – и уничтожать все, до чего получается добраться, – протяжно всхлипывая, перечисляла свои горести Сонечка.

- Это же кот, – философски заметила Ирочка

- Это не кот, – зарыдала Сонечка, – это бич божий, это проклятие, это… это… это…

- Не разводи панику, – Ирочка не собиралась проникаться настроениями сестры. И Сонечка вдруг разозлилась:

- Вот и давай, ты его заберешь, и мы посмотрим паника это или правда!

- Я не могу его забрать, – категорически отрезала Ирочка, – у меня аллергия.

- Что-то я такого за тобой не припомню!

- Она недавно появилась. Новоприобретенная, но  очень острая. От близкого и долгого контакта с котами сразу начинаю пухнуть и задыхаться.

«Вот сука хитрожопая», – зло подумала Сонечка, – «обула меня, как последнюю лохушку, всунула это  адское создание – а теперь аллергией отмазывается».

- Я его у себя оставлять не буду, – отрезала Сонечка, – у меня жизнь рушится, личная…

- Тогда давай его Катьке отдадим, – решительно заявила Ирочка.

- Мы же вроде бы договаривались ничего ей не говорить…  – растерялась Сонечка.

- А ты определись. Ничего ей не говорить – или оставить кота тебе,  – едко парировала Ирочка.

- Кота у меня не будет! – заверещала Сонечка.

- Значит, все, везем его Катьке! – поставила точку в споре Ирочка.

- Может, оно и к лучшему. Она его в деревню увезет, потеряет там – ей от тети Лоры и влетит. Вместо  большого спасибо. Может, из-за этого кота она эту курицу вообще в завещание не впишет… – принялась мечтать Сонечка.

-Дай-то Бог, – вздохнула Ирочка. – Пошли ловить кота.

- Для начала его надо выманить…

***

Катя как раз была в прихожей, застегивала пальто, когда в дверь властно позвонили.

- Людмила Васильевна, я открою, – крикнула Катя в глубину квартиры и, не спрашивая, распахнула дверь.

- Это из  жека, раз так звонят, – ответила баба Люся, выходя из комнаты. - Только эти так звонить умеют - как к себе домой!

К их удивлению за дверью стояли Ирочка в изорванной меховой шапке и свисавшей клоками длинной шубе и Сонечка с перебинтованными руками, обмазанным зеленкой лицом и в драной куртке, крест-накрест обвязанной платком. У ног сестер дрожала вусмерть обмотанная разноцветными тряпками корзина. 
   
- А вы что тут делаете? – ахнула Катя при виде сестер. – Да еще и в таком виде?

- Видит Бог, мы этого не хотели, – торжественно сказала Ирочка. – Но настало время тебе узнать страшную правду.

- Кто-то умер? – испугалась Катя.

- Тетя Лора попала в больницу, – сказала Ирочка, – и оставила нам на попечение своего кота.

- Ой, – ахнула Катя. – А почему вы мне не сказали? Я бы ее проведала… Заехала как-нибудь…

- Она в столице, – сурово ответила Сонечка. – И просила ее не беспокоить визитами.

- Но перед отъездом она отдала нам своего кота, – продолжила Ирочка. – У тебя тут квартиры нет, вот, она и не стала тебе ничего говорить.

- Но теперь все изменилось, – вставила свои пять копеек Сонечка.

- У меня аллергия открылась, – сурово продолжила Ирочка. – У Сонечки муж. Поэтому Гитлер теперь твой.

- Какой такой Гитлер? – не поняла Катя.

- Кот Лорин, – уточнила Сонечка.

- У нее же Ступор был, – опешила Катя.

- Вот как ты тетку любишь, – сжала губы в узкую полоску Ирочка. – Ступор сдох. А она вместо него Гитлера подобрала.

- Его кормить надо, поить… – вставила свои пять копеек Сонечка.

- Лоток менять, – согласилась Ирочка.
 
- Не, – с умным видом знатока парировала Сонечка, – лоток можно не менять, он все равно туда не гадит.

- Ну, нам пора, – отрезала Ирочка, толкая не в меру говорливую сестру локтем.

На этом они, не прощаясь, синхронно развернулись и рванули к лифту.

- Вот тебе раз, – растерянно сказала Катя не то им, не то бабе Люсе, не то корзине.

- Стервы они у тебя, ох, стервы, – сказала баба Люся. – Я тебе сколько раз говорила, не общайся с этими паскудами!

- Сестры родные, как ни крути, – пожала плечами Катя.

И тут же опомнилась:

- Господи, а с котом что делать? Я же его на работу не потащу…

- Пусть так в корзине и сидит, – предложила баба Люся. – Я его в ванную поставлю. А ты придешь – разберешься.

- Спасибо вам. Я с работы заеду и его в село заберу, – сказала Катя. – Пусть там в хате поживет пока. 

- Это да, я котов не люблю.

- Ой, я опаздываю уже, – спохватилась Катя.

- Беги-беги, ни о чем не беспокойся, – успокоила ее баба Люся. – Я за котом присмотрю. Никуда он не денется до твоего прихода.

Баба Люся, хоть и ушла по старости лет на пенсию,  оставалась бодрой и веселой. У нее не было ни одной свободной минуты. Из-за множества дел приходилось их совмещать. Сегодня, например, она гладила постельное белье и смотрела «17 мгновений весны».

- Ясность – одна из форм полного тумана, – серьезно сказал Мюллер.

Баба Люся с ним согласилась. Кот, видимо, тоже – потому что, и без того не закрывавший рот, он завыл из ванной особенно протяжно и зло.

- Ишь, как старается, гад! – пробубнила женщина не то себе, не то Мюллеру. – Завывает. Пугает, небось. Грозится. Ну, нас такой дешевкой не возьмешь!

Баба Люся догладила белье и села штопать старые наволочки. Их у нее было много – достались от матери, бабушки и тети Веры. Пришивая заплатки и перешивая пуговицы, баба Люся ушла в свои мысли и только и успевала, что следить за перипетиями на экране – давно знакомыми, но от этого не менее волнующими.

«Штирлиц никогда не торопил события», – сказал нордический голос с экрана.

И бабу Люсю вдруг осенило. Вот уже минут пять она не слышала ни возмущенного кошачьего воя, ни робкого мяуканья, ни шипения.

- Надо бы пойти проверить, – сказала себе баба Люся, поднимаясь. – Может, издох уже от стресса. Нехорошо перед Катей получится, да. 

Ванная оказалась пуста. На дне лежали только зловонная куча отходов жизнедеятельности, растерзанная корзинка и бесчисленные лоскутах цветных тряпок.

- Сбежал, зараза! – ахнула баба Люса. – Аспид! Ну, ничего, от меня на моей земле далеко не убежишь!

Котов у нее, заядлой собачницы, отродясь не водилось. И как с ними обращаться, она тоже не знала. Но, в конце концов, что этот кот может такого натворить?  Нагадить? Вот еще беда! Огребет веником, да и дело с концом.

- … А я хоть раз в жизни кому-нибудь давал взбучку, а? Я старый, добрый человек, про которого распускают слухи, – сказал в комнате Мюллер. И баба Люся с ним полностью согласилась. Она была женщиной доброй, душевной, но зловонная куча в ванной оказалась ну очень лишней. 

- Киса-киса, иди-ка сюда, – негромко позвала баба Люся.

Ответом ей была тишина.

- Давай же, киса, выходи, я тебе молочка дам…

В первый момент на предложенное угощение никто не отреагировал – а несколько секунд спустя в проеме двери из кухни замаячила серая голова.

- Аааа, вот ты где, – сказала баба Люся. – И что ты там делаешь?

Голова ухмыльнулась и исчезла.

-Ну, уж нет, – сказала вполголоса баба Люся, – вас, Штрилиц, я попрошу остаться на месте.

И в три широких шага оказалась на кухне.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Сложно сказать, что видел кот. Но перед бабой Люсей на самой середине обеденного стола сидел тощеватый, с большой головой и яркими зелеными глазами немолодой котяра белого цвета с серыми и рыжими пятнами. Он казался каким-то потерянным и несчастным. Баба Люся, хоть и не любила котов,  даже немного пожалела его – без хозяйки, по чужим рукам... Голодный, небось.

- Ладно, я тебе котлету выделю. Но на балконе запру, чтобы не начудил в квартире. Я за порядок, я порядок люблю. Понял?

Кот промолчал, судя по всему, соглашаясь. И даже немного кивнул – или качнул головой, понимая. И баба Люся опять умилилась – какой умный кот! И какой несчастный.

Осторожно, чтобы не напугать животное, баба Люся сняла с поясницы плотный шерстяной платок и пошла на кота, словно ловец с сетью. В какой-то момент в голове у женщины мелькнула мысль о тореадоре – но тут же пропала.

Остальное случилось одновременно и очень быстро: баба Люся попыталась набросить платок на животное, словно сеть, а кот, предвосхищая ее движение, уходя от самодельных силков, легко оттолкнулся от стола, переворачивая его сильным ударом лап, прыгнул на плечо женщине, едва коснувшись, – и пулей вылетел в квартиру.

- Вот ты…  Тварь пушистая! – заорала баба Люся, с отчаянием глядя на испоганенную скатерть, осколки сахарницы и вазочки для варенья.  – Сукин сын! Я тебя сейчас поймаю! Я тебе сейчас задам! Будешь знать, как честным старушкам имущество портить! 
И побежала вслед за котом.

Это пушистое наказание уже успело добежать до комнаты и взобраться на ковер, висящий на стене. И теперь балансировало под самым потолком. 

- Слезай по-хорошему, – предложила баба Люся. – Не порть ковер, зараза поганая!

Кот только ухмыльнулся.

- А, вот значит как… По-хорошему не хотим?

Кот ухмыльнулся еще шире.

- Значит, будет по-плохому, – баба Люся резвым, почти строевым шагом вышла из комнаты – и через несколько секунд вернулась, держа в руках тяжелую деревянную швабру.

- Слезай, ну!

Кот не шелохнулся.

 Сначала баба Люся попыталась достать его с пола – но кот был слишком высоко. Потом женщина влезла на диван – но кот только поджал хвост: даже оттуда невысокой старушке не хватало роста.   

- Я герой войны, – предупредила его собеседница, – я с 15 лет партизанила. Я так просто не сдамся!

Кот показал хвостом сложную фигуру – мол, да-да, видел я вас, партизан...

Баба Люся от рукопашного боя перешла к артобстрелам. Сначала в дело пошла легкая артиллерия:  мелкие подушки, лежавшие  на кресле. Первая пошла мимо, полетев сильно влево. Кот фыркнул.

- Ничего, – успокоила его баба Люся, – сейчас я пристреляюсь.

Вторая подушка прошла правее.

- Капитулируй, – предложила баба Люся. – Пока я пленных беру. Спускайся. Котлеты ты уже не получишь, конечно, но супа, так и быть, налью.

Кот сделал вид, что не слышит.

Третья подушка прошла совсем рядом – но кот не дрогнул и не двинулся.

- Ну, не обессудь. Я хотела по-хорошему.

Четвертая подушка полетела прямо в кота. Но цели не достигла. В последний момент кот умудрился увернуться от нее. 

Тяжелый ковер, который десять лет назад вешали всем подъездом, с горохом скатился вниз, погребая диван, стеклянный  журнальный столик и вазу. А сам кот, умело извернувшись, перепрыгнул на окно и повис там на шторе. 

- Капут тебе, Гитлер, – предупредила ошарашенная баба Люся. Она до конца так и не смогла поверить в происходящее. – Катьке скажу, что сбежал через форточку. Или когда я мусор выносила.

Женщина взяла большую подушку и кинула ее в кота. Шторы и карниз обвалились. Со звоном вылетело окно. А сам кот прыгнул к двери.

- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – ледяным голосом сказал Мюллер, не зная, что сегодня эта фраза уже произносилась – правда, совершенно зря.

Да, много не учел Мюллер в тот раз. Ни того, что комната оказалась мала для такого эпичного боя, ни того, что почти все вещи в комнате бабы Люси были старыми, а потому неустойчивыми; ни, тем более,  того, что подобранных котов просто  так Гитлерами не называют.   

А потому Мюллер даже не успел закричать – когда сначала ему в лицо полетел белый комок с серыми пятнами, а потом его опрокинуло вместе с телевизором и стоящей на нем статуэткой балерины, подарком отца бабы Люси.

Преждевременная, трагическая смерть любимого сериала и любимого телевизора стала для бабы Люси последней каплей. Она выхватила припрятанную в шкафу на черные дни старую сковородку  и с улюлюканьем, словно вышедший на тропу войны индеец, ринулась за злостным котом.

***

Ключ в замке повернулся, дверь отворилась, в прихожей вспыхнул свет – и кот выглянул посмотреть, кто пришел.

Катя разулась, распрямилась и посмотрела на кота укоризненно-устало:

- И что ты натворил, а? Паразит!

Кот заметил на лапе грязное пятно и принялся его счищать.

- Людмила Васильевна такая милая, добрая женщина, приютила тебя, накормить хотела… А ты на нее шкаф уронил.

Пятно не счищалось, а потому кот весь ушел в работу.

- Теперь поедешь в село жить, будешь целыми днями один в хате запертый сидеть, скучать, потому что я буду на работе. А мне кататься  туда-сюда придется, пока тетя Лора из больницы не вернется и тебя не заберет.

Кот оттер пятно и посмотрел на Катю чистыми, честными глазами. Таких глаз не бывает у убийц шкафов и телевизоров.

- Есть хочешь?

Кот жалобно мяукнул и сделал глаза побольше и попросительнее.

- Тогда пойдем на кухню, миску поищем. Я тебе молока купила. Сойдет, надеюсь. Вот только имя у тебя больно незвучное. Наверное, ты потому и нервный такой.  Будешь Прохором. Договорились?

Кот промолчал, а молчание издавна считалось знаком согласия. Мюллер бы с этим не согласился и даже, пожалуй, подсказал Кате, чего опасаться, – но он права голоса уже не имел, ибо вместе с телевизором навсегда отправился в электронный ад.

Всю ночь Катя по мере сил и возможностей пыталась навести порядок в разгромленной квартире. А Гитлер вполглаза следил за перемещениями новой хозяйки и дремал на той самой тяжелой подушке. Ему снились неведомое село, хата, другие коты и кошки, птицы и рыбки. Дивный новый мир звал и обещал заманчивые перспективы. Оставалось надеяться, что он окажется крепче, чем предыдущие миры и хозяева.