1. Несостоявшийся проект Эрнста Неизвестного

НА СНИМКЕ: Скульптор Эрнст Неизвестный. Снимок сделан в Манеже (1962)


В УКСе, который, по-прежнему, располагался в длинном барачном помещении на ул. Мусы Джалиля, меня увидел Анатолий Сергеевич Ладинский, главный инженер этого управления. Взял под руку и привел к себе в кабинет.

– Я Вам хочу кое-что показать, – сказал он и достал из-за шкафа большой альбом.

В альбоме были листы, подписанные именем, хорошо мне знакомым, – Эрнст Неизвестный. Это имя было на слуху у всей страны после посещения Хрущевым выставки в Манеже и его встреч с советской интеллигенцией и деятелями искусства.

Я листал страницы альбома, и у меня, что называется, дух захватывало.

– Что это?

– Нам предстоит сделать панно в Доме Ученых, и вот Неизвестный прислал нам эскиз этого панно. Кроме того, здесь в альбоме проект Храма науки и статуи Архимеда перед Домом ученых.

– Вы ему все это заказали?

У меня даже дух перехватило. Вот это да! Неизвестный создает шедевры современного искусства. Наконец-то в Академгородке появятся настоящие произведения монументального искусства, – памятники, Храм науки, панно в Доме ученых.

– Нет, конечно, – поставил меня на место Ладинский. Это его собственная инициатива. Не знаю, откуда он вообще о нас узнал. И место выбрал для Храма науки и статуи Архимеда. Откуда про панно узнал?

– Так закажите, - наивно попросил я.

– С какой стати. У нас и денег на это нет. И в проекте не предусмотрено, – начал горячиться Ладинский.

– А панно для дома ученых мы уже давно заказали художнику Соколу. Он его вот-вот начнет делать. Мы уже и проект его утвердили, – продолжал Ладинский.

– Кто это мы?

– Президиум СО АН, конечно.

– А почему общественность об этом ничего не знает?

– А почему профсоюзная общественность должна что-то знать о Доме ученых и обсуждать, что там будет внутри?

Он явно хамил, по своей привычке, и начал брызгаться слюной.

– А что научной общественности не существует? Почему Вы всё предпочитаете делать келейно? Это крупный проект. Интерьер Дома ученых вообще-то интересует всех.

– Вы против Сокола?

– Я не против Сокола? Я против Ваших методов работы. Возможно, Сокол и выиграл бы у Неизвестного, если бы был проведен конкурс работ. А, может быть, и нет.

Я отлично понимал, что Неизвестный даст сто очков вперед любому другому скульптору.

– Но почему Вы не провели конкурс и никого не известили о возможности проведения конкурса работ? Почему Вы единолично предпочли Сокола Неизвестному? Или он делает эту работу бесплатно? А Неизвестный за деньги?

– Нет, не бесплатно. Но Неизвестный запросил бы больше.

– Откуда Вы знаете? Вы говорили с Неизвестным?

– Нет, не говорил. Догадываюсь. Да и ругают его в газетах.

– Ах, вот он что! Боялись неприятностей…

Я не стал спрашивать, советовался ли он с Верой Евгеньевной, женой академика Лаврентьева. Это и так было ясно. И заказ панно Соколу хоть и был предложен им, но был явно поддержан Лаврентьевым.

Ладинский чувствовал за своей спиной мощную поддержку, поэтому и хамил.

Разговаривать с ним было бесполезно. Было бесполезно и поднимать дискуссию по этому вопросу. Поезд уже ушел. Назад ничего не вернешь. Он это знал, и я тоже это понял.

Ладинский торжествующе смотрел на меня. И он, наконец, высказал вслух то, что я и так понимал:

– И Михаил Алексеевич Лаврентьев – против Храма науки Неизвестного. Он сказал:

«Это город науки, мы приехали сюда, чтобы работать. Помпезность, которую предлагает Неизвестный, нам не нужна». И пять миллионов руб., необходимых для строительства Храма науки, нам взять неоткуда. Да и правительство не разрешит его построить. А уж о репутации Неизвестного Вам, конечно, известно, скаламбурил он.

Я подумал:

–А зачем он вообще показал мне проект Неизвестного. Он мог и скрыть это, и никто бы не узнал ни о предложении Эрнста Неизвестного, ни об отказе от этого предложения. Так, на всякий случай? Ознакомил общественность хотя бы задним числом. Поставил меня на место? Показал, что он тут с поддержкой академика Лаврентьева главнее?

Мне это было все-равно. Меня волновала фактическая сторона дела:

– Мы отказали Эрнсту Неизвестному. Да как посмели это сделать?! Получив такое предложение, надо было идти в правительство и биться за него!

Я все же хотел показать эскизы Эрнста Неизвестного жителям Академгородка.

– Вы мне можете дать альбом на время?

– Пожалуйста.

Я взял альбом, понимая, какую художественную ценность судьба неожиданно вложила мне в руки.

Привез его я сначала домой и показал Любочке. Мы долго рассматривали лист за листом, следуя за мыслью скульптора. Полюбовались статуей Архимеда. Ахнули от восторга, увидев эскиз панно. Подробно рассматривали Дом мысли, который А.С. Ладинский называл Храмом науки.

Внутри Дома скульптор, казалось, продумал всё до самых мелких деталей – от ученых глубокой древности до наших современников. От великих научных открытий до их воплощения в нашу действительность.

Гордясь Академгородком, Неизвестный написал, что если такой Храм и строить, то только в Академгородке. Он оценивал его стоимость в 5 миллионов рублей. Конечно, эта сумма смутила и Ладинского, и Лаврентьева. Но после разговора с Ладинским я был уверен, что не это главное. Скорее всего, это предложение пришло к ним еще до снятия Хрущева с его поста, и они побоялись его гнева.

На следующий день я показал альбом Немировскому. Он сразу загорелся идеей показать его на выставке. Мы разыскали номер телефона Эрнста Неизвестного и позвонили ему. Мы сказали, что хотим устроить общественное обсуждение его проекта. Он сразу согласился, и мы попросили привезти ещё что-нибудь для выставки.

Выставку решили организовать в Доме культуры «Академия». Я немного побаивался реакции академика Лаврентьева, который, как я понял со слов Ладинского, уже не захотел принимать проект Неизвестного, но в Доме культуры хозяевами были мы, и нам не надо было спрашивать ни у кого разрешения. Всю ответственность я брал на себя.

- Листов не очень много, - думал я – стен хватит. А посмотрят тысячи людей, – каждый, кто ходит в кино.

Мы поговорили о приглашении Неизвестного на заседании Президиума ОКП и приняли специальное решение, где мне было поручено пригласить его в Академгородок.

Эрнст Неизвестный привёз с собой иллюстрации к поэме Данте. Размеры их он нам сообщил заранее, поэтому Михаил Янович Макаренко по моей просьбе быстро поместил иллюстрации, как и листы проекта под стекло в рамки.

Вскоре всё было готово. Люди с восхищением смотрели на эскизы Дома мысли и спрашивали, действительно ли всё это будет в Академгородке.

Так неожиданно прошла у нас выставка эскизов Эрнста Неизвестного. Она вызвала громадный интерес, но люди, которые рассматривали эскизы, восхищаясь ими, не знали, что всё это уже зарублено.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/22/509


Рецензии