Жертва

               
               

    Этот вечер был особенно торжественный и одновременно грустный . Евгений Томилин завершал свое двухмесячное турне по Европе и завтра должен был возвращаться домой. И хотя он был еще очень молодой  и малоизвестный  скрипач, успех его выступлений был ошеломительным. Виртуозность  игры  и особая, необыкновенная чувственность звучания скрипки, которой он владел, восхищали  самых искушенных  зрителей  европейских столиц. 
     Мама  Евгения была немкой по происхождению из семьи поволжских переселенцев и он с детства свободно говорил и понимал по немецки, что позволяло ему чувствовать себя в Европе, как у себя дома.
     Выступал Евгений с небольшой группой музыкантов Венской  филармонии. И еще большая заслуга импресарио была в том, что он сумел договориться  на время гастролей получить для Евгения в аренду  великолепную скрипку известного итальянского мастера  Страдивари.
      Турне завершилось еще вчера и сегодня по просьбе импресарио  Евгений  вне-планово принимал участие  в благотворительном  концерте в Венском  Концерт-хаусе. Уезжал он завтра и сегодня у него был свободный вечер.
      Евгений приехал в театр к назначенному  времени . Концерт  уже начался и он прошел за кулисы.  До его выхода на сцену оставалась еще четверть часа. Концертную скрипку он всегда хранил и носил с собой в особом  футляре из темной , толстой кожи. Внутри футляр был покрыт нежным  бархатом темно- зеленого цвета. Этот футляр  Евгению подарил его первый учитель музыки и он всегда брал его с собой   как  талисман - оберег.
     За кулисами был небольшой полумрак. Он открыл  футляр, достал скрипку и тихонько начал подстраивать струны. Инструмент был настроен идеально и только вторая струна была чуть отпущена. Евгений  подстроил струну чуть касаясь ее смычком. Его сердце похолодело. Он держал в руках чужую скрипку .Она была прекрасна, но это не была скрипка  Страдивари.
     Рядом с ним за кулисами стояли рабочие  сцены, режиссер и еще пара артистов. Евгений хотел сказать им,  что случилось  что-то ужасное - ему подменили скрипку. Но чем могли помочь ему эти люди? Он отошел ближе к свету, положил  футляр на столик и начал  рассматривать скрипку. Она безусловно была  ручной работы хорошего мастера  и по форме очень похожа  на скрипку Страдивари, только лак был немного светлее.
       Режиссер подал Евгению знак, что сейчас его выход. Сцена была  залита светом, зрители аплодировали. Евгений легко шагнул вперед. Волнение, переживание и радостное чувство от игры полностью поглотили его. Он исполнил свою программу как всегда виртуозно и трепетно. И скрипка  действительно была превосходной, только звучание было более пронзительное  и немного резкое, но это придавало ему по-своему особый колорит.
       После концерта организаторы устроили  фуршет для исполнителей, с дорогим  шампанским, икрой, устрицам.  Евгений немного успокоился и принял решение как поступить. Завтра он  уезжал на родину в Советский союз.  Это не его вина, что скрипку подменили, он  мог и не заметить подмены. Он положит скрипку в ее родной  футляр от Страдивари и отдаст ее импресарио перед отъездом. С импресарио у них была назначена встреча в обед на 2 часа дня, а поезд у него был в 6 часов вечера.
      Почти в полночь он вернулся к себе в отель и сразу переложил  скрипку-подмену в футляр от Страдивари, а скрипку которую он привез с собой в ее родной, кожаный. У него еще была назначена встреча с его  друзьями музыкантами в небольшом ночном ресторанчике возле отеля.               
      На следующий день все происходило как он и предполагал. Они встретились с импресарио. Евгений передал ему скрипку в футляре, они  вместе пообедали в ресторане отеля. Было заказано такси, и он  уехал на вокзал. Он понимал, что подмена все равно выяснится, но что он мог сделать сейчас.  Чем он мог помочь в поимке вора? И потом он убеждал себя снова и снова – он мог и не заметить подмену, его вины нет.
     По условиям договора с импресарио, деньги от гастролей Евгений Томилин получал самые минимальные, может быть, всего пару процентов. Все деньги переводились в министерство культуры СССР.  Однако импресарио, понимая эту ситуацию, всегда за счет сборов от концертов оплачивал Евгению хорошие отели, обеды в ресторанах и прочие небольшие радости. Поэтому и сейчас Томилин уезжал из Вены поездом в отдельном купе  первого класса. Было грустно прощаться с  овациями зрителей и приятной европейской атмосферой. У него буквально замирало сердце. Здесь он оставлял своих друзей и свою любовь.
     Но Евгений Томилин был патриот, преданный сын своего народа, своей Родины и партии. Надо было возвращаться.
     До границы  поезд дошел  буквально за несколько часов. Начался обычный паспортный и таможенный контроль. Проводник принес Евгению чай и печенье, чтобы тот мог  приятнее скоротать время остановки.
     Когда  он вышел,  в купе вошли двое военных, таможенник в форме и человек в штатском. Военные, это были пограничники,  стандартно проверили документы и таможенник попросил показать багаж. У Томилина был небольшой  чемодан  и его скрипка в кожаном футляре.
    - Это ваша скрипка? Вы музыкант? Разрешите ее посмотреть.
    - Да , конечно, пожалуйста.
      Евгений открыл футляр. В его кожаном  футляре лежала скрипка, которую как он полагал, он сегодня до обеда отдал импресарио. Именно эта, похожая на Страдивари. Как она могла оказаться здесь и где его скрипка?
     - У вас есть документы на этот инструмент, господин Томилин?
      - Нет . Какие документы. Это просто скрипка . Моя скрипка. 
      - Вы не правы, господин  музыкант, это не простая скрипка. Это раритет, очень особенная вещь. Для вывоза  из страны таких вещей  требуется специальное разрешение.  Я вынужден вас задержать для выяснения всех обстоятельств. Если вы не сможете доказать своего права на вывоз,  это будет расцениваться как контрабанда.
        - Вы не имеете права меня задерживать, я гражданин  Советского союза  и это моя скрипка, которую я привозил с собой.
        - Тогда где ваша декларация на этот раритет? Из России совершенно невозможно это вывезти без декларации и специального разрешения.
         Человек в штатском, который до этого только пассивно присутствовал при разговоре, вынул из кармана пиджака удостоверение и предъявил удостоверение.
       - Криминальная полиция. Вы незаконно пытались вывезти из страны особо ценный музыкальный инструмент. Это уголовное преступление, требующее расследования. Следуйте за мной.                               
    Евгений был шокирован, он понимал, что его задержание  заранее подготовлено и скорее всего связано с тем , что вскрылась подмена , когда импресарио отдавал скрипку Страдивари ее владельцам.
     Он проследовал за полицейским. Но из головы по–прежнему  не  выходила мысль, что он- то ни в чем не виноват,  это недоразумение и очень скоро все разрешится и его отпустят.               
    Они вышли из вагона. На перроне их поджидал еще один полицейский,  уже в форме. Он взял у Евгения саквояж и футляр со скрипкой, и они спустились по лестнице на привокзальную площадь. Полицейская машина  стояла прямо у выхода с лестницы. Процесс задержания походил на встречу доброго товарища или даже начальника, но это было очень обманчивое впечатление. Томилин был арестован.
      Примерно через час они подъехали к зданию полицейского управления и, так как была уже ночь , Евгения до утра поместили в камеру временного содержания. Утром предстоял допрос.
     Для себя он твердо решил о случае с подменой скрипки Страдивари перед концертом  молчать. В конце концов, он  мог этой подмены не заметить. Он же не эксперт, а всего лишь музыкант. Но не давал покоя вопрос, что за скрипку он отдал своему импресарио . По-видимому, свою обычную. Если так, то дело плохо. Трудно будет объяснить, что он просто перепутал. Но это было единственно  логичное объяснение.  В этих раздумьях и мыслях о том,  что можно предпринять, он провел почти всю ночь и заснул уже почти под утро.
      Утром, достаточно рано, ему принесли небольшой  завтрак  -  чай, хлеб, варенное яйцо. Есть совершенно не хотелось  и  Евгений   без аппетита, механически, почти не пережевывая, поел и выпил чай.
     Время тянулось очень медленно, но его никуда не вызывали.  Казалось, что про него совсем забыли.  Только где- то часов в 11 дверь камеры открылась и Евгения в сопровождении полицейского, по длинному лабиринту коридоров, отвели в кабинет следователя.
    Следователь любезно предложил ему сесть на стоящий напротив стола массивный стул и спросил, не хочет ли Евгений  чаю. Затем он спросил,  как прошли гастроли, что особо понравилось в Европе, поинтересовался о ближайшей концертной программе. Беседа была почти светской. Посетовал на строгость таможенных законов и почти незаметно перевел беседу по существу вопроса.
     -Я, господин Томилин, очень сожалею об этом неприятном инциденте, который произошел с вами. Увы..Такие правила. Мы уже поручили сделать экспертное заключение о ценности вашей скрипки. Думаю, очень скоро все прояснится в этом вопросе.
     Кстати, я попросил выяснить,  все ли в порядке с той особо ценной  скрипкой Страдивари, которую для вас брали на время выступлений. Так вот, там - все хорошо.  Венский эксперт, он один из лучших в этой области, прислал мне ответ, что скрипка - подлинная Страдивари. Она в прекрасном  состоянии, таком  же, как и два года тому назад. До вас на ней никто все это время не играл.
     Услышанное  удивило Евгения  более всего из того, что случилось. Слава богу, что нашлась подлинная  Страдивари!   Но где тогда его скрипка?   И что эта  за, невесть откуда взявшаяся,  особенная, ценность которой таможенник  определил как раритет? Ни один из вопросов не имел никакого ответа. Все совершенно запуталось у него в голове.               
     -Нам, господин Топилин, еще надо выяснить один важный вопрос. Если окажется , а я в этом почти уверен, что скрипка, которую вы хотели вывезти, является особо ценной  - раритетом,  то откуда она у вас? Возможно, ее украли и продали вам по-дешевке. Возможно, еще каким–то образом она вам досталась. Расскажите мне, откуда  она у вас? Это ведь очень простой вопрос.   
     -Я не знаю, что вам объяснить.  В моем кожаном  футляре лежала моя скрипка. Это весь мой ответ.
     Скажите, мне ведь  положен адвокат? Я не знаю, как быть в моем положении. Мне надо обсудить с ним мою проблему. И еще, я, как гражданин  Советского союза,  хочу встретиться с консулом моей страны. Это очень важно, я ведь задержан за границей. Это возможно?
     - Да , конечно, все это возможно.
        Еще у меня для вас, господин Томилин, есть и  хорошая новость. Ваш импресарио согласился внести за вас залог и  вы будете находиться под домашним арестом на время следствия .
      Он снял на месяц  для вас номер в отеле.  Не роскошный, но вполне подходящий. Я полагаю мы во всем сможем разобраться  даже быстрее. По условиям нахождения под домашним арестом вы не будете иметь права покидать номер отеля, общаться с кем–либо кроме адвоката,   и еще вы сдадите нам ваш паспорт. Я полностью уверен в вашем благоразумии и вы не попытаетесь сбежать.  Если в течение  двух недель никто не заявит о пропаже скрипки, которую у вас нашли, оснований, что она  украдена не будет.
     Так   что ваше положение совсем неплохое, господин Топилин. Через час вас отвезут в отель. Ваш импресарио очень предусмотрительный человек, профессионал в своем деле. На  счет в отеле он положил для вас деньги. У вас ведь будут расходы. На обеды,  даже с вином, вам вполне хватит.
     Что касается  адвоката, то  бесплатно адвокат положен только для ознакомления с делом и выступления в суде.  Но я поговорю с вашим импресарио об оплате для вас частного адвоката.  С российским  консулом мы также уже связались и уведомили о вашем задержании. Нельзя же допустить, чтобы гражданин  великой страны куда-то бесследно пропал.
      Следователь говорил мягко, с приятными интонациями  и только в последней фразе проявилось явное пренебрежение и даже издёвка.  Ноон по-прежнему приветливо улыбался и легко продолжил разговор о самых простых вещах, о которых обычно  беседуют  только–что познакомившиеся люди.
     Через полчаса Евгения в сопровождении двух полицейских отвезли в отель, где ему был снят номер.
     При заселении  по напряженным  взглядам персонала  он сразу понял,  что персонал отеля получил  соответствующие инструкции относительного него, тем более что его все время  сопровождал полицейский в форме.
     Неспешно потекли дни его проживания в номере отеля. По утрам он разговаривал с горничной, пока она  убирала в номере.  Еще перекидывался парой фраз с официантом, который приносил завтраки, обеды и ужины. Телефон в номере был и он работал, но Евгений сам звонить не имел права, а ему уже четвертый  день никто не звонил. Он даже уже немного привык к этому состоянию тишины.  Казалось, что о нем  забыли, и очень верилось, что  вот – вот все это недоразумение закончится. 
      Адвокат позвонил ему только на пятый день  рано утром, представился  и сказал , что он готов к нему приехать после обеда к трем часам.
     Этот звонок вырвал Евгения из состояния покоя. До трех часов он непрерывно мысленно вел предстоящую беседу с адвокатом.  Сам задавал себе вопросы и сам на них отвечал.    
               
     Адвокат оказался очень подвижным, даже немного суетливым молодым человеком. На вопрос Евгения, кто оплатил его услуги, он почему-то уклонился от ответа. Пошутил про то, что мир держится на добрых людях, хотя держится уже из последних сил.
     - Вы можете рассказать мне все  что угодно без опасений, эта тайна навсегда останется между нами, потому что адвокат - он как  священник на исповеди, но в отличие от последнего я еще должен не просто выслушать, но и помочь вам.
     Я уже изучил материалы дела в полиции. Мне будет проще защитить вас, если вы, господин Томилин, расскажите обо всем подробно и, так сказать, максимально точно.
     - Я бы рад, но все что случилось для меня оказалось полной неожиданностью. Как эта особенная  скрипка оказалась в футляре от моей? Полная загадка. Скрипка конечно не моя, но я это обнаружил только когда открыл футляр на границе.
       Евгений по прежнему решил не рассказывать о происшествии со скрипкой Страдивари, тем более, что она каким–то чудом нашлась сама собой.
     -Так тоже бывает – хитро улыбаясь, сказал адвокат.
     -В полицию уже поступило заключение эксперта на скрипку, которую вы провозили. Я видел это заключение в деле.  Она  действительно очень ценная, раритетная.  Но к счастью не такая как  Страдивари. Изготовлена примерно 120 лет назад  известным мастером, тоже последователем школы Амати. Это, конечно, не очень хорошо для нас, хотя и не плохо. Все –таки такие музыкальные инструменты разрешены к вывозу без специального разрешения. Достаточно только было оплатить таможенную пошлину. Если она не украдена, а пока такого заявления ни от кого не поступало, вам, конечно, придется  заплатить еще и штраф.  Ну, или вам грозит совсем небольшой  условный срок.  Хотя до этого, я почти уверен, не дойдет.   
      Очень важна твердая позиция  вашего консула. Он еще не связывался с вами?  Насколько мне известно, полиция передала им материалы уголовного дела еще позавчера.
      -Нет, к  сожалению, от консула еще со мной не связывались. Думаю еще рано. У них и без меня забот хватает. 
     -Хорошо, Евгений. Можно я буду вас так называть? Вам звонить из номера запрещено и я думаю, что служащие сообщат в полицию если вы нарушите запрет . Поэтому звонить вам буду только я каждый день с 9 до 10 утра. Так мы сможем с вами обсудить любой возникший у нас вопрос. И еще ... Строго соблюдайте условия полиции относительно домашнего ареста, чтобы они его не отменили. В номере отеля намного лучше чем в тюремной камере, даже в компании приличных людей.
     Он снова улыбнулся своей шутке,  по -дружески протянул Евгению руку и попрощался. 

       И же выходя добавил:
       - Ваши дела совсем неплохи, господин Томилин. И первый тому знак -  это то, что полиция согласилась на домашний арест, да еще в отеле. До встречи . Набирайтесь сил.
      Приход адвоката сильно расстроил Евгения . Во- первых, почему он не сказал, кто оплачивает его услуги и что это за  раритетная скрипка у него оказалась. Еще адвокат был суетлив и многословен, но так и не объяснил ему ясно как идет следствие, когда оно закончится, что будет потом. Назавтра он решил хорошо подготовить все эти вопросы.
     Резкий телефонный звонок разбудил его рано утром. Было еще темно. Евгений включил настольную лампу на прикроватной тумбочке, посмотрел на часы.  Было без четверти семь.
     -Алло, гражданин Томилин? – спросили по русски.
      Евгений за время гастролей так отвык от русской речи, что сразу даже не понял, что это обращаются к нему.
     - Да, это я.
     - С вами будет говорить консул.
      Прошла примерно минута и в трубке раздался   уверенный и хорошо поставленный голос.
      - Доброе утро, гражданин Томилин.
     - Я , консул Союза Советских  Социалистических республик и мне поручено сообщить вам о нашем решении в отношении вас и вашего задержания. Прокуратура изучила материалы вашего уголовного дела. Вы совершили поступок порочащий  звание советского человека и члена нашей великой партии. Предъявляемые вам обвинения в воровстве и контрабанде у нашей прокуратуры не вызывают сомнений. Поэтому нами принято решение отказать вам в дипломатической помощи со стороны нашего государства. И на основании протокола заседания вашей первичной партийной организации,  вы , гражданин  Топилин, исключены из партии.   
     Раздались  короткие монотонные гудки. На том конце положили трубку. И  уже в пустой телефон  Евгений как под гипнозом, несколько раз повторил: – Я же ни в чем не виноват. Я не виноват.
     Когда позвонил адвокат, как они условились в 10 утра, Евгений сказал, что новых вопросов у него пока нет. О звонке от консула ему говорить не хотелось. Это было очень трудно. В такую несправедливость он еще не мог поверить и тем более ее принять.
      Прошла еще неделя и к нему снова пришел  адвокат. Были новости. Он сообщил, что Евгений  может заплатить небольшой таможенный  сбор  и обязан выплатить огромный штраф в размере 15 тысяч долларов - такова  была стоимость конфискованной скрипки по оценке экспертов. В этом случае  скрипка  будет ему возвращена. Оплата штрафа также позволит избежать реального тюремного срока наказания  за контрабанду. Так   все можно будет устроить вполне хорошо.
      Для  Евгения это была просто немыслимая сумма. Да и зачем ему эта скрипка  за такие деньги?
     - У меня нет таких денег,  это совершенно невозможно, господин адвокат. Я эту проблему в принципе не смогу решить.
       Но адвокат не отчаивался . Он предложил одолжить деньги у импресарио. Ведь он же внес за Евгения залог в 3 тысячи. И потом, эта ценная скрипка естественно останется импресарио. Так что тот ничего не потеряет.
       Евгений напишет объяснение в полицию, что приобрел  скрипку у торгового агента во время гастролей. Заплатил за нее всего 300 долларов и совершенно не знал, что это раритетная вещь. Так  бывает. Кому-то несведущему досталась скрипка от дедушки по наследству, решил продать, настоящей  стоимости не знал, на  скрипке же она   не написана, поэтому такая была цена. Все логично вполне.
        Евгению совсем не хотелось заниматься этим враньем, но после звонка консула особого выбора не было  и он согласился на этот крайне неприятный  для него вариант. Договорились , что завтра адвокат переговорит  с импресарио и есть надежда, что все устроится.
         На следующий день адвокат не позвонил  как обычно в 10 утра и вестей от него не было до самого вечера. Он появился без звонка только к  8 часам вечера. Было видно, что он  озадачен и даже немного расстроен.
        - Извините,  Евгений, что я вам не позвонил с утра.  Я ездил в Вену. Меня срочно рано утром  вызвал еще один мой клиент на консультацию. Были очень непростые переговоры. Приехал только два часа назад. Но это все не важно. Важно другое. У меня, к сожалению, не очень хорошие новости. Я  беседовал с вашим импресарио. Увы. Он нам с вами отказывается помочь. Дело в том, что у него нет денег. Вырученные от ваших выступлений деньги - это почти 60 тысяч долларов, он уже перевел на счет вашего министерства культуры. Да по другому он и не мог поступить. Залог, который он за вас внес, это почти половина его гонорара. Он  естественно рассчитывает получить назад.  Он вам верит. Вы же честный человек. Не сбежите. И потом, эту скрипку реально продать можно только за половину от ее стоимости. Увы, поверьте, я очень расстроен.
          Через 10 дней следствие полностью завершилось и состоялся суд. Было предъявлено обвинение в незаконном вывозе особо ценного раритета  без специального разрешения и уплаты таможенного сбора . К сожалению,  Евгению не была оказана  дипломатическая поддержка . Более того,  в полицию пришел ответ, что прокуратура СССР согласна с предъявленными обвинениями в воровстве и контрабанде и не будет их опротестовывать.
      Суд, конечно, учел  статус Евгения, он ведь был уже известный музыкант.  И, тем не менее,  он получил, хотя и минимальный, но реальный срок заключения на 18 месяцев. Раритетная скрипка подлежала конфискации и передаче в собственность государства. В особых условиях тюремного  содержания предусматривалось  некоторое послабление. Евгению предоставлялась возможность занятия музыкой. Он также имел право выступать  в концертных программах один раз в месяц.
     Заседание суда прошло быстро, без особых дискуссий и прений. И в этот же день Евгения отвезли в тюрьму.                               
     За все время пребывания в тюрьме никто ни разу не навестил  Евгения. Только в самом  начале к нему пришел адвокат и принес новенькую скрипку, как он сказал, подарок от почитателей его таланта. Участвовать в концертах его тоже не приглашали.  Только в начале два или три раза.
     О нем забыли, как это часто бывает, когда человек заболевает или, что еще хуже оказывается в тюрьме. Из хорошего было только то, что два раза в день, по три часа, ему было разрешено играть на скрипке в крохотном кинозале для заключенных . Так прошли эти его полтора года.
     В день освобождения,  Евгения вызвали к начальнику тюрьмы, тот вручил ему его паспорт и  пошутил , что Евгений пополнил список выдающихся музыкантов проживавших в их заведении . Он был уже третий за последние 20 лет
     - Это футляр от вашей  скрипки, господин Томилин.  Хранил его у себя. Мне сказали, что вы очень дорожите им.
        И он вручил Евгению футляр из темной толстой кожи от его скрипки.
    - Мне даже жаль расставаться с вами, господин Томилин. Когда еще смогу послушать вашу чудесную музыку? Успехов вам во всем. К нам в гости не приглашаю. Идите, вас проводят в комнату для посетителей. Там вас уже дожидаются. По нашим правилам вы должны пробыть у нас еще почти полчаса.
     - Вы знаете, я ведь ни в чем не был виноват. Тогда со мной произошла просто какая-то мистическая история с этой раритетной скрипкой. Но так вышло, совершенно не знаю как. Прощайте, вам спасибо за все.
     В кабинет начальника зашел охранник и  длинными коридорами  проводил Евгения в комнату для посетителей.
      Там  стоял только стол и два стула, за одним из которых сидела молодая женщина.  Когда они вошли, она быстро встала. От неожиданности   Евгений замер.
    - Сара! Это ты! Боже, как я рад! Уже совсем не верил, что увижу тебя . А ты пришла.
    - Да , Женя, я пришла... Тебя ведь сегодня освободили.
     Рядом с ней, обхватив своими маленькими  ручонками ее  ногу, стоял кареглазый   малыш.
      - Ты вышла за муж?   У тебя ребенок. Поздравляю.
      - Нет , замуж я не вышла, а это мой сын... Наш с тобой сын.
       Я пришла чтобы извиниться перед тобой. Это я все устроила. Я подменила  скрипку.
      - Сара! Зачем ты это сделала? Ты подменила скрипку Страдивари? Ты хотела ее украсть?
        - Нет. Конечно нет. Я  не знала, что в твоем футляре была не твоя скрипка, а Страдивари. Я хотела забрать только твою скрипку и вместо нее положить в ее кожаный футляр свою.   Эта скрипка досталась мне от моего дедушки. Он тоже был скрипач и очень дорожил ей. После его смерти эта скрипка стала нашей семейной реликвией.
     - К счастью во время того последнего благотворительного концерта я поняла, что по ошибке я заменила свою скрипку не на твою а на  Страдивари.  Поэтому,  когда после концерта и фуршета, ты ведь помнишь, мы все собрались в ночном ресторанчике  рядом с отелем, чтобы отметить твой отъезд, я поднялась к тебе в номер, у меня  были от него ключи, и все исправила. Я положила скрипку Страдивари в ее чехол, твою скрипку забрала и на ее место положила скрипку моего дедушки.               
     - Прости, я тогда очень не хотела, чтобы ты уехал. Когда после нашего последнего выступления там, в Зальцбурге, ты сказал мне что ради меня готов пожертвовать всем, даже своей жизнью, но твоя жизнь не принадлежит тебе, она  принадлежит твоей партии и твоему народу. Тогда я поняла, что ты,  конечно, уедешь.               
    - Я  знала, что скрипка моего дедушки особенная, рарите, и тебя не выпустят из страны с ней. Я хотела, чтобы ты остался еще хоть на  несколько дней.  Я не просила и не желала, чтобы ты пожертвовал для меня всю свою жизнь. Я хотела всего несколько дней.
    - Потом , я думала  можно будет заплатить небольшой штраф, тебя отпустят, ты сможешь  уехать и скрипка моего дедушки будет тебе подарок.    И когда мы  с тобой простились на вокзале в Вене  и ты сел  в поезд , через час я позвонила в полицию и сказала, что ты увозишь с собой раритетный  музыкальный инструмент. 
     - Я не предполагала, что  скрипка моего дедушки  стоит так много денег. Я наняла тебе адвоката. Я даже хотела продать дом, чтобы заплатить этот ужасный штраф. Но даже стоимость дома не могла покрыть и половины нужной суммы. И никто не захотел помочь мне.  Прости, что так вышло.
    -  Я принесла  твою скрипку.  Тебе отдали ее футляр и она сможет вернуться на свое место.
     Евгений был потрясен рассказом Сары  и тем, что у него теперь есть сын. Он совсем не осуждал ее.  Он был даже рад.
     -Сейчас все очень изменилось, Женя, за то время , пока ты сидел в тюрьме. В Европе бушует фашизм,  у вас в России коммунизм. Здесь хотят всех сделать сверхчеловеками. Ваши хотят  воспитать самых правильных и справедливых людей. Скоро будет война.   
         Я не хочу , чтобы мой сын был сверхчеловеком или самым  справедливым и правильным . Я не хочу больше никаких  жертв. Пусть, когда он вырастет, он будет просто человек. И потом, хотя он еще совсем маленький, но его, даже маленького, эти сверхчеловеки  уже ненавидят. Скорее  боятся.  Он же еврей. Через две недели мы уезжаем в Америку . Я ждала только, когда ты выйдешь из тюрьмы.  Если захочешь, ты можешь поехать с нами.
       - Скажи, а как ты назвала нашего сына?
      - Так же как и тебя.
      - Жан.