Стена счастья. Дневной текст

Загадка.
Американскому мюзиклу «Mamma Mia» в легкую удалось заработать мировую славу и кучу денег.
Не то, чтобы он был лучше других или хотя бы хуже остальных. Мюзиклы, это вообще вещь такая: их или любишь, или не любишь – как оперетту, хоккей или белый шоколад. Поэтому спорить о вкусах в данном случае смысла не имеет.
Но вот – определенно загадка. «Mamma Mia», он ведь так себе шедевр, средненький, несмотря на мощную рекламу и гипнотическое промывание мозгов («всем нравится, всем нравится!»). Сюжет надуманный, танцы стандартные, пение посредственное... но успех-то и вправду небывалый! Лучшие сцены мира, перевод на всевозможные языки, невиданные кассовые сборы – все настоящее! Почему?
Попробуем найти ответ.

Исторический факт таков: в течение восьми лет подряд музыкальная группа из неанглоязычной страны занимала ту сверкающую нишу в мировой поп-культуре, в которой до неё удавалось воцариться разве что молодым Битлз, а после неё, пожалуй, что и никому. Сегодня, 35 лет спустя, интересно всё-таки понять, почему так получилось.
В 1977 году, в самый разгар «АBBA-мании», молодой тогда еще шведский режиссер Лассе Халльстрём сделал полу-документальный фильм о гастролях группы по Австралии. В этом фильме выдуманный персонаж – незадачливый радиожурналист – задает людям всевозможных возрастов и типов один и тот же вопрос: «Почему они вам нравятся? Ну почему?». Опрашиваемые не знают, что сказать по существу, и ответы получаются один другого глупее: «они чистые», «они не такие шумные, как другие», «у них хороший ритм». Вдруг на экране появляется маленькая девочка и говорит: «Когда я их слышу, я счастлива».
Этот ответ, при всей его простоте и детской наивности, кажется мне наиболее точным. Песни ABBA обладают уникальной силой физического воздействия: они, словно наркотик, продуцируют гормон счастья. Если не у во всех, то у многих.
С незапамятных времен музыканты и композиторы старались будоражить эмоции слушателя, индуцировать ощущения. Музыка «научилась» вызывать восхищение и страдание, удовольствие и возбуждение, агрессию и депрессию, слезы и умиление, страсть и ненависть... Любая музыка, даже плохая, так или иначе воздействует на физиологию, задевает тот или иной нерв и стимулирует ту или иную психологическую реакцию. Как же вызвать ощущение счастья?

В конце 60-х годов европейская поп-музыка, в сравнении с британской, находилась в плачевном состоянии. «Переиграть» англичан и американцев в поп-культуре считалось заведомо невозможным делом; оставалось либо подражать им, либо уныло мычать липкие от приторности баллады и радостно скакать под бездумные шлягеры. В Швеции одним из таких менестрелей был Бьорн Ульвеус. В его группу входило несколько таких же юношей, неубедительно страдавших от неразделенной любви (в Швеции, с ее уровнем жизни и качеством молочных продуктов, страдать от любви весьма затруднительно), а исполняемые ими песни ничем не выделялись из общего переслащенного европейского потока. В то же самое время другой юноша с устрашающим именем Йоран-Брур-Бенни Андерссон энергично протирал локти о клавиатуру органчика, подражая американским рок-н-роллерам. В конце концов, им суждено было встретиться и потолковать.
Встретившись, они признались друг другу в своих потаенных страстях. Как оказалось, Бьорн в глубине души верил, что тексты для песен лучше сочинять на компактном и ритмичном английском языке – если, конечно, хотеть выразить короткую и ясную рок-н-ролльную мысль так, чтобы ее поняли. Бенни же покаялся, что больше всего на свете обожает Моцарта и шведскую народную музыку, которая так уютно играется на аккордеоне. Вдоволь посетовав на неблагодарные времена, Бенни и Бьорн решились объединить усилия и начали записывать совместный альбом. К тому времени мода на неразделенную любовь себя изжила и молодые люди обзавелись подружками. Подружки были не какие попало, а знатные – обе уже прославились у себя в стране как певицы-солистки, завоевали по нескольку наград и выпустили по паре успешных пластинок. Агнета, с ее ангельской внешностью и нежным сопрано, воспевала все ту же неразделенную любовь; а шведка германско-норвежского происхождения Анни-Фрид (или просто Фрида) уже тогда слыла оригиналом и предпочитала шире пользоваться изысканными интонациями своего меццо-сопрано, которыми природа ее не обделила. Чтобы совмещать приятное с полезным, Бенни и Бьорн предложили своим девушкам поработать на фоновых подпевках в студии. Обе не возражали.
Так в 1970 году появился альбом “Lycka”. Его 11 песен всё ещё пелись по-шведски; но композиционно весь материал был уже сочинен дуэтом Андерсон-Ульвеус (иногда с помощью друзей). В некоторых песнях на фоне отчетливо слышны девушки. Но это еще не ABBA. Это по-прежнему всего лишь еще одна музицирующая команда континентальной Европы, работающая на уровне народных гуляний и ночных кабаре, не более... пусть название альбома и означало ни что иное, как «счастье».
В начале 70-х музыканты напоминали Кая из «Снежной королевы», который корпел над льдинками, складывая из них слово «вечность». Бьорн, Бенни, Агнета и Анни-Фрид собирали слово «счастье», но нескольких букв все еще упрямо недоставало.

А всего-то и нужно было, что отбросить привычные стереотипы и полностью отдаться своим предпочтениям.
Бьорн по-прежнему считал, что его стихи намного лучше звучали бы по-английски. Он перешел на сочинение английских текстов. Песни сразу избавились от бесформенной расслабленности, и на них будто бы навели резкость объектива.
С другой стороны, Бенни начал включать все больше и больше элементов, унаследованных то от народных танцев вроде шоттиса, то от старинных классиков. Его мелодии становились все разнообразнее, все ярче, все элегантнее (это развитие будет продолжаться все последующие годы).
Агнету и Фриду тоже невозможно было долго держать на привязи. В конце концов, обе были прирожденные звезды. Более того, когда они попробовали спеть вдвоем, да на полную мощность... то получился дуэт небывалой силы и выразительности. Бенни был абсолютно прав, когда говорил, что с любыми другими вокалистками их песни никогда не зазвучали бы так, как нужно.
Эти находки следовало свести воедино. По счастью, под рукой оказался звукорежиссер и продюсер Михаэль Третов с его концепцией «стены звука», которая в итоге и дала знаменитый «ABBA-sound». Студийная работа при Михаэле напоминала бесчисленные отражения в зеркалах, поставленных друг против друга. К примеру, если ударник записывал свою партию, то его дорожка удваивалась так, чтобы казалось, будто два ударника играют в унисон. То же самое проделывалось для бас-гитариста и других музыкантов. Когда же дело доходило до вокалисток и клавишных Бенни, то тут уже щедрость звукорежиссера не ведала границ. Перемноженные друг на друга голоса Агнеты и Фриды переплетались, схватывали друг друга, отпускали, сливались воедино и снова разъединялись, менялись местами, кружились – в общем, исполняли настоящий акробатический танец. Многократно повторенные и наложенные друг на друга звуковые дорожки возводили в итоге ту самую «стену», то есть звук необыкновенной плотности. Казалось, этот звук можно было резать ножом, как торт. Даже включенная на небольшую громкость, каждая песня должна была завладеть вниманием слушателя и полностью подчинить его себе. 
В 1973 году вышел альбом Ring Ring. Это уже было почти то, что надо. Песни на английском, превалирующий женский вокал, эффект «стены звука». Альбом стал популярным в Швеции, но не вышел за ее пределами. Впрочем, кто же собирался на этом останавливаться?
В следующем году новый альбом Waterloo содержал одноименную песню, с которой группа выступила на конкурсе «Евровидение» в английском городе Брайтоне. И вот эта песня стала настоящей сенсацией.
Упругие, бьющие наотмашь синкопы рояля. С первой секунды слушателя подхватывает этот смерч и уже не отпускает. Мощная поддержка гитар, саксофонов и барабанов. Оглушительный и вместе с тем стройный дуэт вокалисток. Песня длится чуть больше двух минут, но за это время слушатель успевает побывать черт знает где и к концу чувствует себя обессиленным, с учащенным пульсом, приоткрытым ртом, расширенными зрачками и абсолютно счастливым.
Неудивительно, что в тот день про ABBA узнала вся Европа и, что важнее – видавшая виды Англия. За какие-то две минуты вся остальная «континентальная» поп-лирика была безвозвратно сдана в утиль.
И это было только начало...

На альбоме Waterloo были и другие песни, не меньшей силы физического воздействия. По тому же рецепту была сделана Honey, Honey. Но там же и обворожительная Hasta Manana, и царственная Gonna Sing You My Lovesong – песни спокойные, умиротворяющие, греющие душу.
Следующий альбом (он так и назывался – ABBA), развивая обретенный успех, содержал в себе неожиданные сюрпризы. «Стена звука» стала не сплошной, а прерывистой, ажурной. Первая же песня Mamma Mia, с уже знакомой плотностью звучания, в середине разряжалась в неожиданную хрустальную прозрачность. Такие забавы доставляли явное наслаждение Бенни Андерссону, чье лицо на всех фотографиях светится, как начищенная крона – все яснее и яснее делалось, кто в группе настоящий генератор музыкальных идей. Еще больше экспериментов со звуком в песне SOS – музыка в ней настолько содержательна, что вообще могла бы обойтись без слов. Кстати, Бенни это и сам почувствовал, поместив на второй стороне альбома свою инструментальную композицию Intermezzo #1. Но даже собственные рекорды по насыщенности звука были побиты в песне I Do, I Do, I Do. Это уже не стена, это было настоящее звуковое цунами.
Бесспорно, в  том же 1975 году в мире было сделано много и хорошего, и лучшего. Тогда же с незабываемыми шедеврами вошли в историю музыки Pink Floyd, Queen, Led Zeppelin, Genesis, Рик Уэйкман… но, кажется, я называю одних лишь британцев?
Вынужден повторить: в континентальной Европе в эти годы не было ничего, равного музыке ABBA по силе и красоте.

В 1976 году выходит альбом Arrival с песней Dancing Queen. Альбом становится «номером один» в Англии, а песня – хитом в США. Это было вершиной коммерческого успеха.
Но и в качественном отношении песни этого альбома достигли мыслимого предела в развитии стиля. Послушайте первую же песню – When I Kissed The Teacher. Как ведет себя мелодия? Подобно волне, она взмывает вверх и рассыпается на брызги... скатывается вниз... быстренько переведем дух, нам снова наверх... снова обрыв и снова вниз. За 20 секунд мы успеваем врасти в эту музыку, стать с ней одним целым, это рискованно, это опасно... потому что сразу после этого начинается трудное восхождение с прерывистым ритмом, мы оступаемся, дыхание сбивается, но мы упорно лезем дальше, чтобы наконец взгромоздиться на вершину! (и это только первый куплет, под одну акустическую гитару, сейчас подключатся остальные инструменты и «стена звука» накроет нас с головой).
Что ни говори, а это высший пилотаж – так легко и уверенно брать слушателя за шкирку!
Все рекорды популярности побила следующая песня на альбоме – Dancing Queen. Ее-то, скорее всего, и имела в виду та девочка, которая говорила про счастье.
Впрочем, каждая песня альбома была обречена стать классикой жанра, обозначая предел возможностей для поп-музыки. К концу альбома внимательный слушатель уже окончательно истерзан эмоционально. Как бы сжалившись, Бенни Андерссон дает нам расслабиться и прийти в себя с заключительной инструментальной композицией Arrival – величавой и неспешной. Это настоящий пейзаж; мне чудится мягкий европейский закат, ровное поле, лес и пустое шоссе на горизонте, запах сена, дыма и молока...

Для музыканта полный успех зачастую оборачивается смертельной опасностью. Что делать дальше? Повторять все то же самое, пока всем не надоешь? А может, лучше сразу уйти, чтобы навсегда запомниться в сиянии славы? Или продолжить искать новые способы выразительности?
С 1977 года эксперименты над физическим состоянием слушателя почти полностью прекращаются. Музыка становится или просто танцевальной, или все более мрачной, уходящей в себя, все более скандинавской, как в 6-минутной песне Eagle. Так начинается второй период в развитии группы – когда музыка сделается более зрелой и глубокой, а личные отношения между участниками квартета тем временем зайдут в тупик.
1979 год: альбом Voulez-Vous с его ориентацией на американское диско, заслужил коммерческий успех за океаном, и даже президент Картер рад был встретиться с квартетом, чтобы поднять себе рейтинг. 1980: вышел Super Trouper – самый зрелый, в нем стена звука приобретает поистине аристократическую изысканность. 1981: The Visitors – самый печальный, местами трагический. В 1982 году нового альбома не выпускают, а еще через год группа ABBA прекращает существование, находясь на пике творческой формы и имея с десяток великолепных песен в разработке.
Когда личное счастье заканчивается, становится нечем делиться с другими. Стена звука тут уже не поможет.

Все это время совсем в другой стране происходило нечто и вовсе необъяснимое.
В СССР, как мы прекрасно помним, интерес к западной поп- и рок-музыке считался смертным грехом наравне с промышленным шпионажем и скотоложеством. Ни одного альбома Битлз не издавалось, не говоря уже о каком-нибудь Оззи Осборне. Но ABBA умудрились официально выпустить в СССР 4 альбома подряд, да ещё и тот самый полнометражный фильм Лассе Хальстрёма, который шел в лучших столичных кинотеатрах! Кто-то могучий и влиятельный (ходил слух, что сам Брежнев) явно был не прочь потереться спиной о стену звука и принять дозу счастья. Не удивлюсь, если Ильич и вправду карабкался на трибуну партийного съезда, прослушав перед этим Dancing Queen. Но кто-то, тоже сильный, был и «против», давая свои команды газетным критикам. Помнится, в «Комсомольской правде» особо свирепствовала Елена Лосото, щедрая на злобное и косноязычное вранье. Я читал, охал и думал – а ведь так все и останется, ведь никто из нас никогда не напишет в газету.

Вот уже 30 лет ABBA не выпускают новых пластинок. Но даже сейчас в это трудно поверить. Их Стена счастья - по-прежнему культовое место, там стоят миллионы людей и суют в нее записки. Альбомы переиздаются чуть ли не ежегодно, а песни постоянно звучат по радио. Меньше всего любви им досталось как раз у себя на родине: шведы не хотели простить своим соотечественникам пения на английском и не по-социалистически роскошного образа жизни, но все же Бенни Андерсcон получил звание «профессора музыки» за вклад в культурное развитие своей страны. Сейчас он, седовласый морщинистый дед,  время от времени сочиняет великолепную инструментальную музыку – то для синтезатора и оркестра, то для деревенского аккордеона и скрипачей. Агнета и Фрида выпустили по несколько сольных альбомов.
Но всего это людям мало, очень мало. Даже тем, кто по молодости не застал того времени. Не хватает, может быть, именно европейской поп-музыки, ритмичной и изысканной, от которой дух бы захватывало и пульс бы учащался. Думаю, это не столько ностальгия по молодости, сколько тоска по чувству счастья, от которой многие люди – в их числе ваш покорный слуга – так и не сумели избавиться. Ни «транс», ни «техно» такого чувства не дадут.
Поэтому одни сочиняют мюзикл Mamma Mia, другие ходят на него. Это не более, чем формальный повод снова услышать «те самые» песни, хотя бы разочек.
Все равно таких песен никто больше не придумал.