Долгий путь в пустынe

С тех пор как помнил себя, едва он засыпал, как тут же из искрящейся тьмы, пронизанной вспышками импульсов невидимых частиц где-то там за веками глаз, начинали вырисовываться сперва расплывчатые, а потом всё более и более чётко очерченные образы необычных скальных сооружений. С причудливыми колоннами, капители которых были украшены рельефами экзотических растений, с образами неведомых птиц и тварей на фронтонах и с изысканными орнаментами на фризах и карнизах. Был ли то сон? Возможно, ведь всё то что проносилось перед закрытыми глазами его не имело аналогов в реальной жизни. Неведомый, забытый древний город, давно покинутый обитателями - людьми, живущими где-то глубоко под землёй в огромных пещерных комплексах и зальных пространствах, среди восхитительных храмов и изящных сооружений высеченных в подземных скальных породах. Да и сами люди, хоть и очень похожие на современных, всё же были несколько иными. В голове звучало непонятное слово "Урайты". Урайты знают и умеют многое. Многое из того, что известно Урайтам и до сих пор ещё не вполне доступно его современникам. Жизнь урайтов легка и полна комфорта. Под покровительством Всемогущего Атона им удалось овладеть самой энергией эфира, неисчерпаемыми запасами которой пронизана каждая мельчайшая частичка Вселенной, каждая молекула атмосферы, каждая клетка обитающих планету живых существ и растений, на ней произрастающих, каждый атом бесконечного Космоса... Их жрецы владеют тонкостями искусства медитации, посредством которой им дано подключаться к энерго-информационному полю Вселенной, черпая из него бесценные знания и информацию обо всём, что необходимо Урайтам для счастливой, гармоничной и духовной жизни. Благодаря этим знаниям и таланту их инженеров и строителей как раз и созданы все те прекрасные подземные города, где Урайты счастливо живут спустя уже многие десятилетия со Дня Великой Трагедии, постигшей планету и сделавшей жизнь на её поверхности опасной для всего живого. Когда-то планета, быть может, и оправится от постигшего её потрясения. Тогда Урайты смогут вновь выйти из пещер на её поверхность. Они уже давно делают всё возможное чтобы приблизить этот день, используя все свои знания и опыт, и неустанно моля Всемогущего Атона, дабы тот помог им приблизить этот день.

Ему было известно и имя его - Болес. Сегодня они с его очаровательной женой Аиссой и сыновьями Атоком и Гриесом отправляются на выставку живописи. Живописная техника Урайтов характеризуется особой своеобразной технологичностью подачи - специфической невидимой глазу волновой текстурой, вводимой живописцами в красочный слой, наносимый на поверхность камня. Она играет значительную роль в восприятии произведений зрителем - Урайты воспринимают игру светотени красочного слоя как некий волновой эквивалент музыки, но музыки не звукового диапазона, а той, что построена на оптических ритмах и текстуре, и оттого ещё более прекрасной. Преломляясь сквозь призму волнового  диапазона сознания и восприятия конкретного зрителя,  живопись эта способна вызывать непередаваемые словами эмоции - ведь они частично выстраданы самим зрителем, а потому особенно ему близки и понятны.

В вечерней, словно сотканной из струящегося из вентиляционных решёток воздуха тоге, Аисса кажется невесомой и неземной. Она словно парит в воздухе едва касаясь сандалиями земли. Сквозящие в волокнах оптической системы фотоны света пропитывают её пышные, взбитые по последней моде кудри, и те излучают сияние, подобное короне электрического разряда. Глаза супругов встречаются и тёплая волна окутывает их обоих своим ласковым лёгким дуновением. Любовь для Урайтов - это понятие прежде всего духовное.

Однако юному Атоку нездоровится и Аисса вынуждена увести сына домой. А жаль! О боже, как же влекло всех их к экспозиции этой выставки живописных произведений! Особенно к произведениям великого живописца Кесерка. Болес со старшим сыном Гриесом ещё побродят по залам, наслаждаясь волшебством светотени картин великого мастера, к которым многие в их городе испытывают едва ли не физическое притяжение...

Ощущается сильный толчок, потом ещё, ещё... Он помнит скрежет над головой, скрежет, кажущийся оглушительным даже во сне. Изображение Всемогущего Атона на потолке над головой раскалывается надвое прямо перед его глазами - недобрый знак! Стены скального зала с живописным слоем картин, нанесенным на их каменную поверхность, поползли вниз. Вслед за ними на Болеса двинул и свод зала. Всего через мгновение между ним и Гриесом уже выросла стена из обломков скалы. Он помнит как неистово пытался расшвыривать острые руины камня руками, раня пальцы, срывая ногти и даже не замечая этого. Он помнил как там, за стеной из обломков скалы сын кричал ему "Сюда, Болес, cюда! На помощь!!! " - Дети Урайтов обращались к родителям исключительно по именам, слова "отец" и "мать" в общении с родителями не употреблялись... Свод зала над головой разверзся и сквозь многометровый пролом в потолке меж половинками расколотого барельефа Всемогущего Атона глаза Болеса, словно лазером, резануло лучами огромного, беспощадного, пылающего кроваво-красным заревом на ядовито-голубом фоне неба, солнца...

...Солнце было в зените. Пылающее кроваво-красным заревом прямо над головой Билла, оно слепило его глаза сквозь солнцезащитные очки и пот катился по лбу, несмотря на работу мощного кондиционера на борту Тойоты. Ленд Крузер был по самую крышу набит канистрами с бензином и питьевой водой. Канистры с водой стояли также и на крыше внедорожника - без них застрять в пустыне означало смерть. Звонок менеджера мотеля накануне застал его в пабе, где они с друзьями - спасателями пропустили уже к тому времени по нескольку кружек пива. Звезда местного масштаба - исполнитель "кантри-стайл"  музыки, довольно техничный гитарист и приемлемой музыкальной одарённости исполнитель-вокалист разошёлся уже не на шутку, было весело и уютно несмотря на жаркий вечер. Подобревшие от принятого алкоголя, грудастые дамочки кружили в танце с местными джентльменами с обветренными, опалёнными безжалостным солнцем лицами в остроносых ковбойских сапогах; дамочки казались развязными и доступными. Но - нет, пожалуй, на сегодня -  всё. Хорошего понемножку. Даже и в субботний вечер возможны экстренные вызовы, и спасатели избегали чрезмерного увлечения спиртным даже и не находясь на службе.

Голос женщины- менеджера показался ему взволнованным, а потому сразу же насторожил. Несколько дней тому назад группа туристов из мотеля на своём внедорожнике направилась на экскурсию в пустыню с ночёвкой. Только что они вернулись - им пришлось прервать своё путешествие. Накануне, когда туристы спали в палатке, разбитой среди дюн, один из парней проснулся и вышел наружу. Прошло около получаса, но тот всё не возвращался. Один из их группы последовал за ним. Однако парня нигде видно не было. Подняли тревогу - парня звали, его искали остаток ночи и всё следующее утро, однако от него будто и след простыл. Мобильной связи в пустыне, разумеется, не было, а потому ребята, покинув палатку, спешно оседлали внедорожник и двинули обратно к мотелю.

Билл работал спасателем уже много лет. Ему было хорошо известно, что прежде чем начать спасательную операцию нужно  постараться как можно лучше во всём разобраться и постараться понять что же именно произошло; разузнать как можно больше подробностей, пусть на первый взгляд, к делу напрямую и не относящихся. Примерно полчаса заняло путешествие по хайвэю до мотеля. И вот он уже сидел в гостинной мотеля у бара и беседовал с недавно вернувшимися из пустыни туристами. Итак, их пропавшего друга звали Грег.  Все в палатке безмятежно спали, когда Грегу вдруг выбрался из своего спальника. Лишь один из парней проснулся в тот момент. Приоткрыв глаза он, как ему показалось, видел как Грег, словно в бреду, бубнил себе под нос нечто невнятное. Что-то о пещерах, якобы где-то тут неподалёку и о том, что , мол, ему нужно сию же минуту идти и искать дорогу к тем пещерам. Возможно он просто бредил со сна - во всяком случае так это выглядело со стороны.  Даже если и предположить, что где-то поблизости и были пещеры, Грегу едва ли о них могло быть что-либо известно. Ведь все туристы были в этих местах впервые. Скорее всего парню просто приснился странный сон. Поэтому было совершенно неясно почему, выйдя наружу, Грег тут же и не вернулся назад. Ведь ходьба по дюнам ночной пустыни не могла не вернуть его к реальности довольно быстро...
- Пещеры? - переспросил Билл. Невольно в памяти всплыл давний разговор со старейшиной местного аборигенского народа Могу. К моменту того разговора спасатели заметили, что люди в этой части пустыни порой испытывают некое  непонятное и ничем необъяснимое влечение к каменистой возвышенности среди глубоких дюн, окружённой подобием известняковых башен километрах в 20 от того места где пропал Грег. Именно в этом районе пустыни в шестидесятых американцы проводили испытания ядерных устройств, поэтому даже и сейчас, спустя много лет, ходить туда не рекомендовалось. Однако факт необъяснимой притягательности пресловутых скал-башен был налицо, поэтому Билла, как спасателя, интересовало не могли ли местные жители, живущие поколениями в этих местах, предложить какое-либо рациональное объяснение этому загадочному феномену. Нет никакого особого объяснения местные жители предложить не могли. И всё же тот абориген-старейшина припомнил, что будучи ребёнком он слыхал от отца о неких пещерах, якобы сокрытых под скалами-башнями, о странных артефактах, о которых рассказывали те немногие, кому довелось побывать в пещерах и вернуться обратно. Отец ещё сказал ему тогда, что ребятишкам следует держаться подальше от тех мест ибо силы духов могут легко завлечь в пещеры, но в них просто заблудиться и лишь немногим удаётся оттуда вернуться живым. Со времени того разговора прошло много лет и вскоре Билл почти забыл о нём. Однако, едва речь зашла о пещерах сейчас, он тут же всё вспомнил.

Внедорожник к палатке туристов вёл его приятель-парамедик, и вскоре, расслабившись в лучах солнца, Билл невольно задремал под мерную качку автомобиля по укатанной песчаной просёлочной дороге среди дюн...

Когда Болес вернулся со службы домой был уже вечер. Аисса оживлённо спорила о чём-то с юным Атоком - что-то о философских взглядах древних хоттидов. Когда-то Болес и сам интересовался древне-хоттидской философией, он хотел уже было вступить в спор, но тут к отцу подошёл его старший сын Гриес.
- Болес! - молвил Гриес, - ты обещал сводить меня на выставку живописи. О, как меня тянет посмотреть последние работы великого живописца Кесерка.  Ты ведь исполнишь своё обещание, не так ли, Болес?
- Конечно, сын мой! - Тут Болес слегка даже усмехнулся про себя. - Конечно, как же зрителя может не тянуть к работам этого, ставшего уже очень знаменитым и столь популярным, живописца, когда тот использует в своих работах частотное излучение в специфическом диапазоне, оказывающее прямое воздействие на гипоталамус мозга зрителя, тем самым вызывая совершенно реальное и почти что непреодолимое влечение к своим работам? Болес считал что это не совсем честный прием, которого в искусстве следовало бы избегать, однако великий живописец был на пике своей популярности и негативная критика его творений едва ли была бы правильно понята. И, кроме всего прочего, Болес действительно давно уже обещал сыну сходить с ним на выставку живописи. Итак, завтра же они там будут всей семьей. Выставка вызвала чрезвычайный ажиотаж среди любителей искусства, ведь почти всех горожан буквально тянуло из их жилищ к работам великого живописца Кесерка. Честно говоря Болес и сам уже несколько дней не мог избавиться от странного чувства, будто и  ему самому нужно отложить все дела и срочно идти на выставку, хоть он и прекрасно понимал, что всё это лишь благодаря хитрому, пусть и основанному на сложнейших технологиях, приёму художника и тому частотному излучению, которое тот вводил в красочный слой своих произведений. Ведь именно так это диапазон частот и работает...

... Именно так это диапазон частот и работает... - повторил Билл, невольно вздрогнув со сна - внедорожник тряхнуло на камне и он проснулся.
- Сорри... - не снижая скорости буркнул ему друг-парамедик, им надо было спешить, было не до церемоний.
- Эй, погоди, не дави на железку... и вообще... а ну-ка давай, сворачивай к башням! Прямо тут и сворачивай, слышишь? - Билл вытянул руку, указывая парамедику новое направление движения.
- К башням? К тем известковым истуканам, что-ли? С чего это вдруг именно туда???
- Наша палатка оттуда километрах в 20ти будет... - возразил один из туристов, которого спасатели взяли с собой чтобы тот помог им побыстрее отыскать палатку.
- Ну ка подвинься, дружище... - без каких - либо объяснений Билл оттолкнул приятеля и сам уселся за руль. Теперь они ехали уже в юго-восточном направлении. Никто и понятия не имел, что же именно изменилось с того момента, когда их босс Билл продрал глаза после кратковременной дремоты во внедорожнике. Однако, в конце концов, именно Билл возглавлял их группу спасателей, а босс всегда прав.

Несколько часов они молча тряслись по песчаным дюнам. Ехали мучительно медленно, благо песок был хорошо утрамбован ветрами, а то бы наверняка завязли, и не раз. Кондиционер молотил в полную силу, и всё же едва справлялся с палящим в небе солнцем, лучи которого нещадно били в ветровое стекло внедорожника. Но вот, наконец, и те самые скалы-башни. То что открылось их взору были  устремлённые в небо нерукотворные природные скульптуры из известняка. Некое плато с башнями среди песчаных дюн... Когда-то в местах, где сегодня раскинулась бескрайняя пустыня, было море, и открывшиеся перед ними высокие естественные известняковые образования были ничем иным, как окаменелыми колониями морских ракушек. За тысячи лет ветер сформировал из известняковых отложений причудливых форм сооружения, а солнце завершило процесс их обжигом, подобно обжигу керамических сосудов в печи... Игра светотени в лучах уже начавшего склоняться к горизонту солнца, превратила весь окружающий ландшафт, включая и глубокие песчаные дюны вокруг, в воистину внеземное зрелище. Пассажиры внедорожника невольно переглянулись. По их странным блуждающим взглядам Билл безошибочно определил, что причиной тому была не только волшебная красота представшего перед ними пустынного ландшафта. Билл уже не сомневался, что , как и он сам, все на борту внедорожника невольно ощутили необъяснимое, непреодолимое притяжение этих голых, опаленных солнцем башен. Сам же он испытывал всё большее волнение буквально с каждым метром приближавшим его к башням. Это волнение стало уже почти невыносимым, оставаясь в то же время совершенно необъяснимым. Внезапно у дюн вдоль дороги, по которой они медленно двигались к скалам-башням, он заметил чёткие, свежие человеческие следы. И эти следы вели к башням. Переводя взгляд со следов на башни и от башен обратно на следы, Билл уже не сомневался что значили эти следы...

На этот раз Всемогущий Атон будет милостив!

На этот раз ничто не помешает Болесу уберечь Гриеса от гибели...