Семейный вечер

    Осенний вечер. Сильный ветер гнул деревья, обдирая с них жёлтые листья. В гостиной тёплой квартиры собралась вся семья Кикиморовых. Федот Леонович, мужчина пятидесяти лет с крупной головой, украшенной каштановой шапкой густых отросших волос, развалился в кресле, взяв в руки учебник немецкого языка и совмещая чтение с просмотром телевизора. Его жена Симона Игнатьевна, полная сорокапятилетняя женщина с фиолетовой курчавой шевелюрой, расположилась на диване и глядела на экран. Их дочь Пелагея, ученица одиннадцатого класса средней школы, высокая, худая и нервная, сидела рядом с матерью, поставив ступни на диван, отчего её ноги были согнуты буквой «Л». Наконец, Никодим, двадцатипятилетний брат Пелагеи, занимал второе кресло, будучи отделённым от отца журнальным столиком.

    По телевизору транслировалась передача. Тишину нарушали только голоса героев и музыка.

 – О, мама, смотри, какие модные и красивые куртки у дурочек в телевизоре! Надо и мне такую же! – воскликнула Пелагея.
 – У них папаньки не жадные! – отозвалась Симона Игнатьевна, лузгая жареные семечки и сплёвывая шелуху в блюдечко.
 – Ну, не начинайте, не начинайте! – моментально вскипел Федот Леонович.
 – А что, не правда, что ли? Все деньги в банк отнёс, ой, бли-и-и-ин! – протянула Пелагея.
 – А мы сидим раздетые и разутые, – кивнула Симона Игнатьевна.
 – Да что ты ложь городишь, а? Какие вы раздетые и разутые? Кучи тряпья у каждой! – завопил Федот Леонович.
 – Мне надо купить новую куртку! – сказала Пелагея, нагло глядя на отца.
 – Тебе же недавно приобрели, бестолочь!  Сама с матерью на базар ездила, выбирала! – загремел Федот Леонович, грохнув учебником по журнальному столику.

 – Опять орёт, тигр полосатый! Потому что деньги в банке, в кошельке только мелочь бренчит, – упрекнула Симона Игнатьевна.
 – Всемилостивый Бог! Да прекратите же вы о деньгах талдычить! Прекратите! Не расшатывайте мне нервы, бабы вы окаянные! У меня и так язва желудка! – Федот Леонович бросил книгу на столик и вскочил, жестикулируя.
– А зачем ты деньги в банк отнёс? Зачем? Посмотри на квартиру. Ремонт надо делать. Двери нужно менять. Какие страшные двери! Как в сарае. Фильм был про деревню, «Любовь доярок и пастуха» назывался, так там, в избах, надо же, двери лучше, чем у нас! Позор! – горько усмехнулась Симона Игнатьевна.
 – Да зачем он нужен, этот ремонт? Живём нормально! Люди в аварийном жилье обитают, всё у них сыплется, ничего, не вопят, а у нас квартире только пятый год, а она ноет! – разозлился Федот Леонович.
 – А зачем мне другие? Я о своём доме пекусь, чтобы в нём красиво было, – ответила жена. – Козёл старый, сними деньги со счёта, сделай ремонт! Хватит изучать немецкий! На кой он тебе сдался?

 – Да замолчишь ты или нет? – Федот Леонович упал в кресло. – Ну, перестань, перестань! Одна начнёт, а другая поддакивает. Пелагея, иди, пиши свой реферат!
 – Я его за два часа напишу, там дел на каплю масла. Да и сдавать его через три дня. Завтра сварганю. А через два часа я поеду в клуб на дискотеку, – сказала Пелагея.
 – Ни в коем случае! – вырвалось у Симоны Игнатьевны.
 – Ты же клялась, что два дня назад последний раз ходила на эту чёртову дискотеку! Будешь дома сидеть! – Федот Леонович строго посмотрел на дочь.
 – Я же пошутила про последний раз, вы что, шуток не понимаете? Какие же вы зажатые и не современные! – Пелагея презрительно скривила лицо. – Я вам не ваш Никодим, который сиднем дома сидит. Я общаюсь!
 – Но ведь на ночь глядя едешь, на ночь глядя! – закричал на неё отец.
 – И что? Всё интересное общение в наше время происходит ночью, папаня! – Пелагея назидательно посмотрела на Федота Леоновича. – Кстати, когда Никодим себе бабу найдёт?

 – Да она ему не нужна! – взглянул на сына Федот Леонович. – Ему книги милее. Заперся дома, как аскет-отшельник, и читает ахинею. И мечтает, что женщина к нему сама придёт и влюбится в него. Никодим! Надо посещать молодёжные сборища, знакомиться, увлекаться, влюбляться, а не быть прикованным к скрипучему дивану!
 – И не надо придираться к девушкам, – произнесла Симона Игнатьевна. – Одна, видите ли, курит, другая читать не любит, третья косолапит, четвёртая слишком много булок с чаем ест. Как будто ты идеальный и правильный!
 – И не надо поучать девушек! Никому не нравится, когда кто-то его учит. Оля с кудряшками такой хорошей парой тебе была! Нет, надо было указать, что она пишет с ошибками! Грамотей нашёлся! – отец возмущённо поскрёб макушку.

 – Он ещё и безработный. Интересно, когда он работу найдёт? – не унималась Пелагея.
 – Да он не хочет работать! – загремел Федот Леонович. – Выйдет, побродит три часа по городу, изобразит, что работу ищет, и обратно – на диван! Кто же так ищет, а? Молодые девчонки сопли морозят на холоде, стоя у развалов, деньги зарабатывают, а он, мужик в самом соку, не желает! Учитель, называется! Получил диплом и сел на наши шеи!
 – Я работал продавцом, кладовщиком и торговым представителем, – подал голос Никодим, недовольный вниманием к себе.
 – По два месяца потрудился – и всё! А в перерывах по полгода дома сидел. Кто ж так работает? – усмехнулась Симона Игнатьевна.
 – Зарплата не устроила. Нет в городе хороших зарплат, – буркнул Никодим.
 – Посмотрите на него! Миллионы ему сразу подавай! – стукнул кулаком по столу Федот Леонович. – Иди и паши учителем, раз выучился! Учителя везде требуются. В село уезжай, там тебе жильё дадут, на свинарке женишься, самостоятельным станешь. Чтобы завтра же пошёл в отдел образования и устроился! А то из дома выгоню!

 – Так как насчёт новой куртки? – спросила Пелагея.
 – Исчезни со своей курткой! – отмахнулся отец.
 – Но у меня на старой одёжке бок порвался, нитки торчат. Все спрашивают: «Пелагея, а что это у тебя такое?» Думаешь, приятно? – захныкала Пелагея.
 – Федот! Ну, будь ты человеком, купи ей куртку! – вступилась за дочь мать.
 – Вы две недели назад её купили! Две недели! И уже порвалась? – заголосил отец.
 – Ну, материал такой плохой, что поделаешь? – вздохнула Симона Игнатьевна.
 – Выбирать надо уметь! А вы – бездарности! Ничего толком не умеете! Ничего! – Федот Леонович покраснел от возмущения.

    Пелагея зарыдала и накинулась на отца с кулаками:
 – Я убью это скрягу! Убью! Купи куртку! Купи куртку!
 – Дурная баба! – защищался Федот Леонович. – На тряпках помешана! Училась бы лучше! А то одни «тройки»! Куда ты поступишь с такими оценками, дура?
 – На юридический поступлю! Купи куртку! – не унималась Пелагея.
 – В субботу поедем на рынок и купим, – решительно сказала Симона Игнатьевна.
 – Задолбали! Как же вы меня задолбали! – в отчаянии проревел Федот Леонович. – Ладно! Купим куртку! Купим!
    Пелагея перестала рыдать и снова села на диван. Федот Леонович гневно на неё посмотрел и хотел что-то крикнуть, но Никодим гаркнул:
 – Тихо! Новости начались!
    И Федот Леонович тут же перевёл взгляд на экран. Симона Игнатьевна ушла на кухню и загремела посудой. Пелагея  удалилась в свою комнату и через пару секунд говорила по сотовому телефону.  Отец и сын смотрели и слушали новостную программу...
    Вечер в семье Кикиморовых продолжался.
               
                Ноябрь 1999 – 21 декабря 2009 гг., Тверь.