Работа в Дальхимстекло

Таким образом, в конце августа 2000 года я стал безработным.  Мне сразу поступило несколько предложений от разных фирм прийти к ним на работу.  Взвесив все предложения и поразмышляв, я решил принять предложение братьев Шептицких из компании «Дальхимстекло».  Мне не раз приходилось с ними работать по поставкам лабораторного оборудования, посуды и реактивов.  Компания солидная, уже крепко стояла на ногах.  Тем более что мне предложили должность директора, возможность  начать поставки медицинского оборудования, т.е. самостоятельную работу. С деньгами у них особых проблем не было. Я уже по своему опыту знал, что если складывать яйца в одну корзину, то большой риск их все разбить в случае чего.  На этом прогорал не один медицинский кооператив, занимающийся каким-то одним видом медицинской помощи.  А в этой компании под одной крышей было объединено три фирмы, занимающиеся разными направлениями бизнеса.  «Дальхимстекло» занималось поставками лабораторной посуды и реактивов в медицинские учреждения, «Дальхимпром» той же посуды и реактивов на промышленные предприятия, а «Дальвино» получало и продавало на территории России австралийские вина.

Отдохнув  пару недель в Приморье, я пришел на работу в компанию «Дальхимстекло». Мы более подробно обговорили с братьями Шептицкими круг моих обязанностей и перспективы дальнейшей работы.  Как я и предполагал, мне были развязаны руки в части реализации задумок по поставкам медицинского оборудования и инструментария, чтобы найти свою нишу  на рынке. Тем более что в конце ноября планировалась моя командировка на выставку «Здравоохранение 2000», где можно было завязать выгодные контакты с поставщиками и увидеть новые направления в  развитии медицины,  и застолбить кое-какие из них как эксклюзивных поставщиков изделий медицинской техники на Дальнем Востоке.

Постепенно выработался определенный порядок  в работе всей компании, при котором  учитывались потребности всех трех фирм.  Обычно  в конце рабочего дня руководители  собирались у кого-то из братьев Шептицких и обсуждали все необходимые платежи на следующий день, исходя из приоритетности задач на ближайшие дни.  Это позволяло бесперебойно получать товар на склад и потом отгружать потребителям.  У  «Дальхимстекло» всегда была репутация надежного поставщика.

Моим коньком во время работы на всех должностях  было правильное планирование. Не изменил этому я и сейчас.  Еще перед отъездом на выставку я побывал у руководителей всех ведомственных лечебных учреждений края, с которыми имел контакты по прежней должности.  У них я узнал их перспективы финансирования и потребности в тех или иных изделий медицинской техники. А так как я владел этим вопросом в разрезе медицинских учреждений, подведомственных  департаменту здравоохранения, все обобщил,  и у меня возникла четкая картина того, что и кому надо из медицинского оборудования.  Это и позволило составить четкий план на ближайший год, даже без учета новых направлений  деятельности.  Должен сказать, что такие личные контакты с руководителями ведомств и главными врачами ведомственных больниц  позволяли потом с большой выгодой для компании везти с ними бизнес.  Доверяя мне как человеку, они охотно обсуждали все возможные выгоды от наших поставок. И мы свои условия всегда выполняли.  В том числе и в отношении отдельных должностных лиц.

Поездка в Москву на международную выставку «Здравоохранение 2000» была удачной во всех отношениях. Я увидел многих руководителей московских представительств зарубежных фирм, поставляющих  медицинское оборудование – Сименс, Филипс, Дженерал Электрик, Тошиба, Алока, Бекман и других. Мы договорились об установлении контактов с ними через те оптовые компании, которые распространяли их продукцию в России. Именно они познакомили меня с этими оптовиками,  и мы стали получать у них самые выгодные скидки на эту продукцию, что позволяло нам с большой выгодой для себя участвовать в различных конкурсах на поставку оборудования.  Я увидел некоторые новые направления, только-только получавшие свое развитие. В частности, микрохирургические операции.  Поясню, что это такое.  К началу 2000-х годов  определились две основные возможности проведения хирургических операций в животе – полостные разрезы и лапароскопические.  Конечно, после лапароскопических операций не оставалось на теле грубых рубцов, эти операции  все чаще и чаще делали все хирурги мира.  Но при этом в полость живота закачивалось много воздуха и иногда это приводило к параличу диафрагмы и остановке дыхания.  Да и у очень полных пациентов лапароскопическая операция была очень рискованной. Вот и придумали наши светлые умы в Екатеринбурге микрохирургический инструментарий и специальные расширители, которые позволяли через очень маленький разрез на передней поверхности брюшной стенки проводить любые операции.  Я очень заинтересовался этим направлением и пригласил представителей из Екатеринбурга приехать в Хабаровск,  и продемонстрировать нашим хирургам возможности нового метода.

Побывав на выставке и спросив разрешение своих шефов,  я вместе с Володей Пастернаком  поехал в Харьков на 60-летний юбилей своей тети Аллы.  Там мы повстречались с представителями еще одной ветви нашего рода, родными Якова Васильевича Пастернака, родного брата моего деды Степы.  Посмотрели город, съездили на загородный участок Аллы под Харьковом.


По приезду в Хабаровск я развернул активную работу по реализации своих планов, одобренных руководством компании.  Помимо работы по поставкам оборудования, я впервые принял участие в подготовке документов на конкурс по централизованным поставкам лекарственных средств и расходных материалов. До этого я был, если так можно выразиться, на другой стороне баррикады.  Когда мы выиграли несколько позиций в этом конкурсе, но получили минимальную прибыль, которая могла вообще улетучиться, когда мы должны будем поставлять всё в отдаленные ЛПУ края, я пришел к выводу, что в этом направлении надо менять тактику.  Еще работая в «Шеринге»,  я столкнулся с тем, как в Москве сговариваются конкуренты, делят между собой рынок, чтобы не снижать цены ниже разумного уровня.  Поэтому, получив добро от Шептицких, я организовал на нейтральной территории  приватную встречу руководителей конкурирующих с нами фирм, где мы выработали тактику, которая позволяла всем нам иметь выгоду от участия в конкурсе. Потом мы все придерживались этих джентльменских соглашений.

За время работы в компании я по второму, а кое-куда и по третьему разу объездил территории Дальнего Востока. «Дальхимстекло» имело своих представителей в Приморье, на Камчатке и на Сахалине. Вот туда я и стал ездить, встречаясь с местными представителя фирмы, а также с руководителями органов и учреждений здравоохранения, многих из которых я прекрасно знал еще по своей работе в департаменте здравоохранения Хабаровского края. Это позволило улучшить работу местных представительств и увеличить доходы компании.

В начале 2001 года в Хабаровск приехал представитель фирмы, которая выпускала микрохирургический инструментарий.  Я договорился с председателем краевого научного общества хирургов профессором Каритой о  возможности выступления перед хирургами этого представителя, который сам был хирургом, ассистентом медицинского университета в Екатеринбурге.  И выступление на заседании общества, а потом произведенная в клинике, которой руководил Карита, микрохирургическая операция привлекли внимание к этой методике и к самому микрохирургическому инструментарию внимание практикующих хирургов,  и к нам на фирму стали поступать заявки на этот инструментарий.

Еще одно направление, которым мы активно занимались – это поставка в ЛПУ лапароскопического оборудования и инструментария. Поставлялось это оборудование практически во все регионы Дальнего Востока.  Кроме этого, наша фирма являлась официальными дистрибьютерами фирмы «Бекман», которая славилась своим лабораторным оборудованием, и японской фирмы «Пентакс», поставляющую эндоскопическую технику на Дальний Восток.  Такие связи давали нам очень много в плане выгодных условий поставок этого пользующегося большим спросом медицинского оборудования.  Для ремонта этой техники мы проучили на фирмах нашего техника.

Теперь поездки в разные регионы не носили такой напряженный характер, как в предыдущие разы.  У меня было время посетить местные достопримечательности. На Камчатке я побывал на знаменитой Паратуньке, еще до того, как потом сель заполнил всю долину гейзеров,  и она какое-то время перестала выбрасывать свои фонтаны. В Елизово мне хватило времени пообщаться со своим хорошим знакомым, с которым мы играли в юношеской сборной края по волейболу, Сашей Шевелёвым. В свое время я присутствовал на его свадьбе в Хабаровске. В Елизово он жил уже долгие годы, работал в строительной организации, которую потом приватизировал и стал местным бизнесменом. 

На Сахалин мы ездили втроем,  со мной руководитель фирмы «Дальхимпром» и сестра братьев Шептицких Светлана. Побывали как в медицинских учреждениях, так и на промышленных предприятиях, которые снабжались нашим лабораторным стеклом и реактивами.  Съездили в города Холмск и Невельск, где много лет назад жила семья Ткачевых, родителей моей жены.  Очень запоминающаяся поездка.  Но не ради знакомства ездили на Сахалин, мы сделали благое дело и наши продажи в этом регионе возросли.
 
Как-то возникла потребность посетить Шмаковский военный санаторий по вопросу поставок медицинского оборудования.  Это как раз на полпути между Хабаровском и Владивостоком. Была зима, световой день очень короткий, дорога скользкая. И хотя поездка была полезной, мы отвезли кое-какое не очень габаритное оборудование и реактивы к нему в ряд лечебно-профилактических учреждений между Хабаровском и Шмаковкой, но лично я вымотался весьма прилично. А вот моя попутчица, еще совсем молодая женщина, вроде и не устала. На  обратном пути мне пришлось её завозить домой  в другой стороне Хабаровска, так что для меня поездка была почти на час дольше, чем для неё.

Казалось бы, после того, как я отладил работу подчиненных мне подразделений, можно было почивать на лаврах и стричь купоны.  Но жизнь не давала это сделать.  В начале мая 2001 года по нашему приглашению в Хабаровск приехали представитель фирмы «Бекман».  Была проведена конференция среди лаборантов края с участием специалистов «Бекмана», потом банкет в особняке на Шевченко, который в постсоветские времена превратился в бизнес-центр «Парус». Все прошло очень удачно. На следующее утро наши гости должны были улетать в Москву.  Но они захотели увидеть только недавно введенный в эксплуатацию  совмещенный (автомобильный и железнодорожный) мост через Амур.  Показав гостям мост и возвращаясь в гостиницу, я  совершил ДТП со смертельным исходом – сбил пешехода.  Моя вина была минимальной, скоростной режим я не нарушал, пешеход на неосвещенном участке дороги в состоянии тяжелой степени алкогольного опьянения переходил дорогу.  Меня на секунду осветил свет фар встречного автомобиля, ведь все автомобили в Хабаровске имеют неотрегулированный свет фар японских автомобилей, рассчитанных на левостороннее движение. Поэтому я с небольшим опозданием заметил переходящего дорогу человека.  Тормозить было поздно, я попытался объехать пешехода, но мне не хватило буквально полметра, чтобы я смог это сделать.  На мою беду, адвокат, которого мне порекомендовали братья Шептицкие, был малограмотный, из числа бывших ментов , и не смог хорошо меня защищать в суде. И к тому же потерпевший был не просто бывшим милиционером, но и гаишником и водителем начальника краевого ГАИ Кузенко. Поэтому после  следствия и многочисленных судебных заседаний, которые постоянно переносились, мне бы вынесен приговор – 4 года условно с испытательным сроком 3 года.  И лишением права вождения автомобиля на 2 года.  Потом целых полтора года я каждый месяц ездил отмечаться в прокуратуру по месту жительства о том, что я не нарушаю испытательный срок.  Правда, через какое-то время я установил в кабинете, где отмечались все, в том числе бомжи, прибор для стерилизации помещений, и мне разрешили приходить раз в квартал, а в остальные месяцы просто звонить.

Эта авария привела к большим финансовым издержкам в семье. Ведь я оплатил все расходы на похороны и поминки,  пришлось ремонтировать автомобиль (было разбито ветровое стекло и помят капот) плюс  оплата адвоката.  Так что события той злополучной поездки на Амурский мост всегда будут в моей памяти.  Но еще больше я потрепал себе нервы, а нервные клетки не восстанавливаются.  С тех пор я очень не любил поездки в ночное время. Но еще больше я принес нервотрепки своей матери, которая случайно узнала о случившимся со мной несчастье. Пока все дело не закончилось приговором, она боялась, что меня посадят в тюрьму.

Но оказалось, что пословица «Пришла беда – открывай ворота» ко мне имеет прямое отношение.  Меня стали допрашивать в «Отделе борьбы с экономическими преступлениями» (ОБЭП) по делу, открытому в связи с неисполнением фондом «Российское здравоохранение». И хотя я уже почти 2 года не работал в  местном органе управления здравоохранением, меня стали обвинять в преступной халатности.  Почти полгода меня вызывали на допросы,  делали очные ставки, даже произвели обыск у нас на квартире в Затоне, но обвинение мне так и не предъявили. Во многом меня спасло то, что  я своевременно подготовил те нужные бумаги – постановление губернатора и приказ департамента здравоохранения,  - которыми весь контроль за поставками медицинского оборудования за счет денег МБРР возлагался на районы, как это и предписывалось  заключенными договорами. 

Но работники ОБЭП проявили непорядочность при обыске.  Когда перед началось обыска меня предупредили, чтобы я выдал оружие без имеющегося на него разрешения, я  отдал им свой газовый пистолет импортного производства. Он был у меня еще с середины 90-х годов, было и разрешение на его ношение, но потом Наташа продала машину «Ниссан Скайлайн», в бардачке которого и хранилось это разрешение. Я ведь брал этот газовый пистолет в поездках в Приморье, ведь тогда были очень опасные годы.  И разрешение ушло вместе с машиной.  Пистолет я отдал добровольно, что было  записано в протоколе,  и понятые  это подписали. И вот когда против меня не сумели набрать компрометирующих материалов,  и с обвинением о преступной  халатности у них ничего не вышло, они завели дело о незаконном хранении оружия.  Но пистолет был такой хороший, что они просто выкрали его,  в качестве вещественного доказательства его в деле не было. И когда оно пришло в прокуратуру Индустриального района, прокурор вызвала меня, допросила и закрыла дело, так как не было самого оружия как улики, в хранении которого меня хотели обвинить.

Но жизнь и работа продолжалась. В конце 2002 года моя жена поехала помочь матери в город Нефтеюганск Ханты-Мансийского автономного округа. Моя теща тяжело болела, у неё был рак кишечника.  После возвращения из Сибири жена «забросила удочку». Она сказала, что при ней больная мама просила своего сына Виктора, который был мэром Нефтеюганска уже 4 года, помочь ей с переездом в Нефтеюганск со всей семьей.  Но дальше разговора дело не пошло. И жена спросила, как я смотрю на возможность переезда.  И даже был вариант трудоустройства в местную городскую больницы. Я  вначале ничего не сказал, ведь для переезда требуется найти еще и более точное место работы.  Да и находился под подпиской о невыезде. Пообещал подумать.

2002 год закончился, но у меня проблемы продолжались и в 2003 году.  Одна из них – угон автомобиля  «Тойота Марк-2» прямо из гаража. Угнали «под возврат», т.е.  через несколько дней я получил записку от угонщиков с требованием 2 тысяч долларов и автомобиль вернут. Попытки решить вопрос через местных криминальных  авторитетов не помогли, угонщики не входили в «общак», действовали на свой страх и риск. Так что пришлось занимать деньги и отдавать через затонского «смотрящего» по кличке «Урод». Этот час после того, как я отдал деньги «Уроду»,  и до звонка от угонщиков, где забрать автомобиль,  показался вечностью. Автомобиль вернули, но вся передняя панель была разломана, угонщики таким образом добирались до «секретки», позволяющей запустить двигатель автомобиля.  Машина редкая, на разборках в Хабаровске панели не нашли, пришлось заказывать через Владивосток.  Через месяц после угона машину восстановили,  и я перестал ездить на городском автотранспорте.  Захотел её продать, но найти покупателя не сумел.

И на работе было не все хорошо. Ситуация с закупками оборудования качалась как на качелях,  братья Шептицкие собрались на ПМЖ в Австралию,  и часть денег изымалась из оборота компании.  Начались проблемы с финансированием некоторых проектов. Все это мешало успешному ведению бизнеса.  Тут еще начались замены некоторых руководителей ведомственных учреждений здравоохранения, с которыми у меня были хорошие деловые отношения.   Так что впереди маячила неопределенность.

Тут произошли изменения в семье.  В Нефтеюганске умерла мать Людмилы,  и она поехала на её похороны. Пробыла так больше недели, дождалась 9 дней после смерти матери. На поминках состоялся разговор между братом и главным врачом Нефтеюганской больницы Петрухиной на предмет возможного моего трудоустройства в больнице. Было предложено место заместителя по поликлинической работе. Но чтобы это предложение было реализовано, требовалось дождаться перевыборов мэра, которые вскоре должны были состояться,  и брат моей жены в них участвовал.  После приезда обо всем этом мне рассказала жена,  и я после некоторого раздумья принял решение о переезде в Нефтеюганск. Осталось дождаться перевыборов.  И кроме этого, я продолжал  быть  под подпиской о невыезде,  как находящийся на испытательном сроке,  и у меня не было водительских прав.  Но потом  все сразу и довольно быстро сложилось.  Брат жены Виктор Ткачев выиграл выборы и стал мэром на очередной 4-х летний срок.  Я получил документ о том, что мой испытательный срок закончен и с меня снимается судимость. Появилась возможность вернуть из ГАИ мои водительские права. Я довольно  быстро  все сделал и поставил в известность  братьев Шептицких, что скоро буду увольняться.  Они посетовали, но сочли, что в Нефтеюганске у меня будет больше возможностей проявить себя.  Больше всего расстроились мои подчиненные, которые за мое время работы значительно увеличили свои заработки. Осталось совсем немного времени до отъезда большинства членов нашей семьи на ПМЖ в Сибирь.