Мы из сто семидесятой! Глава 24

               


                И ОБ ИНТЕРНЕТЕ ТОЖЕ...


   - Эй, Ленька, иди к нам, у нас игрока не хватает!
   - Но я не умею играть в футбол.
   - А ты в ворота встанешь.
   - Я не умею играть вратарем.
   - Это не беда. Лаять умеешь?
   - Не знаю... не пробовал.
   - У тебя получится. Значит так, если пропускаешь мяч - вон видишь ту длинную ржавую трубу, - ныряешь в нее и быстро ползешь: туда и обратно с громким лаем.
   И Ленька занял место в воротах.
   За час с небольшим он прополз по трубе несколько километров - лая, кудахтая, рыча, воя; он клекотал, кричал изюбром, хрюкал, фырчал, шипел и мяукал.
   - Больше не знаю никаких животных, - сказал Сестренкин. - А ты, Генка?
   - Я не в зоопарке работаю, - буркнул тот. - Пусть крокодилом орет.
   - Крокодилы не орут, а плачут, - сказал Ленька и зарыдал.
   - Ну, ну, Ленька, ты что? - обступили мы его. - Перестань, будь настоящим мужчиной, не хныкай.
   - Я не хочу быть настоящим, хочу быть обычным!
   - Ладно, мы переводим тебя в защиту. Но смотри, если не уследишь за нападающим - динозавром запоешь!
   После того, как Ленька пропел древним ящером, проскрипел птеродактилем и проревел матерым медведем, голос у него пропал, силы оставили, и все, на что он был способен - это ползать на месте и тихо ругаться.
   Но в большом футболе ползунам делать нечего, и мы отправили его в борцовскую секцию - пусть там на коврике ползает.
   

   Как выяснилось позднее, в секцию Ленька не пополз, а пополз домой - жаловаться маме. Та, в свою очередь, пожаловалась нашим мамам. А некоторые из наших пап решили проверить - готовы ли мы наравне с Ленькой к сольной программе пародиста животных... И выяснилось, что многие готовы даже получше Леньки, под свист ремня исторгая звуки каких-то неведомых, фантастических животных. Сабельников утверждал, что лично он ревел тахоргом.
   Короче, после неприятного разговора с родителями, я вышел на улицу и успокаивал свои нервы тем, что наблюдал, как плывет по ручейку кем-то пущенный бумажный кораблик.
   Мимо прошла Наташка Грачева из дома семнадцать. Я посмотрел на нее, а затем опять перевел взгляд на уплывающий кораблик и представил себя капитаном огромного ледокольного корабля.
   Ко мне подошел Алешка Репейников и встал рядом.
   "Тоже, наверное, нервы успокаивает", - подумал я, и сказал:
   - Вот что я думаю, Леха... Может, стать мне капитаном морского лайнера? А?
   - Врешь, Борька, ты думал о Наташке Грачевой! Я видел, как она только что прошла мимо тебя. Только напрасно... Она на тебя и смотреть не станет!
   Его слова меня немного задели.
   - По тебе, что ли сохнет?
   - Ну, сохнуть ей комплекция не позволяет, но страдать - страдает!
   - И как же она страдает?
   - Сильно, - односложно ответил Лешка. И немного помолчав, добавил: - Мучается... Вчера вечером позвонила и говорит: "Господи! Ну за что мне такие страдания! Почему именно мне поручили подтягивать тебя по русскому языку!"
   - Дурак ты, Репей! - И в моем воображении снова возникла картина: я стою на капитанском мостике, вокруг корабля сплошной лед, пингвины прыгают, но корабль, несмотря ни на что, пробивается к Северному полюсу...
   Из мечтательного состояния меня вывел Лехин голос:
   - Ты о чем опять задумался? Знаю, знаю, можешь не говорить... О ней, о Наташке Грачевой... Брось! Пойдем лучше ко мне жареную рыбу есть.
   - Рыбу? - оживился я. - Пойдем, я рыбу люблю. А после, хорошо бы в кино сходить. Только вот денег у меня почти нет. Родители на меня сердиты.
   - На меня тоже, - вздохнул Алешка. - Но сейчас уже ничего. Остыли.
   - А ты попробуй их радостно ошарашить, может, тогда денег дадут.
   - Ну и чем я их ошарашу - двойкой по арифметике?
   - Нет, этим их не ошарашишь. К твоим двойкам они давно привыкли. А ты скажи, что получил тройку... с плюсом. Они, конечно, остолбенеют... Тут ты их тепленькими и бери!
   - Они дневник потребуют.
   - Ничего они не разберут в твоем дневнике. Когда ты его покажешь, они уже окончательно ослепнут от слез радости и удивления.
   - А когда слезы высохнут - все же выяснится!
   - Так мы уже кино смотреть будем.
   - А после?.. - Алешка вздрогнул. - Нет, ты уж своих родителей ошарашивай. Я лучше честно скажу, про физру...
   И как только мы пришли к нему домой, он закричал:
   - Мама, похоже, что по физкультуре у меня в четверти будет четверка!
   - Лятенький ты мой, прелятенький, - залепетала Алешкина мама. - Радость-то какая! - и ее лицо засветилось от восторга.
   - Я не лятенький, - поморщился Леха, и указывая на орущий сверток в руках его мамы, сказал: - Это он лятенький и лятюненький.  А я - настоящий мужчина, и недавно это доказал в честном поединке с нечестным Лисицким! И вообще, прошел все трубы, воды там всякие... и в огне, вернее, в костре побывал... вчера. Вот штанина чуть не сгорела, ты же видела...
   - Видела, - вздохнула Алешкина мама, и пошла укладывать малыша.
   - Орет и орет, - пожаловался на брата Алешка.
   - Дети, что с них взять, - сказал я понимающе. - Есть у меня двоюродная сестра. Вернее, их у меня две, но одна совсем маленькая; так она тоже все время орет - да еще как! А уже если ее спать укладывать... Хоть по сто раз ей рассказывай про Хаврошечку и кривую уточку - все равно орет! Одному мне удалось найти выход.
   - Какой?
   - А я как начну ей про всякие битвы и сражения рассказывать, так она у меня как лошадь, стоя засыпает - и сразу!
   - Мальчики, сходите за хлебом и молоком, а я пока приготовлю вам обед, - попросила Алешкина мама.
   Я вызвался сходить один. А по пути в магазин мне очень захотелось мороженого, и я съел две порции, а Лехе не купил. А чего ему покупать - у него рыбы завались!
   - Смотри, Борька, сколько мама рыбы нажарила! - похвалился Алешка, когда я вернулся из магазина.  - Угощайся! А потом мы... Эй, в чем это у тебя губы вымазаны?
   Я молча принялся за рыбу
   - Мороженым! Я же вижу... А мне, значит, не принес?
   Рыба была вкусной, и мне не хотелось тратить время на пустые разговоры, тем более с набитым ртом.
   - Негодяй!
   Я обиделся.
   - Да подавись ты своей рыбой! Пойду-ка я лучше домой, - сказал я, продолжая уплетать рыбу.
   - Ладно уж, ешь. Хотя я бы не отказался от мороженого.
   - После твоих слов, у меня рыбная кость поперек горла встала! - сказал я, покончив со скумбрией. - Нет, ухожу обратно в свой дом, где я родился и вырос...
   - Ну и катись!
   И я покатился домой.
 

   А дома, открыв холодильник, обнаружил только что купленные три десятка яиц.
   Я позвонил Лехе и сказал, что я не такой жмот как он, пусть приходит и угощается крупными отборными яйцами по восемьдесят рублей десяток.
   Ему бы в бегуны записаться! Не успел я трубку положить, а он уже в дверь стучит.
   - Ну, где яйца? - выпалил он прямо с порога.
   - Не торопись, садись поудобней. Сейчас я их тебе приготовлю. Ты как любишь: вкрутую или всмятку?
   - Я их всякие люблю.
   - А скажи-ка, почему у тебя губы жирные?
   - Так ведь рыбу ел.
   - А чего же мне не принес?
   - Ты же ел ее у меня!
   - Есть-то я ел, но не наелся. Мог бы немного и принести, хотя бы для приличия... Жадина!
   - Знаешь что, - рассердился Алешка, - я ухожу домой, туда, где прошли мои лучшие годы... Да что там говорить! Сам давись своими яйцами!
   - А ты ешь, ешь, не психуй, мама еще купит.
   - Нет уж. Пойду к себе - есть скумбрию. Прощай навсегда!
   - Хочешь, можешь взять с собой яйцо. Только поаккуратней и ним! Не разбей по дороге!
   - Обойдусь, - гордо сказал Лешка, но яйцо взял. - Ты вот что. Дай-ка мне какую-нибудь книгу почитать.
   - В библиотеку сходи.
   - Да ходил уже...
   - Ну и что?
   "Дайте мне книг, - говорю.
   - Каких?
   - Всяких дайте.
   - Гм, стихи, может?
   - Нет, стихи я не люблю.
   - Какую же тебе?
   Очень надоедливая попалась библиотекарша.
   - Репортажную...
   - Какую, какую?
   - Ну, отчеты о футбольных матчах: кто с кем играл, кто забил, на какой минуте, кто попал в ворота, а кто промазал... Вот недавно Кузнецов из "Наковальни" из такого положения мимо вдарил! Козел! Я бы на его месте начал бы себе пенсию оформлять.
   - Нет у нас таких книг... репортажных, - ответила библиотекарша и почему-то загрустила".
   - У меня тоже такой нет, - сказал я, но без грусти.
   - Ну, другую дай.
   - Какую другую?
   - Да что вы дотошные какие! Жюль Верна дай, что ли...
   - А ты бережно будешь с ней обращаться? Глазунью на нее не опрокинешь, как однажды Женька сделал, и за что я здорово получил от папы.
   - Ну, из одного яйца глазунью не сделаешь, - сказал Алешка и положил в карман еще одно яйцо. - И потом, я грибы больше люблю, чем яйца.
   - Да какая мне разница, что ты вывалишь мне на книгу!
   - Даю честное слово, что не собираюсь вываливать грибы на твою книгу: они вкусные, я их сам съем. И котлеты тоже не вывалю, и сосиски, и...
   - Ладно, - сказал я устало. - Обещай, что не станешь читать во время еды, а что ты там будешь есть в свободное от чтения время, мне не интересно. Если хочешь, поделись такой информацией со Славкой. Он оценит... И смотри - не потеряй книгу!
   - Обещаю, что не расстанусь с ней даже в туалете!
   - Зачем же брать ее в туалет? Лишнее это, лишнее...
   С книгой мы кое-как разобрались. Тогда Алешка и говорит:
   - Раз мы с тобой помирились, так и быть, расскажу тебе, что со мной случилось прошлым летом, когда я путешествовал на корабле вокруг света...
   - Давай, ври!
   - Я могу и не рассказывать, - обиделся он.
   - Ну и не рассказывай.
   - Ну и не буду, - сказал Алешка, и стал рассказывать. - Однажды проплывали мы экватор, и по этому поводу устроили праздник Нептуна. Ну, стали друг друга водой поливать, и так случилось, что один бабуин столкнул меня за борт...
   - За что?
   - Я тоже спросил его об этом, падая в океан, но ответа не получил, или не услышал... Ну, лечу я, значит, в воду и думаю: "Одурел он, что ли... Здесь же рыба-кит плавает и акулы хищные шныряют!"
   - Ты, наверное, надоел всем, вот тебя и вытолкнули. На их месте я бы поступил также. И потом: нужен ты киту! Он планктоном питается.
   - Акулы-то планктон не едят...
   - У тебя каждый зуб как веретено, любая акула испугается.
   - У меня зубы нормальные, - рассердился Алешка. - А вот у тебя сейчас с зубами проблема будет!
   - Какая еще проблема?
   - Узнаешь, когда они посыпятся из твоего рта.
   - Не смеши меня, это невозможно. Вероятность - не более процента. Даже процент от процента.
   - Я в процентах не разбираюсь. Просто дам тебе как следует, и никакой врач не поможет!
   - И не надо. У нас во дворе живет народная целительница, госпожа Люба. Я к ней обращусь.
   - Моя мама говорит, что все эти целители - шарлатаны.
   - Не скажи. Мой папа рассказывал, что как-то у его приятеля зуб под золотой коронкой разболелся. Зовет он, значит, целительницу...
   - Госпожу Любу?
   - Нет, другую. Не знаю, народная она или заслуженная...  Пришла она быстро, посмотрела на него - и папин приятель сразу спать захотел. А когда проснулся - зуб на месте, и по-прежнему болит, а коронки нет. "Профессиональная работа!" - сказал папа. А это у него высшая похвала.
   В общем, за разговором, мы опять помирились.
   - А пойдем-ка к Тольке, - предложил я Алешке. - Он сегодня по интернету с Мишкой Ниточкиным общаться будет.
   - Это как?
   - Вот там и узнаешь.
   - А что, по телефону нельзя общаться?
   - Толька говорит, что так интересней.
   

   Мы пришли как раз вовремя. Общение только началось. За Тольку сел общаться его брат, Артем. За Мишку общался его брат, Костя.
   - Ну, здравствуй, Мишка! - сказал брату Толька.
   - Здравствуй, Толька,!- сказал своему брату Мишка.
   - Вот мы и в интернете.
   - Это точно.
   - Ну и как в нем?
   - В чем?
   - Да в интернете, болван!
   - Здорово, что мы здесь.
   - И говорить не о чем!
   - Как это не о чем?
   - Нет, говорить есть о чем. Просто выражение такое... Классно, значит.
   - А-а...
   - Потрясающе здесь общаться.
   - Красата!
   - У тебя в слове грамматическая ошибка.
   - А как надо - кросата или кросота?
   - Надо грамматику учить, дурбень!
   - Ты там полегче! Думаешь, что если в интернете, то и обзываться можно. Давай лучше что-нибудь обсудим.
   - Давай. А что? Мы вроде днем все уже с тобой обсудили.
   - Ну, я не знаю...
   - И я не знаю.
   - А кто знает?
   - Да откуда же мне знать.
   - А ну, имбецил, хватит бодягу разводить! Только время у меня отнимаешь. Заканчивай!
   - Что же ругаешься, Мишка! Так хорошо общались...
   - Это не он, а его брат, Костя, - сказал Артем, и стал общаться с Мишкиным братом. - Ты моего Тольку не оскорбляй, а то я с тобой разберусь!
   - Разберись, разберись, попробуй... Я такого разбиральщика сам на части разберу!
   - Предлагаю встретиться и как следует поговорить по-мужски!
   - В виртуальном пространстве?
   - В настоящем!
   - Я готов.
   - Уже? Я до тебя еще пальцем не дотронулся.
   Дальше пошли малопонятные выражения, пока на экране опять не появился текст.
   - Ладно, Толян, пока, до встречи!
   - Встретимся в интернете, Мишка!
 
   Когда я вернулся домой, меня сразу оглушил крик футбольного комментатора. Как же я мог забыть, что сегодня по телеку футбол - наши играют с  не нашими. Ладно, хоть на концовку успел.
   - Какой гол-красавец! Нет, вы видели! - продолжал кричать комментатор. - Кто не видел - пускай кусает локти до конца жизни. Какие Месси с Марадоной! Какие Пеле с Зиданом!.. Да они нашему Робу Бобсону и в подметки не годятся! Теперь, за пять минут до конца матча, мы проигрываем всего 1:6 - и вся борьба еще впереди! Но что такое?! Этот лысый парнишка явно не торопится вводить мяч из-за боковой линии! Опытный злодей, умеет потянуть время... Пора бы ему расстаться с мячом. Вот наши ребята - каждые две секунды с мячом расстаются. Не жадные они... Финальный свисток... Увы! Чуть-чуть не хватило нам до победы. Судья вполне мог добавить еще один тайм за затяжку времени соперником... И вообще, это не судейство, а позор на весь мир! При счете 1:7, судья не назначил очевидный штрафной в нашу пользу. Безусловно, это сломало игру и отразилось на моральном настрое игроков. Можно сказать, что судья убил нашу команду!
   - Опять продули, - сказал папа,выключая телевизор.
   За ужином мама сделала мне замечание:
   - Перестань строить домик из сосисок!
   Я перестал.
   - Из огурцов тоже!
   Бросил я и это дело.
   - Не кроши хлеб!
   Больше с моей горбушки не упало ни крошки.
   - Доедай до конца!
   Я доел.
   - Почему ты кашляешь? Простудился?
   Я хотел перестать кашлять, но еще больше раскашлялся.
   - Не в то горло попало...
   - Нет, ты простудился! Гоняешь в футбол часами, а на улице холодно! Лучше бы за уроками сидел!
   Я не понял, - для кого лучше, но возражать маме не стал, она этого не любит.
   - А все оттого, что он не загружен общественной работой, - сказал папа.
   - О чем ты говоришь, он же еще маленький! - воскликнула мама.
   - Все равно, - настаивал папа. - Не так было в наше время!
   - А как было в ваше время? - спросил я у папы, пытаясь отвлечь внимание родителей от своей персоны.
   - Интересно было! А за общественную работу меня даже наградили!
   - Чем?
   - Почетной грамотой и медалями. Золотой - за сдачу макулатуры, серебряной - за металлолом, а бронзовую дали за утильсырье.
   - Полный орденоносец, олимпиец... - сказала мама. - Хоть бы одну медальку сохранил, заложили бы в ломбард.
   Папа вымученно улыбнулся.
   - Я знаю, папа, у тебя много медалей за победы на разных спортивных состязаниях!
   Мама демонстративно засмеялась, а потом стала говорить, какие горизонты открывались перед ней в молодости, но, после того, как она встретила папу, горизонты резко сузились.
   Папа молча поднялся, и пошел смотреть телевизор.
   Вскоре к нам пришел мамин брат, дядя Женя, просить денег взаймы. Теперь уже папа демонстративно смеялся, а мама сердилась на папу.
   Дяде Жене, как он сам выражается, "катастрофически" не хватает денег. Не так давно он приехал с Севера, куда ездил на заработки, но вернулся очень быстро и теперь жаловался маме, как тяжело достался ему этот заработанный рубль.
   - Один рубль? - спросил я озадаченно.
   Мамин брат внимательно посмотрел на меня, и сказал: "Нет, два". А затем опять стал жаловаться, на этот раз уже на суровый северный климат, на пейзаж, на котором совершенно не отдыхает глаз.
   Тогда я предложил ему съездить на юг к Черному морю. Морской пейзаж радует глаз и дарит прекрасные мгновения, так, по крайней мере, я слышал по радио.
   Дядя Женя опять внимательно посмотрел на меня и сказал, что я прав: его заработка хватит именно на одно мгновение.
   Мама же сказала, чтобы я шел делать уроки. Ну, замучили они меня с этими уроками, - как будто мне действительно нечего делать!
   И я пошел к папе смотреть телевизор.
   Но ничего интересного по телевизору не показывали. Какие-то два типа рассуждали о будущем России.
   Первый тип сказал, что он и его команда сделают Россию благополучной и процветающей, только пусть дадут им развернуться.
   Второй тип уверял, что изобилие возможно исключительно при его активном участии в преобразованиях, пусть только ему выделят на них деньги, и настоятельно советовал первому типу, чтобы он испарился с экранов телевизоров.
   Первый же тип пожелал, чтобы второй вообще выехал за пределы нашей родины и никогда не возвращался обратно. На что второй тип ответил протестующим жестом и открыл рот, чтобы возразить первому. Но не успел, потому что папа переключил телевизор на другой канал.
   - Ну что ты бездельем мучаешься, - сказал он мне. - Иди, почитай книгу, которую тебе недавно подарила бабушка.
   - Она большая и толстая!
   - Ну и что?
   - Нетушки! Большие книги пусть большие дети читают, а я еще маленький!
   Телевизор продолжал щедро выдавать рекламу.
   - ...А в клубе "Рельсы и шпалы" вы можете посмотреть на выступление легендарной  группы "Самодельные гитары". Ей исполняется пятьдесят лет!
   На экране появились пять молодцов преклонного возраста.
   - Папа, а ты знаешь эту легендарную группу?
   - Ее никто не знает. Они купили легенду.
   - Это как?
   - Просто. Заплатили за рекламу.
   - Значит, если я заплачу за рекламу, то тоже стану легендой?
   - Ну, для легенды тебе еще лет маловато, но на уникальное юное дарование вполне потянешь...
   Это здорово - быть уникальным! Да денег нет. Так что придется быть как все.