Обратный билет

Всем доброго времени суток. Меня зовут Рита, мне 23 года. Я хотела бы поделиться с вами еще одной историей из своей жизни. Вот она.
* * *
На календаре 1 марта 2019 года. Пятница. Я нахожусь в Москве. Две недели назад, на следующий день после того, как я окончила университет, мама позвонила своему бывшему студенту, который уже больше десяти лет живет и работает в столице, и договорилась о моей с ним совместной работе. Он согласился. К вечеру мама собрала мои вещи, дала мне денег на билет и на первое время — и выпроводила меня.
Я была уверена, что меня принимают только из вежливости и уважения к моей маме. Но обещала себе стать добросовестным сотрудником. Не хочется подводить человека, которому меня поручили, напрягать его лишний раз...
Кстати, его зовут Ваня. Нет. Иван Александрович. Ему 35 лет. Я была еще маленькой, когда он учился в университете. И он мне нравился. Теперь я вспоминаю об этой симпатии со скромной улыбкой на лице.
* * *
Первый день новой жизни — одно из самых стойких воспоминаний.
Ночь в поезде. Несколько станций в метро. Десять минут пешком — и я уже в хостеле. Заселившись в 10-местный номер, бросила сумку с вещами у порога комнаты и поехала устраиваться на работу. По дороге проверила, все ли необходимые документы я взяла: собирала параллельно с процессом написания дипломной работы. Если честно, то я уже не помню, на какую тему. Значит, это и не нужно. Неважно. Мама контролировала оба процесса.
Беспамятство распространилось и на рабочую часть первого дня в столице. Сознание прояснилось к вечеру, когда я вернулась в хостел. В телефоне было 20 пропущенных вызовов от мамы. Голова гудела и ноги почему-то — тоже. В комнате я разобрала вещи, переоделась и, взяв одноразовую посуду, направилась на кухню: пить чай. На кухне поняла, что забыла в номере чай и шоколадку. Вернулась, взяла. Выходя в коридор, уронила ключ. Когда я нагнулась, чтобы поднять их, меня вдруг отвлек скрип двери в соседний номер. Я подняла голову, но не успела толком разглядеть заходящую. Да, это была женщина высокого роста в сапогах на небольшом каблуке. Не заостряя на этом внимания, я снова ушла на кухню. Выпив несколько чашек чая, посмотрела фильм по телевизору и ушла спать.
* * *
Вот уже две недели, как и я живу в Москве. Работаю в службе доверия. Люди. Тесты. Компьютер. Заключения. В промежутках между телефонными разговорами. Сама я звоню кому-либо не чаще одного раза в неделю. Избегаю рассказывать маме о своей новой жизни в подробностях. Денег в кошельке уже немного, но за тем я и приехала сюда, чтобы заработать чуть больше.
Часто вспоминаю своих преподавателей. Любимых и не очень. Все они, казалось бы, просто ведя учебные предметы, учили нас чему-то большему. Неосознанно меняли нас как людей, а не только как будущих специалистов. Есть такие преподаватели, у которых можно учиться бесконечно. Хотелось бы. Но хорошо, что однажды наступает время, когда мы уходим от них, чтобы двигаться дальше. Потому что ничье терпение не вечно.
* * *
2 марта. Суббота. Выходной. Я встала поздно, часов в десять и сразу пошла умываться. Выходя из номера с полотенцем на плече, снова уронила ключ. И снова открылась соседняя дверь... Я подняла ключ, встала и оторопела: моей соседкой оказалась Надежда Алексеевна Ладонова. Преподавательница, к которой я относилась (и продолжаю относиться) с большим уважением и трепетом. Поэтому не стала писать дипломную под ее руководством.
Но это уже прошлое.
* * *
Два с половиной года назад я сменила специализацию (направление подготовки психолога), что повлекло за собой сокращение общения с этим замечательным человеком. Да, мы виделись на кафедре, но теперь она не вела у нас занятия ни по одному предмету. Однако оставалась возможность взаимодействия с ней в процессе написания дипломной работы, от чего я впоследствии и отказалась.
В конце четвертого курса стало заметно и понятно, что не мне одной ее не хватает. Однажды после занятия по психосоматике мы вместе выходили из учебного корпуса. Я просто шла рядом с девчонками, не включаясь в беседу, но слушала, о чем они говорят:
- Слушайте, что же получается, Ладонова больше ничего не будет у нас вести?
- Нет, не будет.
- Почему?
- Мы не на ее специализации.
- Ну, во-о-от!
- Что, уже соскучились по ней?
- Ага... но на занятия к ней больше не хочется... да и лекции она читает быстро.
- Ну, вот вы и попались! - засмеялась я.
Немая сцена.
* * *
И вот, два года спустя — немая сцена уже с другими действующими лицами. От неожиданности я не могла произнести ни слова. В голове не было ни одной мысли. Ни хорошей, ни плохой. Я закрыла комнату и взлетела вверх по лестнице. На втором этаже закрылась в туалете и метнулась к умывальнику, не глядя в зеркало: было страшно увидеть в отражении внимательный взгляд серых глаз. Пригоршнями плескала воду в лицо, пытаясь унять свою мнительность.
«Какое дело Надежде Алексеевне до меня? Никакого!»
«Тогда почему она так на меня посмотрела?»
«Как?»
«Многозначительно...»
«Не выдумывай!»
«В конце концов не чужие люди...»
«Поговори с ней!»
Минут через десять нашла в себе силы выйти и спуститься на первый этаж. Надежда Алексеевна вышла из своей комнаты и направилась в сторону лестницы, где мы и столкнулись.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, Маргарита Юрьевна. Не ожидала встретить Вас здесь.
- Взаимно.
- Где работаете?
- В службе доверия.
- Если честно, неожиданно.
- А Вы здесь какими судьбами?
- По причине кризиса смысла жизни.
- У Вас?!
- Да. А что Вас так удивляет?
- Надежда Алексеевна, я Ваша бывшая студентка. Обращайтесь ко мне, пожалуйста, на «ты», иначе мне неловко.
- Хорошо. Что тебя так удивляет?
- Не знаю, как сказать.
- Скажи, как есть.
- Мне всегда казалось, что для Вас самое главное в жизни — работа. А Вы очень добросовестная сотрудница, и Вас нельзя уволить из-за пустяка.
- Нет, для меня смысл жизни не только в работе. И я не хочу об этом говорить.
- Извините, пожалуйста.
- Но мне интересно послушать о том, как тебя занесло в Москву... а ты переводишь стрелки.
- Хорошо. Тогда через полчаса на кухне. Я принесу чай.
Эти полчаса я потратила на обдумывание того, о чем могла бы рассказать Надежде Алексеевне. Затем взяла два чайных пакетика и направилась на кухню. Медленным прогулочным шагом.
Надежда Алексеевна была уже там. Она сидела за столиком и ждала меня:
- Иди-иди сюда! Да не бойся ты, я кусаюсь только по понедельникам!
- Значит, послезавтра мне придется прятаться от Вас.
- Рита, неужели ты меня боишься?
- Нет, а почему Вы так решили?
- Ты молча убежала, как только увидела меня.
- Нет, тут дело не в этом.
- А в чем?
- Не хочу говорить...
- Тогда расскажи хоть что-нибудь о своей новой жизни.
Я хочу рассказать ей о том, что может повлечь за собой непредсказуемую эмоциональную реакцию. Я боюсь быть понятой неправильно. Не хочу портить своими откровениями жизнь человеку, который не сделал мне ничего плохого. Перевожу стрелки внутри себя, опуская в чашку чайный пакетик. И прихожу в чувство, наливая кипяток.
Я рассказываю о своей работе, не называя имен. За исключением упоминания об Иване Александровиче. Преподавательница тихонько смеется со своими воспоминаниями. В напряжении я жду подходящего момента, подбираю нужные слова для логического завершения этой беседы. И ухожу, оставив на столе невыпитый чай.
Весь день я провела в размышлениях о том, что чудом устроилась на работу: не имея ни опыта, ни четко обозначенной цели в жизни. Подобрала одежду и косметику к началу новой рабочей недели. Вечером достала из холодильника две банки энергетического напитка и положила их в сумку.
«Стоп... Завтра же воскресенье!».
* * *
Третье марта. Воскресенье. Следуя совету Бродского, я стараюсь лишний раз не выходить из комнаты. Слушаю музыку, веду дневник, говорю с мамой по сотовому. Ни есть, ни спать не хочется. Красота.
В коридоре не прекращаются звуки шагов и звон ключей.
Вечером я все-таки «совершаю ошибку» и — выхожу. Еду в «Библио-Глобус» за арт-блокнотом для нового дневника: старый закончился. Меня снова посещают мысли о том, что я решила не рассказывать Надежде Алексеевне. Я наспех покупаю в главном книжном то, что искала. Спускаюсь в метро, пытаюсь медитировать на эскалаторе — тщетно. Кругом оглушительный грохот. С нетерпением дожидаюсь поезда. Добираюсь до хостела. Выплескиваю в блокнот море эмоций в чернильном эквиваленте и ложусь спать, не переодевшись.
«Завтра понедельник. Начало новой рабочей недели».
* * *
Четвертое марта. Понедельник. Я едва не проспала, потому что забыла завести будильник. За час привожу себя в порядок. Пулей вылетаю из хостела и успеваю запрыгнуть в подъехавший трамвай. «Как же хорошо, что у меня проездной на сутки!».
Ближайший час я провожу в грезах под музыку в наушниках. Но после сразу прихожу в чувство.
Новый рабочий день похож на все остальные. Во время обеденного перерыва кусок в горло не идет. Иван Александрович разговаривает со мной за жизнь. Я угощаю его «энергетиком»...
- Служба доверия. Здравствуйте.
За четыре часа до конца рабочего дня я побеседовала с четырьмя людьми. Искренне надеюсь, что эти люди остались живы...
* * *
Пятое марта. Вторник. На работе я пью «энергетики» каждые два часа. Вечером Иван Александрович отобрал у меня последнюю банку. При этом он смотрел так, как будто вот-вот ударит. Но не ударил. Проводил меня до хостела и уехал домой.
Надежда Алексеевна вернулась с работы немного позже, чем я. Мы встретились в коридоре. Она не сказала мне ни слова. В ее взгляде читались невыносимая усталость и напряжение. Я никогда не видела ее такой. По крайней мере, ни разу за свои студенческие годы. Возможно, я просто взрослею. Мне хотелось обнять и пожалеть ее, но я постыдилась своих порывов и снова закрылась в комнате.
Я поняла, что мне самой нужен телефон доверия. Но в моем случае звонить было некому: разговор может затянуться до глубокой ночи — и все равно не стало бы легче.
Вечером захотелось есть. По пути на кухню поймала на себе внимательный взгляд Надежды Алексеевны: «С тобой все в порядке?».
«Нет, я не в порядке. Не хочу об этом говорить. Не могу».
Я передумала есть на ночь и просто выпила чаю.
* * *
Шестое марта. Среда. У меня нет сил идти на работу, поднялось давление. Я позвонила Ивану Александровичу и сообщила ему об этом. Лежу в постели и не встаю. К вечеру достаю из сумки кошелек, открываю: денег нет. Тупик.
Выхожу в коридор и в раздумиях иду из одного конца в другой — и наоборот. По лестнице спускается Надежда Алексеевна, подходит ко мне и молча смотрит в глаза: «Поговори со мной».
Боясь нервного срыва, я убегаю на кухню. Надеясь отвлечься в процессе готовки, лезу в шкаф с посудой за тарелкой. Тарелка выскальзывает у меня из рук и разбивается. Это происходит, как в замедленной съемке.
Я падаю на колени и рыдаю. У меня совсем нет сил. Вся энергия уходит на жизнь тайн, которые я создаю в страхе непонимания.
Чуть позже я успокаиваюсь и звоню маме.
- Привет.
- Привет, дочь. Что у тебя с голосом? Что-то случилось?
- Мам, я так больше не могу. Я хочу домой.
- Еще раз спрашиваю: что случилось?
- Ты знаешь...
И, что меня поразило до той самой глубины души, она действительно все знала...
- Дочь, поговори с ней. Вам обеим станет проще и легче.
- Я не могу.
- Значит, терпи.
- Я хочу домой.
- У тебя есть деньги на билет?
- Нет.
- Значит, останешься в Москве до тех пор, пока не получишь зарплату.
- Мам, пришли мне денег на билет. Я тебя очень прошу.
- Нет. Я хочу, чтобы ты заработала их сама. Я понимаю, что тебе нелегко в чужом городе, тем более в столице. Но ты здесь почти три недели — это уже кое-что. И ты не одна. Попроси помощи, если тебе трудно.
- Я и прошу у тебя...
- Речь не об этом. Я не единственный человек в твоей жизни, способный хоть чем-то тебе помочь.
- Спасибо за замечание.
- Ты справишься. Я уверена. Если что — звони.
- Пока.
Я смотрю на осколки и снова плачу. На кухню заходит Надежда Алексеевна, встает у меня за спиной и молчит. Я оборачиваюсь, не скрывая слез.
- Рита, что случилось?
- Ничего.
- Но ты же плачешь...
- Да, плачу. Нельзя?
- Никто не плачет просто так.
- Есть причина, которой я не могу с Вами поделиться.
- Почему?
- Потому что мне стыдно. И этот стыд связан с Вами.
- Рассказывай.
- Я привязалась к Вам, будучи студенткой. Вы научили меня рассуждать и верить в себя. Но вдали от Вас уверенность слабеет, а потом исчезает.
- Но почему?
- Я не знаю.
- Как же я не заметила этого раньше?
- Я думаю, Вы заметили сразу. Просто Вам не хотелось об этом думать.
- Ты права. Что мне теперь с тобой делать?
- Это Вам решать.
- Не мне одной.
- Если бы я уехала...
- Поздно рассуждать.
- Но не поздно действовать. Я дождусь зарплаты и уеду.
- Тебе нужны всего полторы-две тысячи, чтобы купить обратный билет?
- Да, - я кивнула.
- Я дам тебе эти деньги. Завтра.
Я захлебнулась на полуслове и забыла, что собиралась сказать еще. Надежда Алексеевна молча собрала осколки, выбросила их и вышла из кухни.
Мне стало стыдно за мою истерику.
* * *
Я рано легла спать, но не могла уснуть: меня мучила совесть. На часах было уже сильно за полночь, когда я со слезами на глазах принялась изо всех сил колотить дверь в комнату Надежды Алексеевны. Осознание мной неадекватности моего поведения пришло ко мне только тогда, когда дверь открылась. Преподавательница стояла на пороге комнаты и смотрела на меня с удивлением.
- Ты чего не спишь?
- Я... я хотела извиниться...
- За что? За то, что разбудила меня? Ерунда!
Она улыбалась. Ее взгляд показался мне лучистым и теплым. Возможно, мне просто хотелось, чтобы так и было.
- И за это тоже...
- Что опять случилось?
- Ничего. Просто я веду себя глупо.
- Но ты совсем не глупая.
- Спасибо.
- Это констатация факта. Ты что-то очень хотела мне сказать?
- Я не возьму у Вас деньги на билет.
- Почему?
- Я должна заработать сама.
- Ты все еще хочешь уехать?
- Да. Но не навсегда. Поеду, когда соберусь в отпуск.
- Вот и хорошо. И запомни: если будет очень трудно — обращайся. Дам деньги безвозмездно.
По моим щекам потекли слезы. Я размазывала их руками по лицу, но никак не могла остановить.
- Ну, что же ты снова плачешь?
Мне стыдно перед Вами.
- За что?
- За то, что я сказала так, как будто хотела уехать из-за Вас. Это не потому, что Вы сделали что-то не так, а потому что я не хотела, чтобы Вы знали о моей привязанности.
- Слушай, а когда это у тебя началось?
- На третьем курсе. Сначала Вы казались мне очень строгой, временами даже жестокой. А потом я поняла, что на самом деле Вы добрая и милая.
- Перенервничала ты за все это время...
- Очень.
- Камень с души?
- Да.
- Так... Во-первых, я сейчас на тебя не сержусь. Во-вторых, перестань плакать. В-третьих, иди спать. Завтра на работу рано вставать.
Я улыбнулась, кивнула и ушла в свою комнату.
Я обязательно со всем справлюсь.