Надо молиться

Ольген Би


Замечательная вещь – телефон: звонок – нажатие кнопочки - и ты уже общаешься. Несколько минут и вот уже есть новая тема для размышлений после звонка. Не надо никуда бежать, возвращаясь домой после встречи, выветривая по дороге впечатления. Просто остаtimcz в своем привычном, комфортном окружении, вспоминаешь и анализируешь так ли был построен важный  разговор. И если у меня в уме запечатлелись какие-то ключевые фразы, то какие акценты для себя расставил собеседник? Но самое главное для меня – послевкусие. Бывает такой нерастворимый осадок, что хочется выплеснуть. А бывает такой свет и тепло от разговора, что растворяется в душе весь смысл без остатка.


Этот разговор не растворился. За красивыми словами у меня вставала перед глазами грустная картина. За ней еще и еще. Человек с гордостью говорил, что начал Пост, будучи истинно православным. Хорошо, конечно… или наверное… Но как совместить православие и чтение "диктовок"?
Что надо посылать в мир любовь и больше ничего, ведь такой кошмар вокруг творится. На это невозможно возразить, да и не хочется. Что надо молиться, молиться и все. Что ж тут грустного? Интернет пестрит лозунгами о всеобщей медитации о мире, о счастье, о любви. Многие переходят в кликушество о спасении души и грядущих наказаниях, а тут человек от чистого сердца говорит правильные слова. Ну что ж, сама привязала себя к этой теме, мне и отвечать. Но именно послевкусие притянуло из памяти эпизод из моей жизни.


  Школа для сына была новой и для чего меня вызвали к директору школы я не знала. Войдя в кабинет, я сразу же узнала директора: когда-то он руководил нашей школой, когда я училась. Ветеран войны с тех пор очень «раздобрел» и едва помещался в кресле. В остальном все осталось прежним – нудные нравоучения, бесконечные лозунги и красивые слова, что пропускать уроки просто недопустимо. Я не пропускала, я недостаточно работала над воспитанием дисциплинированности у моих одноклассников, будучи председателем совета отряда. Тогда девчонкой я стояла перед этим человеком "по стойке смирно".


 Уже будучи мамой, я начала оправдываться за сына, но поняла, что выволочка идет своим чередом, не зависимо от ситуации. Совершенно нет смысла объяснять, что после приступа у сына усилилось заикание и новые мальчишки в классе  издевались над ним совсем не шуточно. Объяснять, что мне сложно добираться «на перекладных», тремя транспортами, отпросившись с работы для такого разговора, когда  директор маленькой школы не хочет слышать об инвалидности сына,  об отсутствии алиментов на двоих детей, один из которых все еще в гипсе по пояс.


 Лозунги и громкие слова директора всколыхнули память о моей работе. Может быть должность художника на предприятии звучит гордо, но когда в новогоднюю ночь и весь следующий день пишешь плакаты, чтобы 2 января удовлетворить проверяющих, что партийная работа на таком ответственном объекте, как ТЭЦ не дремлет. Когда дома в общежитии ждут маму двое малышей, то лозунги и плакаты набивают не просто оскомину, а…
Конечно счастливое лицо нашего парторга, которого не сняли с должности, не внесли выговор в партбилет за недостаточное количество наглядной агитации компенсирует мои труды, но грустные мордашки детей остаются в памяти гораздо дольше.

Под впечатлением этих мыслей в подходящий момент, едва скрывая раздражение я говорю директору, смотрящему поверх моей головы на портрет Ельцина, висящий на противоположной стене:
- Да, я понимаю, что пропускать уроки, когда Родина в опасности просто преступление!
Я ждала взрыва негодования, слов, что такие издевки не уместны, но услышала гордое:
- Хорошо, что вы осознали это. Ведь я отдал все силы новому поколению!
Конечно я тогда "прокололась" с раздражением: после стольких лет йоговских практик это недопустимо, но я и сейчас остаюсь простым человеком.


Позже его сын стал депутатом, гроб самого директора тоже был невыносимо тяжел не от орденов и медалей. Лозунги с партийных сменились на оккультные, церквей построено уже больше, чем школ, и все же светлых и добрых лиц старушек и стариков что-то почти и не видно. Многообразие центров духовных практик, лавок магических товаров поражает. Но в школах сидит охрана.

 Видимо Родина по-прежнему в опасности и надо о ней тщательней молиться.

http://www.proza.ru/2015/02/28/595