Митинговая демократия. Рига

                Митинговая  демократия.
             Выдержки из книги: ""Совок". Жизнь в преддверии коммунизма".
Летом 88-го мы с Ритой с Тарасенковыми и Гребенниковым Леней отправились на байдарках в Прибалтику на р. Гауя. По железной дороге добрались до г. Валга, а из Валги до речки на автобусе. Между прибытием поезда и отправлением автобуса погуляли по городу. Административно город разделен на две части – одна часть принадлежит Эстонии, другая Латвии. Я разговорился с группой юношей – часть из них оказалась латышами, часть эстонцами, и спросил – на каком языке они между собой общаются. Ответили – на русском. Латышский и эстонский языки не родственные, они входят в разные языковые семьи, но это людям не мешает. Когда-то горожане общались между собой на немецком языке, сейчас они общаются на русском. Границы, рассекающей город, они, как мне показалось, не воспринимают и живут одной общиной.

Путешествие было очень спокойным – прогулка по реке.
Река великолепна. Компания великолепна. Погода великолепна. Все великолепно.
В Риге остановились у родственников Тарасенко. Ходили по Риге, ходили по музеям, съездили в Юрмалу, все очень ухожено, но в зал, где проводились конкурсы, нас не пустили. Как часто в походах нас пускали в закрытые на выходной музеи, узнав, что мы приехали на один день, а здесь мы просим разрешения заглянуть в пустой зал, а нам говорят, что сегодня нет концерта, и зал не работает. Это было выражением явного недоброжелательства, скорее всего, со стороны конкретной вахтерши. Других проявлений недоброжелательства мы не ощутили.

Рига кипела. 21-го июля был праздник по поводу образования в 40-м году Латвийской ССР (Советской Социалистической Республики). Для латышей это дата уничтожения Латвийской (буржуазной) Республики, и они использовали этот праздник для выражения своего протеста против этого самого образования и присоединения Латвии к России.

Шла официальная демонстрация с красными флагами и флагами Латвийской ССР. Я влился в эту демонстрацию, друзья шли по тротуару. Когда проходили мимо то ли обкома, то ли горкома, с балкона здания произносились официальные речи со здравицами в честь Латвийской Советской Социалистической Республики. А наискосок, за каким-то монументом, с высокого крыльца какого-то подъезда для той же колонны произносились другие речи: об уничтожении Советскими войсками Латвийской Республики, о потерянной свободе и о надежде на обретение свободы и возрождение свободной Латвийской Республики. Никто,  никому не мешал. Мне, по моей просьбе, перевели в двух фразах смысл выступления. Колонна, уже рассыпавшись и свернув красные знамена, толпой продолжала движение к площади «Независимости» и собралась у обелиска «Свободы» ??? Не помню, как он называется. На высоком цоколе обелиска барельефные изображения из истории латышского народа. Одно из них я запомнил – на нем чубатый казак на коне нагайкой разгоняет рабочую стачку. Обелиск явно носил социал-демократический оттенок, без признаков ксенофобии.

На самый верх цоколя забрался молодой человек и, дотянувшись до середины, положил на край три гвоздики: красную, белую, красную – цвета и порядок расположения как у флага буржуазной Латвийской республики. Народ смелому «альпинисту» аплодировал.
На нижние ступеньки поднялся дирижер эстонского хора. Это был Эрнесакс –  дирижер знаменитых на весь Советский Союз хоровых праздников на Певческом поле в Таллинне. Хор исполнял национальные  песни народов Прибалтики.  Приехавшие выражали солидарность со стремлением латышей к независимости, хотя официально приехали на «праздник» воссоединения с Россией.      
С нижних ступенек произносились речи, я опять обратился за переводом. Лина меня толкнула, чтобы я не выдавал свое русское происхождение, и мы пошли домой.

Вечером я, все-таки, пошел посмотреть, что же будет дальше. Народ тянулся к набережной, пошел и я за ними. На набережной успел сесть за свободный столик на веранде открытого кафе. Набережная была ниже, так что я видел все, как на ладони. Вот вдали несколько человек развернули СВОИ транспаранты, и пошли в нашу сторону. К ним моментально стали присоединяться почти все, кто был там, рядом, и до нас дошла уже многотысячная колонна.
Дальше, перед мостом стояла цепочка из нескольких милиционеров. Демонстранты подошли к ней свернули транспаранты и разошлись. Праздник продолжался.
Я еще немного посидел, доел свое мороженное и пошел домой.