***

Иногда я задаюсь вопросом, почему это опять происходит со мной. Череда печальных событий должна была принести мне важные жизненные уроки - так устроена природа - но я почему-то все ступаю по тем же граблям. Что делать, когда разрушилось то, что, казалось, не имело конца? Что, если ты застаешь себя за сидением на стуле в углу, за сигаретами и мыслями, которые не дают тебе покое по-вечерам? Где же они тогда, когда я счастливо иду по улицам и улыбаюсь, когда незнакомые мужчины делают мне комплименты? Боже, какая безбожная куча вопросов.

Сейчас я совершенно откровенна перед собой. Стыдливо признаться, что я ни раз не подумала, что все плохое, происходившее за это время, может когда-нибудь вернуть ко мне во снах. В его словах и действия постоянно мелькали расхождения, но я знала, это любовь. Я бежала от этого, но в конечном итоге призналась самой себе. И мне совершенно не хочется думать о том, что сделала это слишком поздно.

У нас был невозможно прекрасный секс. Мы любили друг друга и дополняли пустоту в себе. Мы учили друг друга быть близкими. И я с благодарностью приняла это урок. Мы делали вместе глупости, ошибки и хорошие дела. Приезжали друг к другу, когда этого хотелось. Я все засыпала, не принимая его объятий. Я хотела свободы, и вот теперь ее получила. Я научилась благородно сожалеть о том, что было упущено. Я не вовремя поняла, что наутро все пустяковые недосказанности перевоплощаются в обиды. Да, я слишком поздно поняла, что нельзя засыпать друг с другом в ссоре.

Мы строили планы и мечтали о будущем. Говорили друг другу о своих представлениях того, что будет дальше. Я обрела лучшего друга. Я знала, что всегда могу на него положиться. Если очень хочется поговорить о том, что раздражает, всегда можно было парировать с ним. Радости и горести я делила только с одним человеком и всегда знала, что он умеет хранить тайны. Но теперь я с неохотой понимаю, что тайны могут превратиться в истории и глупой девочке и ее недостатках.

Я изменилась. Мы изменились. Он тоже. "Мы" перестало существовать. Теперь есть он , движущийся по совершенно другой траектории. Общие цели превратились в пыль, которая страшно застилает глаза и мешает смотреть на его мир четко. Я все еще знаю, чего хочу, мои мечты остались при мне в практически первозднанном виде - все таки время берет за свои услуги проценты - но все-таки я знаю, к чему все еще иду. Печально, что он больше не будет частью моих улыбок и слез.

Я допускаю мысль о том, что кажется, будто я только и говорю, что о себе. Это не так, и я честно не знаю, почему оправдываюсь. Мое сознание одолевает страх, почти животный страх, пробирающийся в каждую клеточку тела. Нет, я не боюсь остаться одна. Я знаю, этого не будет. Мне страшно видеть перемены, осознавать их, касаться. Я варюсь в этом котле, вокруг меня пенится его жизнь, ставшая для меня худшим кошмаром. Хочется включить все телевизоры, телефоны и плееры, пустить белый шум сквозь его гитарный усилитель, выкрутить ручку громкости на радиоприемнике. Все - и как можно громче. Но даже это не успокоит меня.

Теперь только я. И я клянусь, что сделала все возможное. Вся его жизнь, каждый его шаг не был безразличен мне. Я заботилась о нем, я о нем страдала. Всегда был виден только его потенциал. И я знала, что он может горы свернуть, если захочет. Только вот горы оказались другие. Я не желаю никому и никогда не смотреть на фотографии человека, которого ты больше не знаешь. Вы все еще спите в одной постели, вы просто пока что не можете разъехаться по разные стороны, но уже давно собрали все вещи, связанные друг с другом, в личные чемоданчики памяти и выкинули вон из головы. Мне просто необходимо сказать о том, насколько это ужасно. Видеть счастливые, живые глаза - на фото, и мертвые, пустые и совершенно, безбожно пустые, страшные глаза - напротив.

Постепенно возвращаются мысли о том, что все еще реально. Ты находишь себя в углу, с сумасшедшими от паранойи глазами. Ты все еще веришь в то, что ничего не кончено. Такой период. Добрый друг Бегбедер о нем писал. Кэрри Брэдшоу уж точно знает, что все возможно. И так каждую ночь, все ночи, пока его нет. Просыпаешься в поту после очередного сна и клянешься себе, что начнешь читать Фрейда и даже сходишь в его музей сновидений. Наутро как будто стряхиваешь с себя эту прожженную , горькую вуаль, влетаешь в каблуки, костюм с толикой небрежной сексуальности и бежишь по своим делам, зная, что сегодня снова будешь улыбаться в ответ. Так проходит день, неделя, месяц, пока ты не осознаешь, что создала для себя свою собственную траекторию полета. Теперь ты космическое тело со своей замкнутой орбитой, по которой, как по накатанной. Туда-сюда. И пусть раньше были качели, которые все же давали зыбкую надежду на приземление, то здесь ты одна и надолго. Но ты же умная. Осознаешь, что это не на всегда.

На все-таки есть точки невозврата. Есть слова, после которых закрадываются сомнения. Есть поступки, на которые ты так глупо закрывал глаза. В определенный момент все это превращается в ком угрызений, непонимания и агрессии. Ты пытаешься достучаться, понять, поговорить. Ты стучишься в закрытые двери и доводишь себя до истерики. Ты просто сходишь с ума, и в какой-то момент начинаешь делать вещи, за которые спокойно могут связать руки люди в белых халатах. Ты не помнишь, как рыдала, как задыхалась и повторяла одну только фразу, на которую была способна. Наутро тебе обо всем этом расскажут, но ты будешь молчать. Ты просто больше не можешь говорить, твое сознание сопротивляется и ставит на это блок. Проходят дни и все возвращается на свои места. Из твоих уст нерешительно, но выходят слова. И ты понимаешь, что пора ставить точку. Но иногда, редко, но все-таки возвращается эта мысль. Эта чертова мысль. Неприятие.

Я понимаю, что будут другие. У него будут другие. Они разделяет его новую жизнь вместе с ним, как самый сладкий кусок хлеба. Они будут божиться, боготворить, восхвалять. Но я знаю, что я была лучшим. И я знаю, что оставила в его жизни след. Его уже ничто не перекроет. Когда-нибудь, когда мы оба состаримся, сидя в своих креслах в противоположных друг другу точках на карте, в разных домах, разных городах, мы вспомним. И даже ты, боже, да, я знаю, я уверена, что этого ты не забудешь, ты вспомнишь. Пожалуйста, если вдруг ты увидишь миллион этих букв, улыбнись. И вспомни, как я радовалась, крича: "Хэй, я же говорила!"

Как-то раз один добрый друг сказал мне, что люди приходят в нашу жизнь, чтобы научить нас чему-то. Сказал - и ушел. Но все-таки преподал мне урок. Так почему сейчас так сложно принять это? Теперь должно казаться нормальным то, что настолько близкие и родные люди могут в одночасье оказаться чужаками. Это практически так же ужасно, как отказаться от отца или матери. Ты приняла это. Так надевай свое лучшее платье и беги.

Я изо всех сил стараюсь помнить только хорошее. Ты все говорил мне, что это не так. В моей голове все никак не могли ужиться два мальчика. Как бес и ангел на моих плечах. Мир перевернулся с ног на голову, может, и меня перевернет. Знаешь же, я отходчивая. Ты главное береги себя, умоляю, что есть мочи береги.

Теперь я свободна. И я знаю. Это была светлая любовь. Она искрилась. И мы вместе с нею. Я благодарна за все, даже за самое плохое. И с благодарностью отпускаю.