Красивый король и Временное правительство

(Из сборника эссе «Мой календарь знаменательных дат»)


                «Все кончено». А было ли начало?
                Могло ли быть? Лишь видимость мелькала,
                Зато в понятье вечной пустоты
                Двусмысленности нет и темноты.

                И.Гёте «Фауст»

Открытые источники сообщают, что правление Филиппа Красивого (1285 – 1314 гг.) сыграло важную роль в процессе упадка политического могущества местных феодалов и укрепления монархизма во Франции. В этом смысле Филипп IV был достойным продолжателем борьбы королевской династии за объединение страны: при нём к Франции  были присоединены Шампань и Наварра.  Но в эту борьбу также, например, входило полное подчинение вассалов в собственном владении короля: «денежные мешки» не должны иметь возможности навязывать выгодные им проекты, идущие вразрез с монаршей политикой управления государством.

Тем не менее, монарх не гнушался и такими методами укрепления власти, как: пополнение казны за счёт принудительного «одалживания» денег у богатых людей или «порчи» королевской монеты (заменив в ней часть серебра простым металлом, за что получил прозвище короля-«фальшивомонетчика»). От рыцарей и богатых горожан, взамен службы, он также требовал денег… Но главное, правление Филиппа Красивого отмечено введением всё новых и новых налогов. На почве последнего, у короля Филиппа IV произошёл конфликт с папой Бонифацием VIII, - т.е. по поводу обложения налогами церковных земель. Папа пригрозил королю отлучением от церкви. На что Филипп – запретил вывоз золота из страны, а папу, не моргнув красивым глазом;)), обвинил в ереси. И это несмотря на то, что церковь активно поддерживала королей Франции.

Дальше – больше. Хотя папа Бонифаций успел-таки умереть своей смертью, перебравшись подальше от монаршей «ласки», в Авиньон, однако с его смертью началось так называемое «Авиньонское пленение пап» (1309 -1378 гг.) и жестокая расправа над тамплиерами.

Вот как об этом пишет электронная энциклопедия. «22 марта 1312 года по настоянию короля Франции Филиппа IV Красивого Папа римский Климент V  распустил католический духовно-рыцарский орден тамплиеров (храмовников). Собственность ордена во всей Европе перешла к другим церковным орденам или была конфискована государством».

После прочтения этой исторической справки-реплики, сразу вспоминаются такие литературные штампы: «история не терпит сослагательного наклонения; «гибель одного – трагедия, гибель тысячи – статистика» и т.п.
«Распустил»… Ага. А если уточнить, что стоит за этим словом, то окажется, что членов мошеско-рыцарского ордена пленяли, пытали, казнили и сжигали на кострах. Вот такая вольница выпала на долю некогда могущественного «клана» храмовников.

«На многочисленных судах, состоявшихся после ареста, вскрылись «подробности», которые взбудоражили общественное мнение Европы. Помимо открытого неповиновения государственной власти в лице короля со стороны глав ордена и, прежде всего, его магистра Жака де Моле, были доказаны многочисленные факты уклонения от уплаты налогов, финансовые махинации с недвижимостью (в основном с землей в южных провинциях), ростовщичество, факты дачи взяток, спекулятивное повышение цен на продукты в неурожайные годы, скупка краденого и многие другие преступления, основная масса доказательств по коим была собрана королевскими судьями с применением обычных в то время при судопроизводстве пыток»…. (Ну, какие тут могут быть комментарии?)

Иначе говоря, для укрепления королевской власти и поднятия статуса Франции среди других государств, похоже, все способы для красивого короля были приемлемы: и интриги, и войны с английскими королями; и насильственное присоединение крупных владений к своим (сослав хозяина по ложному доносу умирать, корчась под пытками, или услав на какую-нибудь текущую войну)… И ведь для кого старался батюшка-король? Для тех, кто был больше всего заинтересован в объединении страны. То есть, простых крестьян, которым междоусобицы (между мелкими и средними феодалами, а тех – с феодалами побогаче…) приносили большой вред хозяйству.
 
Но, конечно, не всё так просто. Филипп не был закоренелым злодеем. Тут сыграли свою роль и  особенности характера самого короля, и интриги придворных советников, и условия эпохи, в которую он жил, что вкупе, по мнению историков, и провоцировало французского короля, осуществлять политику с проявлениями агрессии и даже жестокости. В целом же, правление Филиппа IV укрепило влияние Франции в Европе. И многие его действия, от войны с Фландрией до казни тамплиеров, были, с точки зрения государственной политики тех лет, «вынужденной мерой»: таким образом заботливый монарх пёкся о пополнении бюджета страны и укреплении армии. Мда...

О самом ордене, о могуществе которого можно судить хотя бы по его известности (пусть лишь по названию) уже в XXI веке (!) стоит почитать отдельно и, желательно, не беллетристику. Вряд ли, монахи-рыцари были кротки, как овечки. И тому есть ряд документальных свидетельств. А, кем же тогда они были, на самом деле? Ищите, и многое в этой истории, произошедшей 22 марта, приоткроется вам. Должно приоткрыться.

22 марта 1917 года, – то есть, шестьсот лет спустя, – Святейший Синод Русской Православной Церкви выпустил послание «Всем верным чадам Русской Православной Церкви» о повиновении Временному правительству. Одновременно с этим воззванием из богослужебной практики исчезло… поминание царя и царствующего дома.
…А потом было два месяца весны, три месяца лета и два осенних месяца. Спустя этот немалый срок, к власти пришло уже Постоянное правительство. И помощь церкви – призывать народ  к «повиновению…» – ему не понадобилась…

Как, впрочем, и сама церковь и служащие в ней, священники. Церкви будут разрушать, над святынями станут надругаться, ценности церквей «национализируют», то есть, разграбят.  В храмах разместят конюшни, подсобные хозяйства, склады, фабрики, конторы, дома культуры и даже планетарии (как в Нижнем Новгороде), а также много других, полезных для нужд новой власти, присоединившей к себе церковные архитектурные сооружения и прилегающие к храмам или монастырям, наделы земли. Почти все церковнослужители, особенно, из высшего духовенства, погибнут мученической смертью, и лишь крупицы сумеют выжить в нечеловеческих условиях, в тюрьмах и лагерях политзаключенных. Единицы, будучи по естеству своему обычными людьми, но необычными по красоте и силе духа, будут думать в эти страшные дни не о себе, а о тех, кому может понадобиться их помощь…

К счастью, имена многих этих мучеников и необычайно светлых,  духоподъёмных* личностей возвращаются к нам, давая возможность душе потрудиться и искренне поблагодарить за их земной путь, почтить хотя бы их светлую память. Но не только. Встречая на своём жизненном пути даже не людей, а примеры и приметы такого проживания собственной жизни, невозможно не остановиться и не задуматься над многими важными вопросами.


*) впервые я прочла это замечательное, глубокое,
но всеми понимаемое определение определённого склада людей – у М. Эпштейна.