Часть 7. Кандалы

Часть 7. Кандалы
Я висел, изо всех сил вцепившись в брамсель грот-мачты. Продолжавшийся весь день ветродуй угомонился, оставив мачту жалобно поскрипывать почти в полной тишине.
«Кххыть – Кххыть» – раздались внизу на пустой палубе шаги, и вкрадчивый хриплый голос шёпотом позвал меня: «Andrew…?»
Обычно страх так или иначе находит для тебя способ зарыть голову в песок, но сегодня капитан сделал моей психике обрезание. Где-то в центральной Африке радостно пляшет племя, возвещая рождение нового мужчины, но здесь, на борту нашей мерзкой посудины, будь она неладна, я вжимаю голову с шеей между плеч и пытаюсь не заскулить как девка, а руки уже начинают неметь от напряжения… «Where are you, Andrew?» – шёпотом протянул тот же голос.
Кхыть
Кхыть-кхыть
…
…
Кххххххххыыыыыы
«Aaandreew! Where are yoooou?» – повысил тон капитан.
Голос его всё приближался, и сначала я зажмуривался от страха, стараясь не дышать. Вдруг нашу палубу осветил непонятно откуда взявшийся прожектор. Я выпучил глаза и увидел такую картину: на палубе стоит в панталонах и кителе капитан с керосиновым фонарём в одной руке и старинным пистолетом – в другой, а в море рядом с кораблём, всего в метрах пятидесяти – три совсем небольших посудины, направившие на нас свои фонари.   
На палубах всех трёх лодочек стояли люди в чёрной форме, некоторые даже вооружённые, а на флагштоках развивались французские флаги.
Удивив сам себя, я проявил волю к жизни и спасению и изо всех сил закричал все французские слова, что знал на тему нашей ситуации.
- Мадам и мсье! Атонсьон! Эйд! Эйдемуа сильвупле! Эйд! Дюржонс сильвупле! – кричал я, и от напряжения стал махать им рукой, чуть не свалился с брамселя и повис, запутавшись ногами в канатах и продолжая кричать и размахивать руками – Дюржонс сильвупле!
- О! There you are, Andrew! – радостно прохрипел капитан, увидев меня болтающимся на канатах, как утку перед опаливанием.
Французы на своих кораблях замерли от представшей их глазам сцены и не подавали признаков жизни, кроме самого главного француза в фуражке. Тот не удержался, выхватил у кого-то из рук громкоговоритель и заявил на ломаном английском: «Олл г’емайн ин плейс!»
- Go fucking hell, frog-eater! – психанул капитан Джон и швырнул в ближайшую французскую лодку свой керосиновый фонарь…
Фонарь угодил прямо на ящики, стоявшие посреди палубы у французов, и разбился. Следующие две минуты мы с капитаном Джоном любовались на восхитительный салют из догорающих обломков всех трёх подплывших к нам лодок. Немногочисленная французская команда барахталась в воде в радиусе ста метров, догорающие лодки спокойно шли ко дну, а с неба медленно как снег оседали хлопья пепла и догорающих бумаг и тканей. Наконец, французы сгруппировались вокруг какого-то крупного обломка борта, обхватили его со всех сторон и принялись грести подальше от нашего судна.
- So, – выдал, наконец, капитан, повернувшись ко мне, – let us return to our muttons!
И полез по мачте в почти кромешной темноте. Лез он медленно, а когда поравнялся со мной, я снова зажмурился, но больше минуты чувствовал его запах совсем рядом. Наконец, послышался характерный звук медленного перерезания верёвки.
Меня дёрнуло, и палуба над головой приблизилась метра на полтора. Рывок – и ещё метра на два. Ещё рывок – я с грохотом свалился на палубу, как мешок с оленьими костями. Следом, мягко и ловко, как ниндзя, спрыгнул капитан и нацелил на меня свой двуствольный пистолет.
Я встал и поднял руки, собравшись было молить о пощаде.
- Get ready. – Спокойно приказал капитан и взвёл курки.
Руки сами собою опустились, а перед глазами собралась пролететь вся жизнь, но почему-то пролетела мимо моего внимания. Как сон, который был и прошёл. Как сон, который имеет смысл, только пока ты спишь.
Раздался резкий металлический щелчок, шипение воспламеняющегося порохового заряда и странный звук, похожий на то, как если бы мимо вас под водой на большой скорости прошмыгнуло пушечное ядро. В грудь что-то с силой ударилось и я, пошатнувшись, упал прямо на задницу…
Странно, но мир никуда не девался, а единственное, что заболело – это как раз мой зад от удара об палубу. Я открыл глаза, сначала осмотрел себя – никаких повреждений и рядом валяется пробковый пыж с ватной прокладкой – и уставился на капитана.
- Your move! – Выдал Джон и, швырнув мне свой пистолет, удалился.
Ночь. Слегка расходившийся ветер покачивает судно, поглаживая его чёрными безумно завораживающими волнами. Облака потихоньку разбежались, позволив луне осветить нас, не показав пути, но обозначив в мире кругом света, как специальный прожектор выделяет на сцене солиста. Мир затих, и из самого нутра корабля раздалось протяжное: «Where are you, captain?»
Я крадусь по трюму и вижу, как за одной из бочек притаился капитан Джон, как он грызёт с улыбкой свои грязные ногти от радостного волнения и шныряет взглядом из стороны в сторону. Это похоже на игру в прятки с ребёнком, ноги которого видно из-под шторы. Но я продолжаю играть, потому что в руках у меня бутафорный пистолет, а капитан настоящий и это его игра. Обхожу его, как бы не заметив, и продолжаю «искать».   
- Where are yoooouuu? – продолжал я, чувствуя, как тон становится слишком наигранным. – Captain… Hey, captain?
- Whhaaat?! – вдруг раздражённо вскричал Джон, выпрыгнув из-за моей спины с широко разведёнными руками.