Плохая книга

Люся уже училась во втором классе. Училась она очень хорошо. Все предметы ей давались легко. Но больше всего девочка любила уроки чтения. Она читала громко и выразительно. С детских лет привыкла она говорить все слова отчетливо и ясно. Потому что мама у неё была глухой. Не совсем глухой. Недавно кончилась война, мама была на этой войне. Её оглушило взрывом. От этого она слышала звуки не очень хорошо. Люся знала, что нужно маме все слова говорить только громко и отчетливо и только в правое ушко. Эта привычка сделала речь девочки удивительно красивой. Когда она на уроках читала рассказы всем детям, в классе все слушали её очень внимательно.

А дома её чтение очень любил слушать дедушка. Захар Максимович был человеком безграмотным. Он никогда не ходил в школу. Читать и писать он не умел. Дедушка родился и вырос еще в царское время. Он был из бедной семьи. Его не отдали в школу, потому что не во что было одеть и обуть мальчика.

- Вот так я и остался темным человеком.

Дедушка говорил это так грустно, что у Люси сжималось сердечко. Дедушку было жалко. Однажды Люся сама предложила дедушке почитать ему книги вслух. Захар Максимович согласился. Люся взяла книгу "Сказки" Пушкина и стала читать. Дедушка сидел на стуле, не шелохнувшись. Он стал похож на маленького и любопытного мальчика. Потом он взял книгу в руки и долго-долго держал её. Погладил переплет и так осторожно положил её на стол, как будто она была живая.

Люся ходила в городскую библиотеку, которая была сравнительно недалеко от дома, в старинном особняке. Она приносила книжки, а дедушка поджидал её с нетерпением. И вот опять они садились рядом у окна. Первым делом дедушка книгу осторожно брал в свои крестьянские руки и просматривал. Он любовался картинками, если они в книге были.

- Да и про что она может быть? Эта книга? Что она нам расскажет? Чему научит? Давай, внучка, читай.

В комнате был праздничный вид. На больших окнах висели вязаные занавесочки, накрахмаленные и чуть подсиненные, круглый стол в середине тоже был покрыт вязаной скатертью темно-бордового цвета. Вокруг стола стояли венские стулья с гнутыми спинками. Они блестели на солнышке. Потому что были покрыты темным лаком. Топчан в углу был накрыт простым, очень грубым и некрасивым солдатским одеялом, но на нём лежали маленькие подушечки в нарядных наволочках, расшитых васильками. Подушки почему-то называли "думочками". В простенке между окнами висели ходики с длинной цепью. Они громко и монотонно тикали. Топилась печь. Стояла середина зимы. Было еще холодно, но снег уже оседал. Становилось с каждым днем немного теплее. Солнце на весну поворот сделало.

На столе лежала книга со странным названием "Как закалялась сталь".

- Какое название мудреное, - сказал дедушка, - начинай, читай.

Книга была старой и зачитанной. Люся стала громко и выразительно читать.

"Кто из вас перед праздником приходил ко мне домой отвечать урок – встаньте!

Обрюзглый человек в рясе, с тяжелым крестом на шее угрожающе посмотрел на учеников. Маленькие злые глазки точно прокалывали всех шестерых, поднявшихся со скамеек, – четырех мальчиков и двух девочек. Дети боязливо посматривали на человека в рясе.

– Вы садитесь, – махнул поп в сторону девочек. Те быстро сели, облегченно вздохнув. Глазки отца Василия сосредоточились на четырех фигурках.

– Идите-ка сюда, голубчики!

Отец Василий поднялся, отодвинул стул и подошел вплотную к сбившимся в кучу ребятам.

– Кто из вас, подлецов, курит?

Все четверо тихо ответили: "Мы не курим, батюшка".

Лицо попа побагровело.

– Не курите, мерзавцы, а махорку кто в тесто насыпал? Не курите? А вот мы сейчас посмотрим! Выверните карманы! Ну, живо! Что я вам говорю? Выворачивайте!"

Дедушка слушал чтение внимательно. Он оглаживал свою аккуратно стриженную бородку, да заглядывал на страницу книги, как будто что-то и сам мог понять.

Когда же он узнал, что главный герой книги насыпал в пасхальное тесто попу табак, он разволновался.

- Ты мне что-то не так читаешь! Там что? Точно так написано? В тесто махорку насыпал?

- Так попу же, дедушка.

Люся засмеялась. Ей показалось что вообще-то в тесто не нужно махорку сыпать, а вот попу - можно. Она была воспитана в безверии. И в школе ей говорили, что Бога - нет. Все попы - бездельники. Живут за счет труда крестьянского. Вот их и выгнали. А церкви все взорвали. Люся однажды стояла на развалинах храма на берегу Амура. Только угол церкви один уцелел и темный лик святого смотрел на мир из этого угла. Мама, которая была с ней рядом, потихоньку перекрестилась и заплакала.

- Не ведаем, что творим. Запомни, Люся, ты - крещенная. Я тебя тайно крестила. Ты - православная христианка.

Люся запомнила. Но к попам лучше относиться не стала. Попы - бесполезный и злой народ. Так говорили ей в школе.

-Почему ты, дедушка за попа заступаешься?

-Я за хлеб заступаюсь. Махорки! Да еще и в праздничное тесто! Пасхальное!

- Ну и что? Зато попу отомстил!

- За что? За то, что он его писать и читать научил и закону божьему обучил? Нет. Не читай мне эту книгу дальше. Неси назад в эту "бильбиотеку".

- Неправильно говоришь, в библиотеку.

- Вот туда и отнеси. А я думал, в книгах только про хорошее пишут. Ну и ну!

Дедушка разволновался.

- А как я теперь книгам верить буду?

Он поднялся и стал ходить по комнате. Он был расстроен. Книгу он у Люси забрал. Отнес на кухню. Положил её на буфет.

- Потом подам, когда пойдешь в эту "бильбитеку" свою. И скажи там, чтобы тебе хорошую книгу дали.

До самого вечера дедушка все переживал и переживал за испорченное тесто.

- Как рука поднялась? Нехороший какой мальчонка. Разве можно? Это же хлеб! Хоть бы день проработал на пашне, он бы так никогда не сделал. Махорку - в хлеб! Святотатство настоящее. И еще в книгах про такое написали. Постыдились бы!

Дедушка делал дратву, чтобы подшить валенки. Люся ему помогала. Вместе они очень крепкие белые нитки протягивали в несколько рядов. Потом каждый из них крутил кончики ниток в свою сторону. Потом Люся бежала к дедушке с кончиком ниток в руке, и тут же нитки скручивались сами в тонкий жгут. Эти жгуты еще не были дратвой. Их еще нужно было обработать смолой. В маленьком кусочке кожи лежала черная смола. Внутрь кусочка помещали нитку и натирали её этой смолой.

Потом сушили уже готовую дратву, связывали её восьмерочкой и складывали в жестяную коробочку из-под леденцов.

Дело было привычное.

- Ну и дела! Махорку в тесто! И про это в книгах пишут? Нет, внучка, ты таких книг домой не приноси. Вредные они. И не читай.

Дедушка приготовил дратвы много. Валенки и у Люси, у её младшего брата, с которым они были погодки, как на огне горели. Подошвы почему то отлетали. Хотя дедушка их пришивал добросовестно. Он осматривал детские валенки внимательно, разводил руками. Неделю назад только пришивал, а вот опять валенки каши просят.

Захар Максимович не знал, что на выпрошенные у матери деньги брат в спортивном магазине возле рынка купил коньки, которые назывались снегурочки. Это были коньки для валенок. Они подвязывались к валенкам с помощью веревок. Только держались плохо. Вот и придумали дети  валенки к конькам примораживать. Подходишь к колодцу, воротом поднимаешь ведро студеной воды, снимаешь валенок, ногу, как журавлик, прячешь под себя. Валенок окунаешь в ведро с водой и приставляешь к нему конек. На жгучем морозе он быстро примерзает. Для прочности поливаешь водой на валенок осторожно. Все. Конек держится крепко. Потом все точно также делаешь и со вторым коньком. И вот уже можно мчаться по утоптанной дороге хоть куда. Можно круг вокруг квартала сделать. Можно пробежать на коньках по скверу на проспекте, можно просто за двором прокатиться. Одна беда. Споткнулся, а конек отрывается от валенка вместе с подошвой.  Приходишь тогда с повинной головой к дедушке, предварительно растопив намерзший лед на печке, чтобы отделить коньки от валенок.

-Собаки вам их рвут, что ли? - ворчал дедушка. Потом брал дратву и шило и садился к окну на низенькую скамеечку. Внучка садилась рядом. Смотреть за тем, как дедушка подшивает валенки было настоящим удовольствие. Дедушка прокалывал подошву шилом и вытаскивал петлю из дратвы, которую на ощупь набрасывал ловко на шило внутри валенка. Петля поднималась над подошвой. Дедушка продевал в неё другую нитку и тянул за оба конца. Получался аккуратный стежок. И так - стежок за стежком - подошва из войлока опять возвращалась на свое место. 

Дедушка умел все. Летом он шил тапочки для всех. И были они лучше купленных. Он строгал доски под навесом и делал деревянные игрушки. Захар Максимович умел прясть не хуже женщины. Он мог за несколько часов крючком связать отличные рукавички! А если он варил еду - она была праздничной! Люсе было удивительно одно - почему дедушка не умеет читать? Это же так просто! Смотри на буквы и говори слова! Что тут сложного?

Ну да ладно! Ничего! Она же его внучка. Она ему почитает!

Люся поменяла плохую книгу через два дня. Ей дали взамен очень хорошую - "Русские народные сказки". С картинками.

- Вот книга, так книга! До души она мне. Вот какие книги нужно читать.

Сказки дедушка запомнил почти дословно. И очень сильно восхищался подвигом богатыря Ивана Кожемяки.

- Хранили землю Русскую. И нам завещали. И мы - выстояли. Не подкачали! Вон какая силища на нас шла. А мы её усмирили. И сынки мои - все четверо там были.

А Люся слушала дедушку и радовалась тому, что книгу взяла настоящую. А если дедушка рад сказкам, то и она, Люся, тоже рада. Очень.

Только после этого случая всякий раз, когда внучка отправлялась в библиотеку, дедушка ей всегда говорил одно и то же.

- Смотри, внучка, хорошенько. Плохих книг не бери!

Много лет Люся читала дедушке книги вслух. Попадались только хорошие!