Как белая лебедь

- Вашу жену надо показать хорошему доктору в областной клинике. У нее трудно протекает беременность. Со стороны почек наблюдается серьезная патология. Растет  давление, к тому же она набрала нежелательный вес. Я не рискну принимать у нее роды в наших условиях, - говорил взволнованно доктор, глядя на отца будущего ребенка.
- Вы можете назвать имя высокого профессионала в больнице области? - спросил Игорь.
- Я дам направление в лучшую клинику города. Но будет лучше, если вы найдете опытного врача. Правда, это стоит немалых денег. Наблюдение, лечение, наконец, кесарево сечение.
Игорь чуточку вздрогнул:
- Разве без операции нельзя обойтись?
- Надо было сразу обратиться к гинекологу, а вы дотянули почти до последнего срока. По всем показаниям, у вашей супруги, ко всему прочему, еще и узкий таз, самостоятельно она не родит. Нынешняя молодежь не та, что раньше.
Игорь вспомнил свою старую знакомую. Она даже на учет-то по беременности не становилась. Перетянув живот тугим поясом, ходила в институт на занятия. Никто не заметил, что она ждет ребенка. «Скорая» увезла ее в роддом прямо с экзамена. А вечером Игорь узнал, что Римма стала матерью девочки. Он тогда не пошел даже поздравить,  а позже отказался регистрировать малыша на свою фамилию. В оправдание сказал, что не сможет содержать семью. Надо было закончить обоим вуз, а она посчитала за счастье произвести на свет дитя, пусть безответной, любви.
Да, Римма была от него без ума, преследовала на каждом шагу, объяснялась в своих чувствах, а он, то добром, то худом, пытался отмежеваться от нее. Ну не тянулось к ней, курносой, хотя и симпатичной девчонке, его сердце, а она этого не понимала. А согрешили по чистой случайности, после вечеринки у друга в связи с его двадцатилетием...
Получив полный отказ объединиться, Римма больше не настаивала на своем. Смирилась с участью матери-одиночки, взяла академический отпуск в мединституте и с головой ушла в домашние хлопоты. Игорек, по окончании СХИ, уехал на свою малую родину, в колхоз, откуда ему давали направление на учебу. Спустя год работы ветврачом, познакомился с коллегой из соседнего села. Понравились друг  другу, а так как по профессии у них было много общего, решили, что в жизни будет как нельзя лучше. Тем более, что председатель сельхозпредприятия, где он возглавлял ветслужбу, пообещал дать квартиру. О том, что у Игоря в городе растет дочь, Наталье он не говорил. Не прослышали про это и местные сплетницы, не осведомлены о внучке были и его родители. Ошибка молодости осталась для них тайной и Римма никому, кроме своей матери, не говорила, кто настоящий отец Софьи. Она все-таки надеялась, что когда-то выйдет замуж и, возможно, супруг удочерит девочку.
Пути Игоря и Риммы, казалось, разошлись, как разведенные мосты. Каждый жил на своем берегу, со своими радостями, тревогами, надеждами...
Конечно, сердце Риммы так просто не могло отторгнуть единственного человека, с кем пошла, страстно любя, на первую в ее жизни близость. Но за суетой сует, сознавая, что по юношеской наивности пыталась присвоить Игоря вопреки его желанию, смирилась с тем, что такова ее судьба. К тому же не была обделена вниманием мужчин, но так и не могла понять сама, серьезно ли она влюблялась. Никто из них замуж ей не предлагал по двум причинам: во - первых, она вечно занята в карусели больничных буден, во - вторых, чтобы воспитывать чужое дитя, надо иметь слишком щедрую душу и нести большую ответственность.
И ни Римма, ни Игорь не могли бы подумать, что впереди им начертана встреча по несчастью...
- Подожди меня здесь, - указал жене Игорек на кресло у окна, закрывая форточку, в которую сквозил холодный осенний ветер.
В регистратуре ему назвали номер кабинета кандидата медицинских наук, профессора Лебедевой, но кто она, Игорь не знал, иначе вряд ли решился бы так смело постучать в дверь.
Его пригласили. Не отрывая глаз от листа, на который быстро ложились строчки, женщина мелодичным голосом спросила, что случилось.
- Дело в том, что у моей жены проблемы со здоровьем, а она ждет ребенка, точнее, ей скоро рожать, - вымолвил Игорь. - Помогите, пожалуйста.
Римма Валерьевна отодвинула в сторону письменные принадлежности и обратила внимание на угрюмого мужчину. Он тоже посмотрел на нее. И они оба замешкались, никто из них в течение нескольких минут не мог произнести ни слова. Сердца их учащенно забились.
- Одну секунду, - нарушила она тишину, в тревожном волнении вышла в коридор и, увидев беременную девушку, смекнула, что это и есть супруга Игоря Иванова.
Римме в данный момент было не до нее. Ей надо было срочно принять лекарства, которые всегда были наготове в ординаторской. За десять лет службы на медицинском поприще она уже потеряла хладнокровие, каким должен обладать доктор и ей нередко требовался, по крайней мере, хотя бы пустырник.
Она выпила содержимое мензурки, заходила из угла в угол, настойчиво приказывая себе не терять самообладание и вести себя с Игорем и с пациенткой так, как если бы пришли какие-то другие, вовсе не  знакомые, посетители. Вернувшись, Римма не увидела ни больную, ни ее мужа, и она быстро побежала им вдогонку.
- Почему вы ушли, молодые люди? - встала она впереди Игоря, переградив ему очередную ступеньку лестницы.
- Профессор, я думал, что Вы не вернетесь, - тихо, чтобы не услышала Наталья, сказал он. - Вы ведь, я не сомневаюсь, меня узнали?
- Ну и что? Это не меняет моего отношения к просьбам. Я - врач, Мое  призвание - дарить людям счастье. И вы - не исключение. Мне в это время надо было позвонить на дачу маме и дочке, - слукавила она.
Все трое поднялись на третий этаж, вошли в ее кабинет.
- Вы, мужчина, пока выйдите, мне необходимо поговорить с вашей женой. - попросила она Игоря, - Садитесь, милая.
После того, как доктор посмотрела предродовую карту пациентки, получила ответы на вопросы касательно здоровья, нажала на кнопки сотового телефона, пригласив для разговора кого-то из коллег.
- Эту беременную надо госпитализировать и немедленно обследовать. По самой современной методике. Никакой платы не взимать, она - моя родственница. Мы должны сделать все необходимое, чтобы роды прошли благополучно.
…Наталью положили в одну из лучших палат, с комфортабельными условиями: удобная мебель, телефон, телевизор, ванная... Медсестра подключила капельницу и не покидала девушку, ни на минуту. То и дело к ней подходили врачи, что-то спрашивали, то-то записывали, давали советы. Игорь принес продукты, газеты, журналы, приказал не хныкать.
К вечеру, когда были готовы некоторые результаты обследования, Римма Валерьевна села рядом с Наташей, окинула добрым взглядом, аккуратно стала прощупывать живот.
Ее мозг сознавал, что там, внутри утробы матери, бьется сердце ребенка, отцом которого является ее любимый Игорь, а у нее растет ненужная ему дочь... Ей так хотелось разрыдаться, но этого она себе не позволила.
Ах, как некстати эти мысли, подумала Римма. Сейчас главное - поднять настроение девушке, взбодрить, вселить надежду.
- Думайте только о хорошем, - посоветовала она Наталье. - И все будет прекрасно.
- А где мой муж?
- Он - в ординаторской. Слушает напутствия врачей, как себя надо вести будущему папе.
- Доктор, - пролепетала Наталья, - если мне нужна помощь профессора, значит, я очень рискую жизнью, значит, я и мой малыш могут умереть?
Римма заметила на глазах пациентки слезы.
- У нас очень сильная медицина, - начала уверенно убеждать ее доктор, - и очень знаменитые специалисты. Были женщины с более серьезными патологиями, но все обходилось благополучно. Осталось немного, и ваши волнения останутся позади, а Вы будете радоваться младенцу...
Настал самый ответственный момент. По всем симптомам Наташе пришло время рожать. Игорь обратил внимание, как засуетился медперсонал, среди которых белой лебедью металась несравненная Риммочка. Выбрав удобный момент, он подошел к ней и чуть не прослезился.
          - Римма Валерьевна, я хочу попросить вас об одном важном одолжении. Примите роды у моей жены. Пожалуйста. Я очень переживаю.
Нежно улыбнувшись, она ласково ответила: «Дорогой мой человек, я как раз это и буду делать. В очень редких случаях я беру на себя серьезные роды. Это не входит в мои обязанности. Мои коллеги - прекрасные гинекологи, но в данном случае я иначе поступить не могу. Я сделаю все возможное, чтобы вы все трое были счастливы».
Она, конечно, могла поручить этот операционный процесс коллеге, своему самому лучшему бывшему стажеру, но ей хотелось непосредственно самой подарить Игорю благоухающий цветок из своих рук,  увидеть его светящиеся радостью, цветом в синее - синее небо, глаза.
...Он стоял у операционной и чувствовал, как  дрожат колени, а тело колотил озноб. Мимо него прошли несколько человек в белых халатах и масках, провезли Наталью, потом появилась и Римма.
- Здесь нельзя находиться, - предупредила она. - Погуляйте где-нибудь часика два.
Он пошел в киоск, купил сканворды, начал выводить буквы, но пальцы не держали ручку. Это занятие никак не отвлекало его от мысленного  участия в судьбе двоих, дорогих ему, людей. Игорь наивно представлял, как все происходит за дверью оперблока. Он сел в лифт, затевая разговоры со всеми, кто был в медицинской одежде, чтобы те припоминали случаи благополучных исходов из ряда вон выходящих ситуаций с родами.  Все подбадривали его, особенно если он говорил, что кесарево сечение будет делать профессор Лебедева.
Он то и дело смотрел на часы, ему казалось, что стрелки движутся медленно - медленно, как, в тихую ясную погоду, вода по реке. Не дождавшись десяти минут установленного времени, Игорек спустился на первый этаж, подошел к двери с надписью «Операционная».
Что с ними, живы ли они? - мучил он себя вопросами. - Если нет, я не переживу, поднимусь на девятый этаж больницы и брошусь вниз, уйду в мир иной вместе с ними, - сверлили мозг ужасные мысли. Нет, остановил он свое безумие. Там Римма, она спасет... По-другому быть не может.
... Первым из операционной вышел анестезиолог и прошел мимо. Послышались еще шаги - и вот перед ним она - в окровавленном фартуке и перчатках, с уставшими глазами, но ее губы... Они закрыты маской. Он бы понял по ним, каков исход. О, если бы с них сходила, как прежде, ее нежная улыбка...
- Давайте поднимемся в мой кабинет - там я все расскажу, - сквозь марлевую полоску вымолвила Римма.
С его уст сорвался судьбоносный вопрос: «Они живы?!»
- С ними пока все в порядке, жену отправили в реанимацию, мальчика, кстати, я тебя поздравляю с рождением сына, - в барокамеру. Там они будут под надлежащим контролем, -  сказала она. И он увидел то, что хотел - обворожительную улыбку.
Если б здесь никого не было, и она не отвергла, он бы, в порывах радости, осыпал ее поцелуями, стал на колени и, не стесняясь слез, говорил самые теплые слова признаний. Но Игорь медленно и молча поплелся за ней по коридору.
Выпив стакан воды, Римма застучала пальчиками о край тумбочки. Это означало, что нервы ее все - таки сдали. Еще бы! Такие сложные, очень сложные роды достались ей...
- Все было ужасно, - не скрыла она правды перед мужем пациентки. - Не обошлось без осложнений во время родов. Хорошо, что вы попали в нашу клинику, иначе бы...
Она затихла. Представила, как держала на ладонях малыша, как услышала его первый крик, и как ей хотелось поцеловать это существо, рожденное от ее единственного любимого человека другой, любимой им и любящей его,  женщиной. А когда появилась на свет ее малышка, из глаз катились слезы радости и слезы печали, а из родильного отделения их забрала престарелая мать, сразу же упрекнув дочь в бесстыдстве.
- Тебе надо поехать домой, - вспомнив, что забыла об Игоре, посмотрела она на него уставшими глазами. - Нужны свежие продукты, отвар шиповника. Кстати, где ты сегодня ночуешь, опять в пансионате?- спросила Римма.
- Сказали, что места заняты, поеду в гостиницу. Может, там устроюсь. Если нет, тогда на вокзале.
- В связи с терроризмом там не разрешают находиться посторонним людям, - напрочь обезнадежила она Игоря. - Можешь пойти ко мне.
Он представил сцену встречи с Софьей, которая обязательно спросит, кто он, откуда, зачем пришел? Что можно ей ответить, да и как смотреть в глаза этому безвинному ребенку, который никогда не произносит слово «папа»?
- Не отказывайся, - положила она на его ладонь свою ладошку. - Тебе надо отдохнуть, отойти от легкого шока, чтобы завтра хорошо выглядеть. У меня есть хорошие лекарства, они помогут.
Сейчас - то он готов идти с этой женщиной хоть на край света, дарить ей любовь и ласку, носить на руках, наслаждаться ее красотой, гладить белокурые волосы и просить о том, чтобы она родила ему дочь. Все это, вероятно, потому, что она вдруг явилась ангелом-спасителем, а тогда... Тогда почему - то сердце его было стылым.  Оно не откликалось на все мольбы девушки не расставаться…
А она никогда никого, кроме него, не любила. В этом она точно убедилась, встретившись с Игорем. Она всегда думала о нем, надеялась когда-нибудь увидеть, просто побыть рядом, поговорить, дать передышку изболевшейся душе и разминуться, понимая, что он создан не для нее.
Второпях Римма не сняла халат, надела плащ, беретик, и они вышли на улицу. Во дворе ее ждала персональная профессорская машина, они сели в нее и поехали.
- Римма, - шепотом произнес он. - А что я скажу нашей дочке, если она все-таки поинтересуется, кто я такой?
- Все продумано. Я объяснила ей, что к нам в гости придет друг моего детства. А по фотографии, что висит в ее комнате, она тебя не узнает. В те годы ты был молодым, красивым, а сейчас, убитый горем, выглядишь почти что стариком.
- А, может, ей надо рассказать правду? - любезным тоном спросил он.
- Нет, Игорек, сейчас не время, - перевела она взгляд на окно, по которому скатывались серебряные нити дождя.
           - Трудно будет переживать трогательную сцену твоего признания, а она очень чувствительное чадо. Мы и так всколыхнули наши сердца небесследно. Давай пока до конца решим ваши семейные проблемы. Хорошо?
Одобрительным взглядом Игорь поддержал предложение Риммы и глубоко вздохнул.
Дверь им открыла мать Риммы. Софья спала крепким сном, прижав к груди лохматого мишутку, предназначенного в качестве подарка от нее новорожденному малышу незнакомого дяди.
Римма пригласила Игорька на кухню что-нибудь перекусить. Остановившись у стола, они замерли, глядя друг другу в утомленные глаза. Вдруг Игорем овладел порыв страсти, он приблизился к Римме, обнял и начал целовать.
- Зачем? Это же так не искренне! - опуская ресницы, задыхаясь и пьянея, произнесла Римма. А он не мог поступить иначе: в этих ласковых жестах была и его благодарность за спасенные жизни, и проснувшееся чувство пылкой любви, которое когда-то в нем не пpoбудилось...
- Почему ты его сюда привела? - встала у двери ванной, куда Римма шла помыться, Анна Семеновна. - Мы столько из-за него выстрадали, дитя растет полусиротой, а он припожаловал, как ни в чем не бывало. Совсем совести нет.
- Он не виноват, мама, если не любил. У Игоря проблемы -  а я должна была ему помочь. Отцу своей дочери. Больше мне ничего о нем не говори, - отстранила она разгневанную мать.
Когда гостю приготовили постель в зале, он подошел к зеркалу и удивился своему внешнему виду. Такого бы, каким был сейчас,  ни Римма, ни Наталья его бы не полюбили: он не был похож на себя.
... Утром девочка проснулась раньше всех и заметила в прихожей мужские туфли.
- Бабуль, - провела она мизинчиком по щеке дремавшей Анны Cеменовны, - а разве у нас какой-то дядя ночует?
- Это ты у мамы спроси. Она тебе все объяснит, - буркнула женщина.
Софья  могла бы подумать, что мама наконец - то вышла замуж, если бы увидела их вдвоем в одной спальне. Но Римма и Игорь провели ночь в разных комнатах, каждый, не сомкнув глаз, думая о своем и друг о друге...
Посоветовавшись, они решили, что Игорю все-таки не надо ехать в деревню, продукты можно купить на рынке и здесь приготовить все необходимое для его родных.
Кому - кому, а профессору Лебедевой никто не возразил, когда она на второй день после родов Натальи вместе с Игорем прошли в реанимацию. Наталья уже пришла в себя, но кровать была в окружении капельниц, из-под одеяла свисали трубки, по которым струилась светло-розовая жидкость. Лицо ее горело румянцем. Коснувшись губами щеки жены, Игорю показалось, что их обожгло: у Наташи была высокая температура, но говорила она уверенно и спокойно.
- Я могу увидеть моего малыша? - посмотрела она на доктора.
- Мальчик в палате интенсивной терапии, - пояснила Римма Валерьевна. - Завтра тебе его принесут, и ты увидишь свое великолепное дитя.
Ее глаза ласково касались то глаз Игоря, то глаз Риммы, но даже в таком, казалось, безразличном состоянии, она заметила на рубашке мужа след косметической помады. На губах профессора она была точь-в-точь такого же цвета. Когда-нибудь она выскажет свое подозрение, но только не сейчас. Пусть целует, думала Наталья, хоть спит с ней, лишь бы со мной и моим ребенком все было хорошо. Она быстро отошла от этих мыслей и, смочив иссохшие губы кончиком языка, сказала: «Доктор, спасибо, что спасли нас. Я всю жизнь буду вам благодарна, всю жизнь. Я сделаю все, о чем бы Вы меня не попросили».
... Перед выпиской супруги и сына Игорь купил в супермаркете два больших букета красных роз и подарил их любимой жене и доктору Лебедевой.
Акушерка передала Игорю белый, в кружевах, сверток с маленьким драгоценным существом, который он бережно понес к машине, держа за ручку маленькую Софью.
- Дяденька - затараторила девчушка. - Я же чуть не забыла: этого ласкового мишку я дарю на память вашему сыночку. Я хочу увидеть, каким вырастет этот мальчик. Как повзрослеет - пусть приезжает к нам в гости. И вас я тоже буду ждать.
Римма и Наталья молча переглянулись, а затем опустошенно развели взгляды.
…Когда позади остались переживания, и в дом вернулась счастливая семья Ивановых, Наталья, укачивая в кроватке младенца, вспомнила о рубашке, на воротнике которой она видела следы губной помады.
- Вы целовались с Риммой Валерьевной? - спросила она мужа с ухмылкой.
- Да, - отведя от нее свой взор, ответил Игорь. - Это был момент счастья. Я ей слишком за вас был благодарен и это - неординарный случай. У этой женщины, кстати, растет от меня дочка. Со студенческих времен. Можешь распинать меня, как хочешь, но если задумаешь прогнать - я не уйду. Я без вас не смогу жить.
- Это та милашка, которая нас провожала? - совершенно спокойно продолжала жена.
- Она, Софьюшкой ее зовут.
- Бедная девочка, - вздохнула Наталья. - Несчастная Римма Валерьевна. Мне их очень жаль. Но почему ты на ней не женился?
- Все произошло случайно. Без любви - это не жизнь, а мука, и она это поняла своим здравым рассудком.
- Знаешь, когда мы поедем в роддом на консультацию, я подарю ей много - много цветов, белую ажурную шаль и поцелую ее золотые руки. Руки, которыми она держала нашего дорогого сына.
Слова свои она не бросила на ветер. Наташа поступила так, как хотела: при назначенной встрече преподнесла подарки и цветы доктору Лебедевой со словами «Вашему благородству, Римма Валерьевна, от чистого сердца благодарной матери». В ответ на лице она увидела милую улыбку светилы медицинских наук, профессора Р.В.Лебедевой, по-прежнему горячо любящей ее мужа.
...На прощанье Наталья сказала: «Римма Валерьевна, если ваша дочка не будет против, привозите ее к нам погостить. Она же - сестренка нашему сыну. Пусть между ними не будет никаких преград»…