Не грусти, мой ангел

У нас в семье никогда не было мужчин. Хотя не совсем так, пожалуй. Иногда они появлялись, ведь без них не рождаются дети, а дети в нашей семье были. Причем всегда девочки. Но надолго никто из представителей сильного пола не задерживался. До определенного возраста я даже думала, что мужчину в доме иметь не положено. Ну посудите сами, бабушка жила без мужа, а моя мама у нее была. Мамуля — тоже замуж никогда не выходила, но я-то есть!
А началось все с прабабушки. Из рассказов бабули мне известно, что прабабку природа одарила редкой красотой. Ее муж был военным, жену свою обожал, завтрак в постель подавал, на руках носил, баловал как мог. А уж ревновал! Идет, бывало, с красавицей-супругой по улице, а прохожие мужики шеи сворачивают — на прабабушку заглядываются...
А потом началась война, и прадед ушел на фронт, а прабабушка уехала с тринадцатилетней дочкой (моей бабушкой) в эвакуацию. На фронте прадед завел себе походно-полевую жену, с которой и вернулся после победы в наш родной город. Бабушка Женя со своей мамой тоже вернулись домой.
Представляю, как больно и обидно было прабабке узнать, что муж, который раньше души в ней не чаял, изменил. А ведь еще предстояло пережить насмешки недалеких людей, случайные встречи с бывшим и его пассией в городе и многое другое. Когда у прадеда и его новой жены умер сын, он явился к бывшей супруге с повинной. Слезно просил прощения и разрешения остаться. Но прабабушка была непреклонна: не простила, выгнала, велела навсегда забыть дорогу в ее дом.
Именно с тех самых пор мужчины перестали существовать в нашей семье как класс.
Бабушка закончила университет, защитила диссертацию, стала преподавателем. Моя мама пошла по ее стопам. Тоже изучала математику, тоже защитилась, даже лекции читала в том же университете, что и бабуля.
Мама рассказывала, как тяжело болела прабабка на старости лет. Лежала парализованная, а мамуля с бабушкой ухаживали за ней. Я настолько живо представляю себе все то, что слышала от мамы, что иногда кажется, что сама жила в то время и была рядом со своими родными. Что вместе с мамой и бабушкой подкладывала крепкое покрывало под прабабушку и переносила ее на соседний диванчик, меняла белье на ее кровати, обрабатывала пролежни, смеялась ее шуткам. Мамуля говорила, что у ее бабушки был очень сильный характер, и даже в самые трудные минуты она умела так метко пошутить, что невозможно было сдержать улыбку. За это ее обожали соседи и знакомые, они приходили навестить больную старушку. А когда врач запретил прабабушке курить, бабушка строго за этим следила. Но прабабка нашла выход из положения: она прятала папиросы в наволочку от подушки и, когда никого не было дома, наслаждалась. Возвращаясь после занятий, мама по запаху определяла, что запрет врача нарушен. Чтобы не расстраивать свою мать, она плотно укрывала бабушку одеялом, распахивала окно и хорошенько проветривала квартиру.
Смерть любимой бабушки стала для мамы огромной утратой. Ведь старушка была ее самым большим другом. Мама доверяла ей секреты, советовалась, училась у нее быть сильной. Но впереди Галину (так зовут мою маму) ждало еще немало испытаний. И непростые девяностые, и тяжелая болезнь ее матери (у моей бабушки в пятьдесят восемь лет обнаружили рак прямой кишки, от которого она умерла, не дожив до шестидесяти), и необходимость поднимать в одиночку своего ребенка, то есть меня.
Когда мне было десять лет, я впервые решилась спросить у мамы, где мой папа. С некоторых пор этот вопрос мучил меня, поскольку мне его не раз задавали ровесники во дворе и в школе. А некоторые еще и издевались, обзывая безотцовщиной и позволяя себе всякие гадости в адрес моей матери. Однажды я даже вступила в бой с Вадькой Зайцевым со второго этажа. Подралась не на шутку, вернулась домой с разбитым в кровь носом. Маме в истинной причине «ранения» не призналась (чутье подсказывало, что ей будет больно узнать правду).
— Мамуль, а где мой папа? — прямолинейно спросила однажды, появившись на кухне, когда мать разогревала ужин.
Она посмотрела на меня странным взглядом, в котором были и замешательство, и страх, и обида, и еще бог знает что... Но это я сейчас могу дать такое определение, потому что запомнила тот взгляд на всю жизнь. А в десять лет, конечно, многое не понимала, просто ощутила вдруг такое жуткое напряжение, что аж внутри все задрожало.
— А зачем тебе папа? — после некоторой паузы ответила мать. — Разве нам вдвоем плохо? Мы с тобой так хорошо живем, любим друг друга, у нас есть все, что нужно для счастья, правда?
— Да, мамочка, — согласилась я, скорее из жалости и необъяснимого страха, чем из-за совпадения наших с ней мнений.
На самом деле отца мне очень не хватало. Когда видела, как дети идут в кино с двумя родителями, как дочки обнимают своих пап, а папы носят малышек на руках, становилось так тоскливо! Я завидовала, ужасно завидовала счастливым девчонкам, имеющим папу.
Повзрослев, поняла, почему подобные вопросы очень болезненны для матери-одиночки и никогда к этой теме не возвращалась. Мама тоже молчала. А я стала еще больше любить ее и ценить за то, что ей хватило мужества пройти через все трудности, не склонив головы, и дать мне все, о чем я мечтала.
Мамуля не заставляла меня иди по ее стопам и становиться математиком. Наоборот, помогла поступить в художественный институт, о котором я мечтала. Она не препятствовала моим начинаниям, радовалась, когда я стала дизайнером и устроилась на работу в рекламную компанию.
— Это моему доброму ангелу! — сказала я, возвратившись с работы после получения первой зарплаты и протягивая маме шикарный букет ее любимых белых роз. — Мамулечка, спасибо тебе за все!
Мамины глаза засияли, она обняла меня и прошептала:
— Доченька, больше всего на свете мне хочется, чтобы ты была счастлива и не повторяла судьбу женщин нашей семьи. Пусть у тебя все сложится!
Верю, что мать действительно желала мне счастья и искренне верила в то, о чем говорила. Но...
Когда я полюбила и собралась выходить замуж, мама вдруг встала на дыбы. Не поверите, но она превратилась в фурию! Моя мамочка, мой добрый ангел... Ее нельзя было узнать.
— Не волнуйся, Тамара, — сказал Алик, когда я поделилась с ним своими переживаниями. — Это у твоей мамы от неожиданности. Ты всю жизнь была рядом с ней, и она не готова тебя отпустить. Привыкнет — и все станет на свои места. Вот увидишь!
Молодец у меня Алик! Мудрый мужчина. А еще добрый по-настоящему, надежный и сильный.
Только он ошибся. Мы встречались уже три месяца, а ничего не менялось. Мама бушевала денно и нощно. Утром требовала, чтобы я не задерживалась после работы, потому что нужно сделать и то, и это, и пятое, и десятое. Вечером настойчиво названивала мне на мобильник, жалуясь на головную боль или на ломоту в суставах.
— Послушай, мам, — как-то попробовала объясниться с ней. — Но ведь ты сама всегда говорила, как мечтаешь, чтобы я была счастлива. И вот теперь я счастлива! А ты...
— А что я? Я тебе не мешаю. Просто свои обязанности по дому надо выполнять, я не могу все тянуть на себе. Старая уже... Да и вообще, ты не будешь счастлива с этим...
— Ну откуда такая уверенность? Ты же его даже не видела! Давай пригласим Алика в гости. Он тебе обязательно понравится.
— Ну давай, куда деваться... — недовольно вздохнула она.   
Алик маме не понравился. Ха, кто бы сомневался, ведь мужчины в нашей семье — это нонсенс! Их не может быть, потому что не может быть никогда! А счастья дочери можно желать только умозрительно, когда же доходит до дела... Впрочем, от таких мыслей мне становилось стыдно, ведь я понимала, сколько для меня сделала мама, как тяжело ей пришлось. Да и сама она так и не узнала, кто ее отец — бабушка унесла эту тайну в могилу...
Мы с Аликом любили друг друга и отступать не собирались. Он был очень терпелив и призывал к этому меня. Даже подарил маме чудного пинчера. Подарок мать приняла, в собаку буквально влюбилась, но к Алику относиться лучше не стала.
На нашу роспись (свадьбу мы устраивать не захотели), мама не пришла. Более того, перестала со мной общаться. Обиделась, что я вышла замуж, что переехала жить к Алику, обиделась, что я счастлива... «Мой добрый ангел, где ты?» — переживала я, по нескольку раз на дню набирая номер маминого мобильного. Но он не отвечал. А однажды все-таки удалось дозвониться.
— Что надо? — зло спросила мама и, не дав мне опомниться, выпалила: — Я в больнице, но видеть никого не желаю. Всю жизнь обходилась без посторонней помощи, и сейчас обойдусь! — и нажала отбой.
Через знакомую удалось выяснить, что у мамы был сердечный приступ. И в какой клинике она лежит тетя Аня тоже сообщила.
Когда я вошла в палату, мама отвернулась к стенке. Слава богу, в это время никого из соседок в комнате не было. Я подошла, присела на краешек кровати и прошептала:
— Мамочка, прости меня, если что-то сделала не так. Я по-прежнему очень люблю тебя, мне тебя так не хватает... Нам... нам с дочкой тебя не хватает.
Мама резко повернулась, села рывком, но ничего не сказала.
— Мамулечка, родная, ангел мой! — я обняла ее и слезы сами потекли из моих глаз. — У меня будет ребенок. Девочка, конечно...
— Почему конечно? — спросила мама, отстранившись.
— Ну это же семейная традиция, — всхлипнув, улыбнулась я. — И знай... я всегда буду рядом. Мы будем рядом. Только не волнуйся...
— А я и не волнуюсь, — мамины глаза вдруг наполнились слезами, она обняла меня, как когда-то в детстве.
В тот день я впервые видела, как мама плачет... 

Опубликовано в журнале «Моя судьба» № 7, 2017 год