Бунт на корабле

                От учебного отряда
                До походов под водой
                Путь пройти нелегкий надо
                Нашей службе молодой.
                (песня «Наша служба» Слова:Б.Скородумова, музыка:В.Соловьёва)


       На нашем флагманском крейсере Адмирал Сенявин, верно как и на других кораблях, существовало правило – после отбоя одна из БЧ (боевая часть) чистит картошку для всего экипажа из полутора тысяч человек на весь следующий день. В первый день чистит картошку БЧ1(штурманы, секретчики), во второй день БЧ2(артиллеристы), в третий БЧ3, далее БЧ4, затем БЧ5 по дивизионам. Наш ДЖ(дивизион живучести) замыкал список, после нас список начинался заново и опять начинала чистить картошку БЧ1, БЧ2 и далее по порядку.

       Так вот получалось что один раз в десять дней мы, трюмные, свободные от вахт, а это 30-40 свободных матросов, после отбоя брали точила, затачивали ими ножи, приносили в мешках картошку из коридора провизии, высыпали её на палубу, ставили вокруг 10 лагунов (лагун – это большая кастрюля на камбузе в 50л), затем садились в кружок вокруг картошки и начинали чистить. Все мы знали, что пока не заполним чищеной картошкой эти 10 лагунов, никто не ляжет спать.

       Естественно, что на чистку картошки выходили и наши годочки. Заодно они следили за лентями, подгоняли, чтобы никто не ленился, чтобы все работали на совесть. От другой какой работы они были не прочь увильнуть, бражки выпить, а тут как без них? Общаг!

       Как-то раз, когда я отслужил не более восьми месяцев, и когда настала наша очередь чистить картошку, мы залезли вытаскивать её из погребов и обнаружили, что погреба уже подчищены, оставшаяся картошка мелкая,  неважнецкая, вся облеплена грязью и какой-то шелухой. Ну, мы вытащили сколько надо было картошки, свалили её на пол, начали чистить. Все чистят и годочки наши чистят. Через полчаса где-то они осмотрелись вокруг и спрашивают меня:
- Володя, а где твой старшина?
- А нету, - отвечаю я им.
       Засмеялись годочки, потолкали друг друга локтями, похлопали ладошами, отряхивая их от грязи, засмеялись и добродушно сказали: «Опять наш хитро-мудрый сачканул с чистки картошки». И чистка продолжилась.

      Ох, и помучились мы с картошкой тогда. Сначала с картофелины руками надо было отодрать грязь, потом уж почистить, заодно обрезая гниль, и получалось, что из картофелины размером с кулак в бачок с водой опускали картофелину размером с перепелиное яйцо.
 
      Обычно мы за пару часов начищали эти 10 лагунов, а тут уже два часа ночи, потом три часа ночи, а мы всё ещё не можем закончить. Картошка закончилась, мы полезли в погреба и снова достали, потом опять достали. Уже в три раза больше достали, чем обычно. Руки по локоть в грязи, в мокрой гнили, сами вывозились как поросята, а картошки начистили всего-навсего пять бачков.

       Мы забурчали, заворчали, уже и годочки нас поддерживают и подбадривают: "Ребята, ну давайте ещё чистить будем. Ребята, надо же начистить, а то что завтра нам сготовят без картошки-то?" А мы, совсем вымотавшиеся, стали прикидывать сколько же нам ещё сидеть, до утра что-ли?

       Пришёл с офицерского камбуза кок Рашид с двадцатилитровым бачком. Насыпал в него начищенной картошки и ушёл. После него прибежал тот хитро-мудро-ленивый старшина моего отделения, который всегда находил себе какое-нибудь занятие, лишь бы не чистить картошку.
- Ребята, вахтенным годочкам из машинного отделения картошечки насыпьте. Пускай покушают, - и начинает в десятилитровый лагунок ссыпать чищеный картофель.
Зло-насмешливые ответы годочков не заставили себя ждать:
- А самому бы для них картошечки начистить, кишка тонка?
- Слушай, хитро-мудрый, ты же из нашего дивизиона. Почему не сидишь вот тут с нами, не чистишь картошку?
- Да я, ребята, занят. Дела срочные.
- Да бери уж, топай отсюда.
 
       Мы, разъярённые тем, что после этих набегов количество начищенной картошки уменьшилось, уже ничего не хотим делать, не чистим картошку, а больше грязь обтираем в этой грязной массе с  названием картофель. Вымотавшиеся бестолковостью нашей работы и давно понявшие, что сегодня её доделать свыше всех наших сил, нещадно только одного мы хотим – спать.

       Годочки, такие же матросы как и мы, только подольше уже служат. Кто полтора года, кто два. Вот они между собой посовещались и говорят:
- Ребята, да ну её на фиг эту картошку! Пошли к вахтенному офицеру!
       Они ушли, а мы сидим, друг на друга поглядываем, ждём чем дело кончится. Не шутка! Не на гражданке же мы, понимали, что тут на Флоте, любое неповиновение приказу расценивается как бунт. Приказ есть приказ, хотя бы и картошку чистить. А мы вроде бы как взбунтовались.

       Делегация трюмных вернулась вместе с дежурным офицером. Тот, поглядел на нас, банду злых заполуночников, в грязи вывоженных и ножами вооружённых, перевёл взгляд на картошку невозможную, потом заглянул в бачки с начищенной картофельной мелочью. Репу почесал, промолвил лишь: "Я иду к старпому", и отправился прямиком к нему.

       Мы притихли, поняли какую кашу заварили. Сидим, ножики в руках вертим, разговоры все замолкли, злимся на всех и на себя, на ситуацию эту мерзкую. Даже воздух казалось накалился так, что брось спичку и всё вокруг полыхнёт страшным пламенем. Ждём, когда получим от старпома по полной.
      
       Пришёл старпом, зашёл к нам, встал, постоял минутку, нас оглядел. Мы же грязные и смертельно уставшие сидим угрюмые и злые, ножи вертим в руках. Старпом минутку помолчал и, никого ни о чём не спрашивая, просто сказал:
-Всё! Хватит. Завершайте работу. Мойтесь и всем спать.
       Ох, как мы вздохнули. Просто перевели дух от этих слов.  А после приказа старпома «спать всем» всё отлегло, будто камень с души спал. Отнесли пять лагунов с начищенной картошкой на матросский камбуз и легли спать почти что под утро. 

       Утром всё как обычно по распорядку: зарядка, завтрак, подъём флага, развод на работу – служба идёт, как и полагается. Наступило время обеда. Садимся мы за стол и видим жиденький супчик. У каждого в тарелке всего по паре ломтиков картошки плавает. Такой супчик может и хорош был бы для дамочек, следящих за фигурами, а для матросов нужен суп, чтобы ложка стояла. Переглянулись мы, ложки взяли и начали хлебать. Пообедали и не поняли то ли ели, то ли нет. Сытости не ощутили.

       А во время адмиральского часа собирают всех трюмных наши годочки и говорят:
- Ребята, так не пойдёт. Мы же голодными будем. Надо добирать норму, дочищать картошку.

       Отправились мы с ними вместо отдыха в кормовые шпили, опять достали ненавистную эту картошку, начали чистить. До конца адмиральского часа начистили ещё два бака, их отнесли на камбуз. Пошли дальше служить. На ужин опять подали нам супчик, но картошки там уже хорошо лежало, поели сытно, плотно поели, с ужина вышли повеселевшие.

       А уже после отбоя, когда я на вахте был по трюмам и системам, и в связи с погрузочно-разгрузочными работами ходить мне приходилось мимо шпилей, то видел как БЧ1 чистили такую же картошку. Они, как мы вчера, были грязными, злыми, угрюмыми, ни шуток, ни смеха не слышалось среди них, набычившись смотрели на меня мимо них ходившего.
       Утром узнали мы, что БЧ1 начистила картошки ещё меньше нас, поэтому в обед нас накормили распаренной сухой картошкой. Премерзкое варево, надо отметить. Возишь её возишь по тарелке, а она липнет к ней, прилипает. И когда сегодня нам с экранов телевизоров впаривают пюре из сушёного картофеля, рассказывая какое оно вкусное и питательное и не уступает по калорийности настоящей картошке, я не верю. Враньё! Кто на службе ел сухую распаренную картошку, тот никогда не заменит ею настоящий продукт.

       На следующий день, когда уходил с вахты, я увидел как к корме подъехали несколько грузовиков с картошкой и матросы её таскали в наш коридор провизии.

       Вот так и закончился наш картофельный бунт. Пусть маленький, но разрешили его наши командиры достойно - сразу начали доставать качественный продукт. И достали и доставили. Да и мы сами не скандалили, не орали, а культурно поставили командиров  перед вопиющим фактом. Бывает!!!