Интервью с Вячеславом Малежиком

Вячеслав МАЛЕЖИК: «МОЙ РУПОР – ПЕСНЯ»

Вячеслав Ефимович Малежик, родился 17 февраля 1947 года в Москве. Карьеру музыканта начал в апреле 1967 года в группе «Ребята». Далее выступал в различных музыкальных коллективах, таких как «Мозаика, «Весёлые ребята», «Голубые гитары», «Пламя». Раскрылся не только, как эстрадный певец, но и как поэт и композитор. Получил широкую известно благодаря сольным работам. Наибольшая популярность певца приходится на 1988-1989 годы. Именно тогда его песни «Смолоду» и «Провинциалка» были признаны песнями года в одноименной телевизионной программе. В тандеме с Екатериной Семёновой работал ведущим программы «Шире круг». Много гастролировал по стране и за рубежом. В настоящее время в дискографии артиста насчитывается более 30 альбомов. В 2004 году Вячеслав Малежик удостоен почётного звания «Заслуженный артист России».

Наша беседа с Вячеславом Малежиком началась с песни, которая и задала тон всему разговору. Причём для себя я сразу отметил, что даже в домашней обстановке он пел с такой же самоотдачей и абсолютно в полный голос, как на сцене. А уж сравнивать было с чем, так как на его концертах мне приходилось бывать не раз. Отсюда и мой первый вопрос к музыканту...

– Вячеслав, мне приходилось бывать на ваших выступлениях. И вот, что обращает на себя внимание. Вы не просто поёте, что называется вживую, но иногда и вовсе отказываетесь от микрофона. Чем это вызвано? Может быть, желанием быть ближе к народу? 

– Я не очень люблю таких высокопарных слов, и вообще избегаю пафоса. Мне кажется, что такое поведение объясняется всего лишь желанием наладить контакт с публикой, расположить её к душевному разговору. И получить соответствующую отдачу. Как правило зрители тут же откликаются на мой посыл, и в подобной атмосфере прощают любые ошибки. Даже если я умудряюсь забывать слова, потому что могу вдруг запеть песню, которую не исполнял лет пятнадцать. Ведь, помимо того, что каждую программу я стараюсь выстраивать, отталкиваясь исключительно от собственных ощущений, случается, меняю что-то и по ходу концерта. Иногда действительно бросаю микрофон и выхожу в зал. Хотя, если честно, в этом есть определённый элемент трюкачества. Дело в том, что я всегда учитываю архитектуру концертных площадок, и знаю, что залы старой постройки рассчитаны под звучание без использования технических средств. И при моём мощном голосе в таких залах не сложно достигнуть хорошего акустического эффекта даже не прибегая к помощи микрофона.

– А как же мнение Станиславского о том, что для публики артист должен представать этаким небожителем?

– В моём случае ситуация скорее близкая к идеологии театра «Современник», то бишь «актёры такие же люди, как и сами зрители», со своими проблемами, своими болячками, которые просто чуть получше поют и сочиняют песни…

– Сегодня Вас не так часто можно увидеть по телевизору. Не испытываете ли Вы каких-то переживай по этому поводу?

– К славе я всегда относился вполне философски. Я прекрасно понимаю, что за пиком популярности неизбежно следует ослабление интереса к личности артиста. После чего этот интерес держится уже на каком-то более-менее постоянном уровне. Это происходит за счёт постоянных, проверенных годами поклонников. Если учитывать, что на концертах я стараюсь не халтурить и не разочаровывать своих преданных зрителей, то их отношение ко мне и моему творчеству с годами не меняется.
 
– Быть популярным, наверное, очень приятно. Были ли случаи, когда популярность сыграла с Вами злую шутку?

– Думаю, что и пользы, и вреда от этого бывает одинаково. Простой пример. Иногда в магазине или на рынке тебя могут буквально задарить всевозможными вещами или продуктами. Но случается и наоборот: зная, что прилюдно торговаться тебе вроде как не к лицу, могут ободрать как липку. Так что, тут где-то пятьдесят на пятьдесят (смеётся).

– Есть ли атрибуты популярности, которые Вас раздражают?

– Я вообще отношусь к ней, как к части профессии. Некоторые мои коллеги, например, ужасно не любят давать автографы или фотографироваться с кем-то. Я же считаю, что гораздо хуже, если у тебя не просят автограф, или ты не ощущаешь на своей спине посторонних взглядов…

– В каких республиках бывшего СССР доводится выступать сегодня и где лучше принимают?

– Принимают везде хорошо. Я всё-таки на профессиональной сцене с 1973 года. Не только в ближнем зарубежье, но и в России на мои концерты в основном приходят люди, у которых с тем временем, то бишь с Советским союзом, связаны самые тёплые и светлые воспоминания. А это публика по большей части далеко не юношеского возраста. Без слёз обычно не обходится ни одно такое выступление. А песня «Как живёшь генацвале Дато» производит поистине шокирующее воздействие. Я могу прочитать эти стихи, и вы сами всё поймёте.

Я скучаю по старой Москве
с добродушным и светлым лицом,
По базарам твоим, Душанбе,
по платанам твоим, Тбилисо!

Снится мне по ночам Ереван
и Крещатика сказочный свет,
Снится таллиннский тёплый туман
и застенчивый минский рассвет.

Как живешь, генацвале Дато,
Как дела, мой дружище Аршак?
Что-то в жизни сегодня не то,
Что-то с нами, ей-богу, не так!

Я нелепость обиды прощу,
Я дыханьем согрею строку.
Я по улочкам Риги грущу,
Я скучаю по звёздам Баку.

Только дружбу вовек не убить
Ни врагам, ни богам, ни вождям.
Если смог эту песню сложить,
Значит, я ещё верен друзьям.

Слова песни написаны замечательным поэтом Юрием Ремесником, с которым меня связывают долгие годы сотрудничества.
Кстати, так получилось, что из наиболее знаковых городов бывшего Советского союза именно в Тбилиси я так ни разу и не побывал… Не говоря уже о выступлении в нём. Не выступал также и в Вильнюсе, хотя в самом городе бывать приходилось. А всё остальное теперь уже постсоветское пространство изъезжено вдоль и поперёк.

– На концертах принято передавать артисту записки. Что пишут в таких записках Вам? О чём просят, чем интересуются?

– В основном, конечно, просят исполнить полюбившиеся песни, такие как «Двести лет», «Попутчица», «Провинциалка», «Мадам», «Мы так недавно и давно», «Лилипутик», «Чёрный рынок» и многие другие. А вопросы обычно крутятся вокруг того, «чем занимается ваша жена», «сколько у вас детей», «сколько вам лет», ну и так далее. Я совершенно не боюсь провокационных записок, но особенно философских вопросов обычно не задают, чаще их перечень весьма однообразен.

– Ваш младший сын фактически пошёл по Вашим стопам. Как Вы оцениваете его творческий потенциал?

– Ну, не совсем по моим… Он вроде бы и сочиняет, и поёт, но исполняет более сложную музыку. Он выбрал свою дорогу, причём идёт по ней в «валенках, полных снега». Я несколько раз предлагал ему проторить лыжню, но он отказывается и говорит, что «если даже мы сохраним это с тобой в тайне от других, я-то всё равно буду знать, и это будет мешать мне жить». Так что, куда наш сын прибредёт, ни я, ни моя жена не знаем. Мы просто набрались терпения и ждём, чем закончатся его поиски. 

– Ему всё-таки намного легче, чем было Вам, поскольку я слышал, что Вам отец вообще запрещал брать в руки гитару…

– На самом деле ситуация очень похожая. Ему легче только в том, что для него открыты многие двери. Когда я пробивался, мне нужно было всем рассказывать, кто я такой и чего стою. Ване этого делать уже не надо. За него говорит фамилия. Правда, потом он должен показать, что и сам из себя что-то представляет. Мне в жизни довелось видеть немало таких звёздных сынков, которые в конечном итоге становились менеджерами среднего звена. Ну, посмотрим, что из Ваньки получится.

– Что для Вас значит дружба? Много ли людей в вашем окружении, которых Вы можете назвать настоящими друзьями?

– Я читал массу вариантов определения дружбы. Лично мне ближе такой: «Друг, это человек, которому можно позвонить даже среди ночи, и он тут же придёт на помощь». То есть, друзья – это люди, которые на поверку оказываются отзывчивыми и стойкими. На самом деле я благодарен Господу Богу, что меня на подобную вшивость никто из моих друзей не проверял, и я могу смело сказать, что никого не предал.
 
– А Вас предавали?

– Наверное, предавали. Но я всегда находил этому философское объяснение. Хотя с теми, кто предавал, переставал общаться, считая, что он не достоин высокого звания «друг».
Что касается Вашего второго вопроса, то я провожу чёткую грань между приятелями и друзьями. К сожалению, во времена клипового мировосприятия, когда все живут в каком-то сумасшедшем ритме, когда люди не успевают ни вчитаться, ни вслушаться, ни всмотреться не только в произведения искусства, но и в твою душу, понятие «дружба» тоже несколько притупилось. Сегодня все снимают селфи! Особо глубоко никто не пашет. Поэтому настоящие друзья на вес золота.

– Ваша супруга родом из Донецка. Обсуждаются ли в семье события последнего времени на Украине?

– В данном случае слово «обсуждаются» не очень уместно. Можно дать более сложное определение, которое включало бы в себя «разрыв души», и кровь, и слёзы, и надежду. Есть ещё такая составляющая, как тревога, что ты можешь потерять своих близких, которые вдруг, в какой-то момент не поймут твоего образа мыслей, а ты не сможешь понять их. Всё время надеешься на свою мудрость. А ещё на то, что рано или поздно дурман оболванивания пройдёт, и похмелье, которое наступит на следующий день, будет сложным, но головы прояснятся и у тех, и у других.
Поскольку во мне течёт русско-украинская кровь, то я опасаюсь вешать какие-то ярлыки. Я стараюсь следовать клятве Гипократа, которая гласит «Не навреди». Поэтому очень аккуратен со словами. Это касается и песен. В моих песнях нет какой-то явной морали, я стараюсь давать простор для восприятия. 

– Ну и традиционный вопрос – ваши пожелания тем, кто занимается сегодня охраной правопорядка.

– Когда-то давным-давно, когда моя матушка говорила «лишь бы не было войны», у меня эта фраза почему-то вызывала внутреннюю иронию. И только сейчас в полной мере я осознал весь глубинный смысл этих слов. Поэтому пожелание одно – чтобы войны обходили нас стороной. А для этого каждый на своём месте должен хорошо выполнять свою работу. Я и себя имею в виду. Меня иногда спрашивают, почему я не участвую в политической жизни. Да просто потому, что своими песнями я могу сказать гораздо больше. Это мой рупор.
Взять хотя бы ту песню, с которой мы начали нашу беседу. Она называется «Весна», и написана на стихи Игоря Кудрявцева. Когда я исполнил её впервые, то видел, как люди плакали. Нужны ли после этого, какие-то слова.

Уходи в проёмы окон, тишина.
У меня война под боком, не жена.
И граница не синица в рукаве.
За межою боль дымится на траве.

Не в насмешку, не в отместку, а внахлёст,
Получи, малец, повестку на погост.
Я за мати, за упавшу помолюсь.
Зачерпни ладонью пашню, Киев-Русь.

Вот это моя работа. А работа наших правоохранителей в том, чтобы наша жизнь была спокойной.



Опубликовано в газете «Щит и меч» (№6-2015 г.) и журнале «Содружество» (№2-2015).


В сентябре 2017 года вышла в свет моя новая книга «Поэзия быстрого реагирования», изданная по программе «Печать по требованию». Книгу можно приобрести во всех крупных интернет-магазинах, достаточно набрать ее название в поисковой строке.
Предлагаю издателям свою новую книгу под рабочим названием «Шутки в сторону».
Все подробности здесь http://игорьалексеев.рф/p9.htm