Орк Часть IV Победитель ненависти

Извиваясь всем своим холодным телом, змея доползла почти до самого горла, и Ратмир уже чувствовал ее мертвое ледяное дыхание, смешанное с шипением, но  был не только не в силах ее сбросить – даже пошевелиться не мог; стоял, словно пораженный заклятьем и ждал, когда склизкая тварь с мертвыми немигающими желтыми глазами убьет его. И здесь воин осознал, что заклял себя сам, причем уже давно – своей ненавистью. Вновь, в который раз уже за вечер, в его голове ожили картины, будто бы на яву, напомнившие о казни орков. «О казни? Ты считаешь, орков казнили, а не убивали? Ты чувствуешь в этом разницу?»
Ратмир  услышал голос с той стороны болота. Голос колдуна, до этого никогда им не слышанный. Он  чем-то напоминал голос орка: такой же приглушенный и немного скрипучий, казалось, что колдун говорит с трудом.
Змея между тем обвилась вокруг шеи воина, еще секунда… Взгляд Ратмира упал на тело мертвого орка, лежавшего возле болота. Обезображенное пытками, босое, отвратительное, распухшее, оно, вдруг ни с того ни сего вызвало у Ратмира доселе неведомое ему чувство жалости к извечному врагу. Всему виной были слова колдуна – Ратмир считал себя воином, но не убийцей. В туже секунду, со страшным шипением змея упала с его шеи; тяжело дыша, он бросил взгляд на ту сторону болота – облик колдуна медленно исчезал в сумеречном мареве…
Ратмир открыл глаза: голова болела так, что, казалось, готова была расколоться, тупая боль пронзала не только раненые плечо и затылок, но и все тело, а шея, еще недавно обвитая змеей, была ледяной. Дышал он тоже с трудом, но  что-то вокруг стало другим. Нет, пещера оставалось той же: тот же грязный потолок, тот же костер, тот же орк напротив него. Тот же? Ратмир с трудом приподнял голову, он снова видел только силуэт, но в танцующем пламени костра ему вдруг показалось, что облик орка стал иным. Изменился. Словно разгадав его мысли, тот произнес:
– Мы видим мир и его обитателей не такими какие они есть, а такими какими хотим их видеть, точнее какими хочет наш хозяин.
– Какой хозяин? – с трудом ворочая языком и чувствуя наступающий озноб, спросил Ратмир.
– А разе ты не встретился с ним всего лишь минуту назад?
– Ненависть, – сам себе ответил Ратмир и бессильно опустил голову на пол.
– Ты прав, она властвует и над вами и над нами,  заставляя видеть друг друга так как мы видим. Врагами.
– А на самом деле вы не такие? – спросил Ратмир, глядя в потолок.
– Уродливые, злобные и оттого не заслуживающие пощады? – с усмешкой уточнил вопрос орк.
– Да, – отпираться было бы глупо, да и не осталось у Ратмира сил на споры и злобу.
Наступила тишина, орк подбросил поленьев в огонь – сноп искр взметнулся к потолку, Ратмир непроизвольно поднял к нему голову, ожидая вновь увидеть белого волка, однако перед ним были только грязные, серо-зеленые, в каких-то мутных разводах, своды.
– Когда-то, давным-давно, я был такой же молодой как и ты – орк говорил совсем тихо и каким-то другим голосом – и так же как и ты был ранен в стычке с вами. Очнулся я в лесной избе. Раненый. Меня выходил один из ваших.
Ратмир не задал вопрос: «Кто?». В этот странный для него вечер, ответы являлись в различных образах сами собой. И вот сейчас, в бликах костра, он увидел колдуна.
– Он не был из вашей деревни, – продолжал орк.
– А почему он пришел к нам?
– А ты не догадываешься, что сделали бы с ним свои, узнай они, что он вырвался из власти их хозяйки-ненависти и спас орка? Разве ненависть не приказала бы убить отступника? Тогда я впервые увидел вас такими какие вы есть, точнее одного из вас.
– Вот почему колдун никогда не ходил смотреть как убивают орков, – вновь, будто бы обращаясь к самому себе, произнес Ратмир.
– Это вы называете его колдуном, – ответил с усмешкой орк.
Ратмир вдруг вспомнил, что как-то в детстве его прадед рассказывал зимним морозным вечером, при свете лучины, о колдуне. Ратмиру тогда исполнилось года три, не больше. Почему-то он забыл о той истории и вот вспомнил только сейчас, в полумраке сырой пещеры, в плену у орка. История появления колдуна в деревне наделала много шума. Он пришел, как рассказывал прадед, со стороны северных гор, считавшихся необитаемыми. Никому неведомый. Доселе в их деревню не являлись чужие. Жители знали, что где-то, за рекой и за северными горами,  существуют другие деревни. Но кто в них живет – не ведал никто. Разное говорили: и про людей с песьими головами и про то, что в деревнях тех живут неупокоенные мертвяки, то есть те, кто помер не своей смертью: висельники, утопленники и колдуны. Вот потому и прозвали пришельца колдуном, он еще и поселился в доме недавно умершего знахаря. Каково было настоящее имя пришельца, не знал никто, да и не интересовались  этим – колдун и колдун. Он был единственным в деревне врачевателем. За все время своего пребывания в деревне оставаясь нелюдимым, он так и не стал для односельчан Ратмира своим. «Потому что не был в рабстве у ненависти, оттого его и не любили» – промелькнуло в голове Ратмира. И словно услышав эти слова, орк ответил:
– Ты прав, он не был рабом ненависти, в отличие от всех нас.
20 марта 2017. По дороге из Чкаловского в Москву.