Если заблудился

   Его прислали мне то ли не зная, в какой отряд послать, то ли на исправление. До этого он проработал с месяц у Надежды Булавиной в геофизическом отряде, где показал себя полностью непригодным к их работам. Там план. Там некогда «тянуться». Они для простоты, облегчения и ускорения работ профиля-просеки для наземной магнитки уже не рубили — просто ставили затесы на деревьях. Для измерения расстояния и расстановки колышков-пикетов к поясу впереди идущего (с топориком) привязывали провод-шнур требуемой длины, а показания магнитометра снимались на пикетах сразу, без установки треноги — благо, новые приборы позволяли.
   В общем — темп, темп и темп… А он… про таких говорят — «олух царя небесного». Ходил медленно, топор доверить страшновато — руки не оттуда растут, откуда положено, еще покалечится. Все лето в телогрейке и шапке ушанке. Этакий неказистый мужичок.
   А у меня — иди сзади, неси рюкзак с лотком и лопатой на коротком черенке. Выкопать закопушку на склоне, набрать материала в пробный мешок и снести к ручью или набрать материала на ручье для промывки — дело нехитрое. Промывал я сам — мне это в удовольствие, да и быстрее и лучше сделаю. Недаром мне в начале работ поручали обучение новичков шлиховому делу. Ходил он медленно, отставал — так мне быстрый темп и не нужен, приноровлюсь, а если «оторвешься», то и подождать можно.
   За день в маршруте он надоедал, конечно, но, поселив его в палатку вместе с вездеходчиком, я хоть вечером отдыхал от его занудства, а они как-то ладили, я даже удивлялся.
   Передвигались мы на стареньком послужившем вездеходе ГАЗ-47 и как-то встали на очередную стоянку на речной галечниковой косе. Речка в этом месте делала узкую вытянутую петлю-меандру, подходя вплотную к склону и тут же отходя от него. Склон был густо залесен лиственницей и кустарником, но в нижней части шла тропинка. Речку с тропинки было не видно и стоянку нашу на петле-меандре можно было легко проскочить. Хотя в километре выше по течению впадали два ручейка со рвами в приустьевой части — не проскочишь и ориентир отличный. А ниже в паре километрах, вообще слияние с правой составляющей — еще более заметный ориентир.
   С этой стоянки мы совершили два маршрута. В первый день вверх по течению речки, отшлиховав оба притока-рва и дальше, на второй день — вниз по течению до слияния нашей речки с правой составляющей. Отмыли приустьевые части речек и ниже слияния и прошли вверх по правой составляющей до ее крупного притока. На обратном пути к лагерю, чтобы немного сократить дорогу, прошли склоном и вышли на тропинку. Напарник, как всегда, отставал и, подойдя к месту, где надо было уходить с тропинки на реку, я не стал его ждать.
   Я поступил глупо! Но мне хотелось подстегнуть его на будущее, чтобы он шевелился порезвее, а не плелся еле-еле.
   Через 5—10 минут я уже забеспокоился. Что-то он запаздывал… Я понял, что он проскочил спуск к реке. Подойдя к вездеходу я ударил несколько раз кувалдой по приваренной впереди к бамперу рельсе. Звонкий громкий звук разлился в тишине… Через пять минут я стал стучать опять и пару раз выстрелил из карабина вверх…
   Тишина… Я продолжал стучать, не веря, что такой звук можно не слышать. Тишина…
   Ладно, — подумал я, — блудить тут негде. Выше — притоки-рвы, в которых мы ковырялись вчера, ниже — нас отсекала правая составляющая речки. Слева склон, справа русло. На тропе, уже истоптанной нами за два дня, наши следы. Как не плутай, а заблудиться негде. Побродишь, побродишь, но к речке в любом случае выйдешь… Но по вездеходу я продолжал периодически стучать.
   Вечерело. Ночи светлые, заполярные… Не темные… Можно бродить всю ночь, если мозгов нет… Он курящий, значит, спички есть… Есть рюкзак, котелок, кружки, чай, остатки сахара-рафинада, совковая лопата (обрубленная по краям и с коротким черенком). Воды везде полно, наберешь и на склоне из проталины. На ночь можно и нехитрый шалашик соорудить.
   Первое правило, если потеряешься, постоянно говорили мы новичкам, сиди на месте и жди, тебя найдут, мы найдем… Еще лучше, если разведешь костер. С дровами проблем нет, полно сухостоя, коряг и веток. Сиди у огня и грейся… Хоть и заморосило, но он в телогрейке и шапке. Да и тропа, вот же она, под ногами, куда с нее уйдешь… Ну, сообрази, что нужно выйти на речку…
   Решили с вездеходчиком — если к утру не выйдет, пойдем искать.
   К утру он не вышел…
   Коля Десятерик как-то рассказал о случае в партии Алешко, о технике, который ушел в маршрут с рабочим, а вечером пришел без него — потерял. Ему дали второго и утром послали искать пропавшего. Вечером он пришел на лагерь и сообщил, что и второго потерял. Тут уж вся партия всем составом кинулась на поиски.
   Искали несколько дней… Безрезультатно… Вызвали вертолет! Одного обнаружили аж за пределами района работ партии, шагал непонятно куда… Второго нашли случайно недалеко от лагеря партии, он прятался в кустах стланика и говорил: — Какие-то солдаты вокруг, танки… Это он о искавших его, они же в зеленом, а танки — это вездеходы… Короче, «крыша» у парня поехала… Отправили в больницу, в психушку…
   У моего «крыша» поехать не могла — мозгов-то нет.
   Сначала мы прошли вверх по тропе несколько километров и выйдя к реке, прошли по косам к лагерю. Нигде никаких следов. Периодически я бил по рельсе…
   Где же он?
   На второй день пошли по тропе вниз по реке до развилки, поднялись по правой составляющей и вернулись к лагерю по склону, огибая его, ища следы и периодически крича:
   — Э-э-ге-гей!.. Э-э-ге-гей!..
   Ни звука в ответ… Если с ним что-то случилось и он лежит и не может двинуться, можно пройти в ста метрах и ничего не заметить… В месте спуска от тропы к речке я повесил на кустах белые шламовые мешочки с записками, что здесь надо спускаться к речке. Надо бы было это сразу сделать, но ведь всего два маршрута было запланировано… «Знать бы, где упадешь, соломки бы подстелил…» — говорится в поговорке.
   У одной сотрудницы нашей экспедиции года два назад пропал в одиночном маршруте сын, работающий в Нюрбинской экспедиции. Там еще практиковались одиночные маршруты, как в 50-е годы. У нас они были строго запрещены. Его искали, но так и не нашли…
   Вечером попытался выйти на связь, чтобы вызвать «аварийно-спасательный», но по рации шли сплошные разряды — было «непрохождение…».
   Утром третьего дня, как он пропал, решили подняться на склон на вершину сопки и попытаться сверху рассмотреть местность — может заметим хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь дымок…
   Вода в речке поднялась. В болотниках ее было уже не перебродить и мы переправились на небольшой оранжевой резиновой лодке 300-ке. Подтянув ее на склон, мы полезли вверх по склону к вершине. На середине склона наткнулись на вездеходный след, пересекающий склон наискось и уходящий от реки по направлению к ее правой составляющей. Я даже разглядел его на аэрофотоснимке. Поднявшись к вершине сопки мы оказались в таком же лесу, как и на склоне и я залез на лиственницу повыше. Сплошное зеленое «море» и никаких признаков дыма.
   Я уже не знал, что делать и где его искать…
   Мы пошли вниз, по вездеходному следу прошли до тропы, а по тропе к месту спуска к речке, периодически крича:
   Э-э -ге-гей!.. Э-э -ге-гей!..
   Выйдя к месту переправы, где лежала лодка, мы ее не обнаружили…
   — Плохо привязали, наверное течением унесло, — подумал я. — Ничего, где-нибудь на перекате найдем…
   Стали размышлять, переправляться здесь или поискать брод пониже… Палатки и вездеход вот они, напротив…
   И вдруг в палатке что-то звякнуло… У меня мгновенно ослабли ноги… Я аж сел… У меня как гора с плеч свалилась…
   — Он пришел и ищет, что поесть, — подумал я. — Но где же лодка? Почему ее не видно на другом берегу?
   — Э-гей! — закричали мы…
   Он вышел из палатки и подошел к нам.
   — Где лодка? — спросили мы.
   — Сейчас, — ответил он.
   Уйдя за поворот, он вышел с лодкой и приволок ее по воде, зайдя в воду по колено. Кое-как переправился до нас (буквально метров пять, он и с веслами не мог никак справиться), мы подхватили лодку и переправились к лагерю.
   — Ты где пропадал? — первым делом спросили его.
   Он неопределенно махнул в сторону склона.
   — Почему не сидел на месте?
   — Я слышал, — ответил он, — если заблудишься, надо идти на солнышко!..
   НУ, НЕ ИДИОТ?!.
                2017 г.
                = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =


   Виктор Музис - Номинант премии "ПИСАТЕЛЬ ГОДА 2018" в сборнике  "МЕМУАРЫ".
   Президиумом СРП награжден медалью "Владимир Маяковский 125 лет".
   Был бы благодарен тем,кто поможет в публикации моих рассказов в худ. журналах!

    Рассказ является одной из глав сборника "А вот был случай". Сборник публикуется в черно-белом варианте и только автору в цветном. В сборнике 29 рассказов,около 340 фото, 386 стр.