Гусь

               

                Г  У  С  Ь


На пенсию Варвара вышла в смутные годы, когда старые порядки отменили, а новые ещё не придумали. Да и говорить, что  «вышла на пенсию», про Варвару нельзя. Никуда она не выходила. Просто подошёл возраст, и ей назначили символическую пенсию. А она как работала раньше – всю сознательную жизнь, так и работает.  Правда работа стала другой. Совхоз развалился, от него  осталось лишь название, в котором по привычке слышится былая слава.  На работу люди выходят,  но ничего не делают;  зарплату им начисляют, но не платят. Однако жить как-то надо. Пенсии хватает только на хлеб, но хлебом одним, даже вприкуску со своей картошкой, не проживёшь. Обувка-одёвка, как её ни береги,  поднашивается и надо покупать новую; лекарства тоже нужны, а они не дёшевы; за свет надо заплатить. Да мало ли для чего нужны хотя бы небольшие деньги.

В это трудное время выручила Варвару любовь. Великая сила – любовь! Горы способна своротить, реки вспять повернуть, человеческую жизнь, даже самую тяжкую, способна сделать счастливой. Но в ней же, в любви, - не только сила, но и коварство великое. 

Ещё до всяких перестроек и реформ, когда  и муж был жив, во дворе у Варвары не переводились куры.  Разводить их Варвара любила, умела и заботилась о них с радостью. По двору  в любое время года вольготно гуляли белые инкубаторские  яйценоские куры. Но среди них мелькали  и орловские ситцевые, которых Варвара разводила не ради выгоды, а в удовольствие, чтобы глазу было приятно.

Теперь, как только другой работы не стало, все силы Варвара вложила в заботы о домашней птице. Увеличила поголовье кур, вместо одного петушка, завела трёх, для конкуренции. Однако главной любовью Варвары были всё-таки не куры. Она, конечно, их любила, но не очень, без трепета. Больше всего, до самой глубины своей женской души, любила она гусей.

Гусь – птица иного полёта! И походка у них гордая, и повадки родовитого аристократа, и кругозор шире. С курами гусей и сравнивать нельзя. Что мы говорим про кур и петухов? Вспоминаем о  «куриных мозгах», пугаем недруга угрозой «пустить красного петуха», ехидничаем над певцом, который «дал петуха». У гусей другая историческая миссия. Всем известно, что именно гуси спасли вечный город – Рим. Свой неоспоримый авторитет среди всей домашней птицы завоевали они умом и гордостью, а не легкомысленным кукареканьем и петушиным окрасом. У гусей иная стать. Это вам не глупые куры, не бестолковые утки и не расфуфыренные сопливые индюки. Это гуси!

В перестроечные годы, когда политики дрались за власть, стреляя из танков по белым стенам; когда предприимчивые чиновники на народные деньги скупали нефтепромыслы и заводы; когда люди с криминальными наклонностями создавали мафии, Варвара тоже не сидела сложа руки. Она вспомнила свою давнюю любовь и вместе с курами стала разводить гусей. Вы можете подумать, что это лёгкое и доходное дело. Нет, скажу я вам, не лёгкое и не очень доходное.

Чтобы вырастить домашнюю птицу до товарного вида, надо уметь и любить это дело. Но и уменья вместе с любовью мало. Нужен ещё корм. А где его взять? Если покупать корм на рынке, то на одну курицу надо потратить денег в два раза больше, чем стоит она сама вместе с яйцами, которые способна снести за год. Варвара корм не покупает, а добывает, где придётся: то у комбайнёра во время уборки пару-тройку  мешков обменяет на бутылку крепкой; то в глухом уголке поля сама намолотит мешок-другой овса; то вечерними сумерками у кладовщика за недорого комбикорм купит. Так и крутится.

Но и это ещё не всё. Вырастить птицу – лишь полдела. Товар надо продать, иначе какая от него польза. Не подумайте, что это проще простого. Рядом с городом работает птицефабрика, другие хозяйства тоже выращивают птицу.  Куриное мясо и яйца – не дефицит.   Но Варвара нашла решение и этой проблемы. Со временем она создала сеть своих покупателей, которым по их заказу, в назначенное время она привозит куриную продукцию им домой.  Город рядом, а в городе всегда найдутся люди, знающие толк в еде. Для них, понимающих людей, смысл еды не в том, чтобы набить живот, чем попало, а в том, чтобы получить наслаждение от вкуса и запаха пищи. Какой, скажите аромат от вымороженной курицы? Никакого. Для гурмана  блюдо из мороженого мяса не еда, а безвкусная жвачка.  Народ наш уже забыл и не представляет себе, какие они на вкус – парные птичьи грудки. Из кастрюли, в которой варится свежая домашняя курица, веет   ароматом аппетитного блюда, а не ледяным безмолвием. Разве можно сравнить полноценное яйцо домашней курицы с убогим произведением  инкубаторской несушки, в котором синюшный белок и бесцветный желток могут вызвать аппетит лишь у голодного человека. Да и что от фабричной несушки можно ожидать? Живёт она, несчастная, в клетке, за всю жизнь солнца ни разу не видела.  Для хорошей подушки  тоже годится только мягкое, пушистое перо домашней птицы. Потому и находятся ценители не фабричного, а домашнего продукта. Они готовы без жадности платить Варваре за её товар.

Реализовать гуся посложнее, чем курицу. Гусь – птица штучная и дорогая. Не каждый может позволить себе жареного гуся к обеду. Но Варвара наладила сбыт гусиного мяса. Поголовье этой птицы у неё не многочисленно. Две племенные гусыни и гусь, красавец Васька, производят с десяток гусят, которые к осени вырастают в полновесных гусей. Каждый из них уже заранее расписан Варварой, на чей стол и к какому сроку сложит свою молодую головушку. Несколько городских дам ежегодно покупают у Варвары гуся к семейным праздникам. А Лариса Сергеевна, самая давняя и надёжная Варварина покупательница, заказывает даже два, к Новому году и к дню рождения мужа.  С этой дамой я не знаком, но у меня к ней заочная симпатия, ибо нельзя не уважать женщину, которая так оригинально выражает свою возвышенную любовь к мужу. Представьте себе такую сцену: собрались гости, сели за стол, выпили по рюмочке и закусили холодными закусками, повеселели. Тут открывается дверь и появляется хозяйка. В руках у неё расписной  поднос, на котором, ножками вверх, лежит гусь. На фоне белого фарфора, среди зелёных веточек петрушки и укропа, гусь, цвета византийской бронзы, смотрится величественно  и источает апетитнейший аромат. Мужчины встают, так как нельзя встречать сидя женщину, способную приготовить такой шедевр! Женщины завистливо запоминают рецепт приготовления и попутно интересуются, где хозяйка купила такого великолепного гуся. 

Хозяйке слава, а Варваре – новые покупатели.

Из года в год, по назначенным дням, Варвара потрошит курочку или гуся и тёпленькими доставляет своим постоянным покупателям. Доход от курино-гусиного промысла, хотя и не велик, но позволяет ей сводить концы с концами и даже внукам выкраивать на подарки.

Крутилась Варвара, не жалея себя. Уставала, конечно, но была довольна, пока однажды хорошо отлаженная система сбыта вдруг разладилась. Самое обидное в том, что сбилась система из-за пустяка, из-за той же любви, на которой весь её промысел и возник.

За неделю до Нового года заехала к ней Лариса Сергеевна и напомнила, чтобы Варвара готовила для неё гуся, за которым она сама приедет 30 декабря.  Лариса Сергеевна попросила также, чтобы гусь был покрупнее. Просьба покупательницы удачным образом совпала с задумкой Варвары. Ещё летом она задумала сместить гусака Ваську с должности единоличного отца гусиного семейства. Староват стал. Сила в нём ещё есть и гордости не занимать. Когда ведёт своих гусынь и гусят к речке, с великой гордостью шагает впереди, и не дай бог какой-нибудь собачонке приблизиться к семейству и тявкнуть – заклюёт, затопчет. Но всё-таки годы дают о себе знать, резвость у него уже не та. Яйценоскость гусынь в этом году снизилась, да и молодой гусь-двухлеток, которого Варвара предусмотрительно оставила на племя, стал всё реже уступать Ваське в их гусиных разборках. Потому и задумала  она порешить старого гуся. С болью в сердце приняла это решение, но жизнь требует жертв.

Надо признать, что во всей технологической цепочке:  вырастить – зарезать - ощипать и выпотрошить – найти покупателя и продать, самым неприятным для Варвары было именно зарезать. Птица – существо живое, в её груди бьётся сердечко и лишать её жизни дело неправедное. Раньше, когда жив был муж,  он и выполнял обязанности куриного палача. Теперь же ей самой приходится делать это грязное дело. Но всякий раз, когда Варвара подносит обречённую курицу к пеньку, на котором творила расправу, её охватывает жалость к невинной жертве. Она считала, что убивать птицу – грех. Порою даже пугалась, прикидывая, сколько же грехов накопилось в её личном деле на небесах, если этих кур и гусей она убивает каждый год десятками.

Утром 30 декабря, закончив срочные домашние дела, Варвара направилась во двор, чтобы выполнить заказ. Все куры и гуси, кудахча и гогоча, толпились в загоне около кормушки. Только гусь Васька стоял в стороне. Стоял одиноко и печально глядел на курино-гусиную суету. Тронулось Варварино сердце, неужели он почувствовал неладное? Но она решительно прогнала отвлекающие мысли. Привычным приёмом изловила гуся, зажала его под мышкой и направилась в сарайчик, где стоял пенёк и приготовлен топор.  Гусь был тяжёл.  Варвара даже засомневалась, справится ли с ним одна. Васька вёл себя странно: не трепыхался, не пытался вырваться, не гоготал, только слегка подрагивал шеей в такт Варвариным шагам. Его обречённая покорность опять пробудила в Варваре совестливую жалость. Однако время не ждёт и заказ надо выполнять. Исполнение заказа - для Варвары дело чести. Никогда, ни по каким предлогам она не позволяла себе сорвать обещанный заказ. Выполнит и сейчас!

Опустила гуся на пенёк, взяла в руку топор. Гусь не трепыхался. Изогнул шею и его клюв остановился напротив Варвариного лица. Она не смогла увернуться от его взгляда, переполненного  печалью и тоской. Будто говорил ей гусь с укоризной: «Служил я тебе, Варварушка, всю свою жизнь честно и праведно. Что же теперь ты хочешь со мною сделать? Где твоя человеческая совесть?» И ещё заметила Варвара, а может ей показалось, как из его глаза скатилась крупная слезинка.

Многое видела в своей жизни Варвара, но такого, чтобы гуси плакали, сама не видела и слышать ни от кого не слышала. Содрогнулась она от жалости: «Что я делаю? Убереги меня, Господи, от греха». Ослабла рука, выпал топор, бросила на землю злополучного гуся и бегом в избу.

Дрожь проняла Варвару. «Может оставить Ваську? Пусть он, непутёвый, живёт, а  заколоть другого гуся?» - подумала Варвара, но не обнаружила в себе решимости взяться за топор.  Впервые почувствовала,  что не может выполнить заказ. Лишить жизни безобидную птицу, которую сама выходила,  выкормила, о которой болела душой, с которой каждый день общалась – было выше её сил. Убивать любимое животное ради денег, это же варварство. 

В обед приехала Лариса Сергеевна.

- Варвара Тимофеевна, давайте вашего гуся.
- Нету гуся, - обречённо ответила Варвара.
- Как нет, вы же обещали?!
- Помню, что обещала, но гуся нет.

- Что ты такое говоришь? – Лариса Сергеевна перешла на «ты» и возмутилась. – У меня гости соберутся Новый год встречать. Все уже знают, что к столу будет гусь! А ты меня обманываешь?

- Возьмите живого, за полцены отдам.
- Что я с ним делать буду? Как его живого в духовку положу?
- Возьмите гуся, а кто-нибудь его вам разделает.

Лариса Сергеевна гуся не взяла и уехала. Часа через два вернулась с каким-то мужиком.

- Неси своего живого гуся, - сердито приказала Лариса Сергеевна.

Но даже ловить Ваську Варвара не решилась. Показала мужику, какого гуся надо поймать, а сама ушла в дом. Со двора слышалось, как кудахчут напуганные куры и кричит гусь. Машина уехала.

Всю ноченьку не спала Варвара. Виделось ей, как чужой мужик ловит Ваську, засовывает его в мешок, запутывает верёвкой в корзине. Гусь жалобно кричит, будто просит помощи у Варвары. Его, разрывающий сердце, крик слышен даже из багажника машины, куда засунули корзину с Васькой.

В ту предновогоднюю ночь Варвара окончательно решила избавиться от гусей. Продала оставшихся живым весом и навсегда покончила с гусиным бизнесом. Во дворе гуляют только куры: белые инкубаторские и пёстрые домашние. Но по ночам иногда снится ей гусь Васька: печально глядит,  жалостливо говорит человеческим голосом, а в глазах у него Варвара всякий раз замечает слезинку.