Примавэра Пуползень

                Оличке

– О память предков! – думал я, – Ты сильней рассудка памяти печальной!
Дерево было высокое и совершенно неприспособленное для лазанья по нему  тяжёленьких дядек.  Но я всё таки лез. Лез, скрепя сердце, скрипя коленками, лез, всколыхиваемый изнутри головы трагическими воплями рассудка. Мда… А если  оно подо мною поломается?   Эта штука повыше будет какой-нибудь там барной стойки, тут и убиться  можно.
 А что поделаешь? Летать мне не особенно дано,  а возвыситься надо. И я возвышаюсь на дерево… Ибо только возвысясь можно  наблюдать явление некоей дивной эквинокциальной сущности. Имя ей – Примавэра Пуползень, и нынче она предстанет пред нами во всём своём фулюганском величии.  Являясь нам посреди весеннего эквинокция,  донна Примавэра устраивает всякие перемены  в мироздании. Природа вещей, повинуясь грозному ея произволенью, принимается вытворять разные штуки – не всегда приличные, но неизменно очаровательные. Вот, к примеру, ежи. Они просыпаются. И проснувшись, потягиваются. Сладко, ах как сладко! Не  знаю, есть ли ещё на свете сладость, сравнимая со сладостию первого ежиного потягиванья. Мммм…  Фух, я даже как-то застеснялся это воображать…
Я где-то слыхал, что  далеко-далеко, в самой Ост-Индии завелись в древности специальные люди, из зависти к ежам придумавшие целую потягушечную идеологию. Называются они Иожи, или как-то так.
 Или вот я  на дерево полез. Конечно, в это гораздо больше неприличия, нежели очарования. Но что уж тут уж… Чем богаты.
Жаль, ах как жаль, что только раз в году является нам мадам Пуползень.  Есть правда люди, с которыми она пребывает постоянно. Люди, родившиеся в этот день. Они получают Примавэру в подарок навеки, она живёт у них внутри, регулярно высовываясь наружу. Нам, остальным людям, глядючи на счастливцев, остаётся только мечтательно кряхтеть от любви и восхищения.