С днём поэтов!

ПОЭЗИЯ – ВЕЛИКОЕ ПОСМЕШИЩЕ

***
Успех – это результат терпения и самоотречения.
Каждому из поэтов даётся поровну. Почему же один велик, а другой ничтожен? Почему второй завидует смертельно, вплоть до лютой ненависти?
Ответ в ответе на вопрос – чему он завидует? Таланту? Но он знает, что дар Божий набирает силу только в беспрерывном труде и отказе от личного.
Он завидует не таланту, который собственноручно в землю зарыл, а твоей способности самоотречься.
Тем поэт выше, чем больше потерял.
Что ему такому остается? Книги и, может быть, иногда дети…
Но ни поэзия, ни дети не кормят. Зная об этом, поэт всё равно настаивает на своем.
И это не самоубийство. Это судьба, которой он не захотел изменить. Не её изменить, что невозможно, ей изменить.
15.09.16

***
Слава – это ответная реакция на твою любовь к народу, делу, которому служишь. Снискать её тяжело. Часто она бывает посмертной, когда твои дела говорят о тебе, доблестно продолжаясь.
Такая слава самая надёжная.
Прижизненная слава – это женщина, которая может изменить, как только увидит, что ты изменил своему призванию или стране.
Слава не бывает большой или маленькой. У Славы нет размеров. Но Слава всегда беспримерна, даже если она тихая, и незаметная. У твоей Славы всё твоё – твои достижения, твой успех, твой характер… Она приходит сама. Её не надо призывать, покупать… За нею не следует гнаться и не надо повторять походку и шаги других людей. Слава каждого неповторима. И не зависит от степени твоего стремления к ней. Но только от самоотдачи или ценности твоего откровения.
Славе не стоит завидовать.
Нередко всемирная слава гаснет вслед за ореолом своего героя. А лучи простодушной славы становятся всё ярче и не гаснут долго, а то и никогда.
28.10.16

***
Самое плодотворное состояние – это одиночество! А в творческие паузы –самое невыносимое.
16.02.17

***
В литературной жизни моей встречалось немало писателей, которые воспринимали меня и моё творчество позитивно.
Скажу сразу: отношение к молодому автору не зависит от круга общения. Большие ли это мастера, как провинциалы, так и столичные; широко ли известные, или непризнанные и недоступные в силу разных обстоятельств широкому кругу писателей – значения не имеет. Одни тебя без особых причин воспринимают, другие нет.
Конечно, для тебя важна любая реакция. Ровное уважительное (даже на  пустом, так сказать, месте) отношение, стимулирует тебя на творчество. Благодаря чему ты интенсивно работаешь, стремишься покорять вершины и сердца. Но ещё отчаяннее ты дерзаешь, когда безо всякой видимой причины тебя отвергают молча, когда тебя не замечают, просто в упор не видят. Ты же при этом чуешь всеми фибрами души, что объяснение этому есть, но тебе оно неведомо, потому что недоступно. С тобой никто из таких не говорит (не разговаривает), поскольку ты для них как бы не существуешь
Так думал я, с горечью размышляя, пока сам не повзрослел и не увидел идущих за собой следом (по следу). Одних из идущих за тобой ты приветствуешь, других почему-то знать не хочешь? В чём дело? Зачем ты так добр к одним и холоден к другим?
Быть может, вторых ты боишься, опасаясь того, что они ярче тебя, а первые тебе приятны, потому что малоталантливы, как ты сам?!
18.02.17

***
Не всё, что в столбик, поэзия;
Не всё, что в рифму, стихи

1.Стихи – есть чувства, вообразившие себя мыслью.
Поэт – существо, думающее сердцем и чувствующее разумом.
Поэзия – это мысли и чувства, выраженные спонтанно; это игра слов и, как всякая игра, она способствует усвоению непреложных навыков жизни, содействует пониманию многих, впрямую обозначенных её свойств.
Поэтический образ облегчает понимание мира. Он – тот самый обходной манёвр, который сокращает путь познания, экономит силы при постижении той или иной сути.
Есть поэты, не умеющие писать стихов. Имею в виду одаренных авторов, которые в силу разных обстоятельств так не освоили этого ремесла. Они подобны столяру, который хочет быть краснодеревщиком, но выше табурета так и сумевший подняться. Я уважаю тех из них, кто это понимает и пытается учиться или хотя бы преодолевать себя.

2.Обычные слова, обозначающие предмет, действие или качество явлений, событий… не более чем части речи. Каждое слово само по себе, особенно те, что существуют изначально, разумеется, являют тот или иной образ. Но не более того. Однако поставленные поэтом в определенной последовательности, они превращаются в песню, заклятье, афоризм, пословицу, поговорку. То есть, в поэтическую формулу.

Опыт работы со словом (в 2015 году) исполнилось 50 лет этому моему занятию, многое мне помог осознать в профессии. Для себя подлинность поэзии я определяю несколькими критериями.
Первый и самый несомненный признак – поэтическое произведение это обязательно открытие. Написание стихотворения – это всегда движение по неизвестной территории. Более того, это путешествие в полной темноте, где далеко не всегда виден свет концовки. Но даже если тебя вдохновила фраза, невесть откуда пришедшая, и ты решил, что она как раз и есть та самая завершающая строка, это вовсе не значит, что ты продвигаешься к ней путями тебе знакомыми, открытыми.
Свет концовки мерцает, но идешь ты к нему, спотыкаясь, падая, ударяясь и лбом, и сердцем… иногда ты думаешь, что путь будет долгим, извилистым, то есть полагаешь, что написать надо будет много строк и ошибаешься. Ты пролетаешь этот путь мгновенно. То есть пишешь всего три строки или, что является «высшим пилотажем» только одну (одностишие, афоризм). Порой двустишие приходит к тебе совершенно в готовом виде: «Ржавеет на задворках механизм, что так и не привёз нас в коммунизм».
Проза мне представляется спуском с горы. Это может быть и слалом, и просто скоростной спуск… а также прыжки с трамплина.
Представьте себе картину. Ты на поляне, полной цветов. Птички звенят, кузнечики щебечут. Рядом на траве роскошная женщина. Произойти это с тобой может не только в столь романтической обстановке. Это может случиться и на пикнике, когда ты в кругу собутыльников предаёшься чревоугодию…
Однако, все это образы подступов к написанию прозы, главным образом, объемных жанров. Рассказ тоже пишется, как стихи. В жизни они открываются в любой момент. Быть может, даже на смертном одре.
...Внезапно ты теряешь связь с миром, который тебя окружает, и видишь некую странную дверь – как правило, маленькую, хлипкую, обшарпанную…  И тебя тянет  к ней. Ты покидаешь насиженное место. Стараясь не привлекать к себе внимания, осторожно приоткрываешь дверь, и оказываешься по ту сторону. Да, это уже другое измерение. Все там тебе интересно. Ты забываешь только что оставленную жизнь, ты бросаешься в новый мир. (Вспомним название литературного журнала. Как, все-таки, точно оно!)
Ты бежишь, и тебе поначалу трудно, как бывает во сне. Потому на ногах у тебя возникают лыжи, а под ногами снежный наст. Скорость постепенно увеличивается. Путь твой идёт под уклон. Ты едва успеваешь корректировать свой спуск палками. В какой-то момент открывается новая перспектива. Она до умопомрачения страшная. Ты видишь себя на краю плато, которое обрывается крутым склоном. Слава Богу, что не пропастью, успеваешь ты подумать, и вот уже несёт тебя вниз с ужасающей скоростью. Это полёт, то до свиста в ушах, то до судорог в желудке. Не приведи Бог, попасть в старую наезженную лыжню. Если не сломишь шею, внизу ощутишь сожаление и даже разочарование. Быстро приехал, но не своим путем. Потому что понимаешь, всё, что ты сделал, и увидел и пережил, все это уже кто-то до тебя и сделал, и увидел, и пережил.
Поэтому, увидев лыжню, уходи, сворачивая, потому что попавший в неё становится пленником и далеко не всякий (особенно малоопытный) в состоянии из наезженной колеи выскочить. Пускай тебя несёт в сторону, сквозь чащу, через валуны пни и колоды. Лети, доверься судьбе. Зато на каждом шагу ты будешь переживать и видеть то, что ещё никому до тебя не довелось познать. Таков принцип открытия, а значит принцип незаёмности.
Ты придёшь позже, нежели те, кто шел проторённым путём. Ты придёшь, когда ничего не понимающие судьи будут награждать победителя, а зрители рукоплескать ему. Не огорчайся, не завидуй его блестящему облачению, ведь ты весь в синяках и ссадинах, твоя одежда истерзана трудным, но неповторимым слаломом. Главное, что ты герой. Внутри себя, что важнее, нежели на миру. Это потом будет оценено. Это потом, когда улягутся, быстротекущие восторги, и специалисты, сокрушенно скребя под шапками, скажут, а ведь он единственный все-таки смог пройти там, где никто ещё даже не попытался.
Не всем так везет. Бывает, что сходят с дистанции. Ломаются, и даже погибают. Что делать, такая профессия. Бывает, что никто по твоему поводу так и не удосужится поскрести под шапкой. Но если  у тебя достанет сил не испугаться неудачи, пройти свой маршрут до конца, ты будешь знать и уважать себя… А это ведь тоже не мало. Уж очень крутой ты оставил след, не скоро на него кто-то рискнет ступить. Однако будь уверен, найдется кто-нибудь, непременно. Тогда эпигон твой станет поводом для того, чтобы вспомнили о тебе. А не вспомнят, не беда. Тебе в этот момент будет совершенно всё равно. Что там у них внизу происходит. У тебя будет новая жизнь, иная профессия, другие критерии… Главное, чтобы ты пришел туда чистым. Не занёс в ту жизнь этот сокрушительный микроб  неудачи. Посему, уходя в мир иной, постарайся, как следует очиститься.

3. Стихи – это словесные друзы. Они сокрыты под оболочкой обыденных геодов речи, часто серой, ничем не отличающейся от прочих, тысячелетиями обкатанных штормами житейского моря. Это концентраты мыслечувств. Пословицы, поговорки – есть кристаллы опыта целых поколений. Афоризмы, принадлежащие конкретному автору, переходят в разряд мудрости, если они по делу..
Великая проза, даже хорошая, то есть искренняя проза (даже документалистика) – в силу своей объёмности является атмосферой, в которой живёт творчество. В разреженной атмосфере или в той, где отсутствует кислород, мыслечувство задыхается. Потому-то мы сразу же откладываем плохо написанную книгу.

4.Молитвы – это формулы, звучание которых как позывные привлекают к нам слух Божий. По интонации Господь и определяет, насколько они искренни…

5.
В чем тайна поэзии. Конечно, она – результат владения словом, конечно, она выплеск эмоций, конечно же, без интеллектуальной эклектики и глупого дилетантизма ей не обойтись. Но главное, что делает стихов творение искусством – это пренебрежение логикой. Чем алогичнее рисунок, тем больше острых держалок. Впиваясь в тебя, они и ранят и, вцепившись, не отпускают, а когда ты отрываешься, оставляют занозы, которые то болят, то щекочут, заживая, но не дают забыть пережитое даже шрамами своими, едва заметными порой, но оставшимися навсегда.
Поэзия – это крона дерева, которое растёт само по себе. И самую большую опасность для него представляет садовые ножницы в молодости, а потом пила и топор.

6.Ничто не дает нам свободы более, чем творчество. Только в нём возможна она – если не абсолютная, то близкая к тому.
Каким же безбожным является режим, который, забирая под свой контроль гражданские права, не только налагает цензуру, но и стремится контролировать самоё творчество.
Лишь одаренный творец, то есть вкусивший вина творчества, не может уступить системе, подавляющей свободу. Лишенный внешнего душевного комфорта, он тем и спасается, что всё глубже и глубже погружается во внутреннюю свою стихию, где он сам себе и царь, и слуга, и раб своего искусства.

7.Творчество процесс индивидуальный, эгоистичный, и для самого автора непостижимый. Никто никогда не прочтет нам лекцию «Как делать стихи». Просто надо смотреть, как пишут те, кто лучше нас. И учиться у них владеть формой. Будет форма, появится и содержание. Чем она совершеннее, тем требовательнее к наполнению. В дырявом кувшине не то что вина или мёду – воды простой не принести.

8.Чтобы создать литературу, необходимо организовать себе литературную жизнь. Войти в неё и, несмотря ни на что, остаться там навсегда. В этом ЧТО немало потерь, страхов и сомнений. Живя литературой, и только ею, ты никогда не будешь успешен в чём-либо другом, на каком-либо ином поприще. Нельзя быть одновременно художником и врачом, юристом или строителем… Любое совместительство расценивается искусством как измена и не прощается. Литература – не хобби и даже не занятие. Литература – это способ дыхания в вакууме. За пределами этой жизни литераторе существовать невозможно.
Литератор – это добровольный изгнанник. И чем совершеннее его творчество, тем он одиноче.
Критериями его достижений является не благополучие и прижизненная слава. Критериями его признания являются зависть и молва.
Формула: чем хуже мне, тем лучше им – стихам нечаянным моим, – близка к истине.
В сплошной социально-бытовой его безысходности Бог дал гению, разумеется, кроме таланта, трудолюбие и радость мимолетного удовлетворения плодами творчества: когда он завершает очередное произведение и ненароком видит восхищение тех, кто понимает весь ужас его положения и не может скрыть это своё состояние.

9.Стихи (а по большому счету – и вся литература) пишутся не для того, чтобы рассказать очередной случай из жизни. Реалии бытия участвуют в творчестве как изобразительный материал. Мы из него делаем детали: метафору, образ... К сожалению, многие читатели (да и авторы тоже!) ищут в стихах информацию, а не поэзию. Литераторы пишут, абы поведать, рассказать, донести… случай из жизни... Этот путь – безнадежен, поскольку бесперспективен. Но ведь автор и читатель могут и должны общаться и на другой базе. Не на информационно-бытовой, а на ассоциативной...
Только при таком подходе мы сможем учиться друг у друга, и расти над собой. Мне, например, глубоко всё равно: бывает ли такое, о чём я пишу, в жизни или нет. Искусство рисует параллельное измерение, очень похожее на это, но другое. Искусство открывает то измерение, которое в тебе, во мне, в другом, третьем... И ценность поэзии в том, чтобы сделать эту параллель доступной каждому, кто хочет в неё заглянуть...

10. Просто ли, сложно... Всё в искусстве относительно. Меры нет. Поэт может подниматься на такую высоту, на которой он доступен пониманию. Многие так растут вместе с читателем.
Однако творца никто и ничто не удерживает в его стремлении ко сколь угодной (но доступной для него) степени сложности. При этом он должен быть готовым к непризнанию и не роптать за него на современников. Если ты на верном пути, изыскания твои не пропадут. Однако никто, кроме автора, догадываться об этом не может. Рискуй! Возможно, и о твоих трудах потомки скажут: всё гениальное – просто. Важно тут избежать усложнённости. Особенно нарочитой. Надо знать,что даже утончённое лукавство не долго воспринимается как чистая монета изысканности, искусственная патина слетает, обнажая банальную изощренность. При низком качестве ремесленного мастерства и слабом или неразвитом таланте часто возникает это желание – выделится из ряда любой ценой. Со временем это желание оборачивается неприглядной выходкой из ряда вон.

11.Из диалога
– Сберегать родную речь становится всё сложнее.
– Она и сама себя в обиду не даст. Хотя и мы не должны допускать речевую экспансию...
– Вот вроде писать нынче стали стихи и прозу очень много людей. Прямо бум какой-то! Понятно, что большая часть авторов – графоманы. Однако даже такой уровень письма развивает самих этих людей, хотя бы как сочинительство на родном языке. А что если графомания – один из способов противостояния речевой экспансии?! Как защитная реакция? С другой стороны, графомания растлевает, прививая небрежность в плане обращения с родным языком. Особенно у подрастающего поколения, выпускников последних лет.
– Молодежь нынче порядочных писателей не читает. А таких – и тем более… Так что опасаться языкового растления не стоит.
Но вы правы, явление это, видимо, неизбежно в переломные моменты. Не до грамматики сегодня большинству. Увы, те дети, что не читают книг, будут писать с ошибками. Но их дети вернут себе грамматику обязательно. И заставит их это сделать сама родная речь, если, разумеется, сохранится, выживет! Дети наших детей создадут новую литературу.
Сочинительство, что сейчас стало массовым явлением, не графомания. Это примитивно понятая свобода слова. Пишут все, кому ни лень и кто во что горазд, потому что этому делу, полагают, учиться не надо.
Таланту не научишь. Это да. Но мастерство добывается круглосуточным трудом нал словом. Тот из графоманов, кто это поймет, станет писателем. Кто – нет, так и останется посмешищем для Ангелов.
09.04.16

***
Поэты, публикуя новое, в очередной раз выставляют себя на посмешище. Одни – осознанно, иные – оставаясь в заблуждении о самих себе. Потому первые взыскательны, а последние нелепы. Но и те, и другие достойны сожаления и благодарности, потому что, кроме поэтов, никто не говорит  правду часто смертельно опасную (непростительную) для них же самих.
21.03.17
                Симферополь-Севастополь-Бахчисарай