Кампания 1942 года. Глава 426

                Глава 426.


 В начале октября командующий 16-м танковым корпусом генерал Маслов снял бригаду полковника Архипова с передовой и отвёл её в тыл, в Фастов. Там бригада простояла в резерве более полутора месяцев, приводя себя в порядок после кровопролитных осенних боёв в междуречье Волги и Дона.

 Однажды в ноябре Маслов вызвал Архипова в штаб корпуса.

 - Садись, Василий Сергеевич. Ты с генералом Федоренко знаком?
 - С начальником Главного автобронетанкового управления?
 - Да, с Яковом Николаевичем.
 - Как же. Недавно познакомились. Вместе пережидали бомбёжку под танком. А что?
 - Он ничего не говорил о танковых тралах?
 - О танковых тралах? Что-то не припомню. Немец тогда сильно бомбил. Федоренко наблюдал из-под  танка за манёврами моего батальона. А после бомбёжки спросил: "Он что, сумасшедший, твой комбат? Прёт прямо на пикировщик, и весь батальон за ним, словно стадо баранов. Почему вместо этого не рассредоточить батальон?" А я ему отвечаю: "Да как же, товарищ генерал, комбат соберёт снова своих танкистов после бомбёжки?" Тот подумал и говорит: "Что ж. Пожалуй, некоторая логика в этом есть." А вот о танковых тралах разговора не было.

  - Сегодня звонил генерал Федоренко. Сказал, что направляет мне три опытных образца нового танкового трала для испытания в боевых условиях. И порекомендовал дать их обкатать именно тебе.

 Двумя днями позже в бригаду Архипова прибыл инженер Мугалёв. Познакомились. Оказалось, что воевали рядом на Карельском перешейке в Финскую войну. Там-то и задумал инженер новую модель танкового трала. В то время на вооружении Красной Армии имелось два типа крепившихся к передней части танка противоминных трала. Один, лёгкий, выходил из строя после одного-двух подрывов. Второй, тяжёлый, был громоздок и неповоротлив. Финским артиллеристам не составляло труда сосредоточить на танке-тральщике огонь тяжёлых гаубиц и уничтожить танк. Потери танкистов на минных полях были очень велики. Сразу после завершения кампании Мугалёв представил свои чертежи в Главном автобронетанковом управлении и получил "добро" на производство опытного образца нового трала ПТ-3.

Во время испытаний на полигоне Мугалёв был контужен, надолго угодил в госпиталь, и работа застопорилась. И вот теперь, наконец, всё было готово к испытаниям нового трала в боевых условиях.

 Механики-водители обкатали новый трал. Мнение танкистов было единодушным: вещь стоящая, нужно пробовать в деле. Оставалось дождаться отправки бригады на передовую.

 О начале наступления под Сталинградом полковник Архипов узнал в штабе корпуса от генерала Маслова.

 - В сентябре-октябре мы пытались прорваться в Сталинград с севера через Городище. Теперь у корпуса другая задача. Мы поступаем в распоряжение 24-й армии генерала Галанина, которой предстоит из района Качалинский наступать вниз по левому берегу Дона, взаимодействуя с 65-й  армией генерала Батова, наступающей с плацдарма в Малой излучине Дона. Ведя наступление по сходящимся направлениям на Вертячий и Песковатку, эти две армии должны разгромить, окружить и полностью ликвидировать всю  группировку противника в Малой излучине Дона, не допустив её отхода к Сталинграду. Операция готовится скрытно. Поэтому мы остаёмся пока в Фастове и ждём. Боевой приказ получим письменно с офицером связи.

 Утром 22 ноября в Фастов донёсся с юга далёкий гул артиллерии. Это начал наступление генерал Галанин. День прошёл в тревожном ожидании.

 Уже был вечер, когда в штаб генерала Маслова прибыл нарочный с пакетом из штаба армии. В следующую минуту корпус был поднят по тревоге. Взревели танковые моторы, замигали в темноте фонарики. Вскоре полковник Архипов уже вёл бригаду двумя колоннами на юг, к линии фронта. В составе бригады было двадцать танков Т-34 с десантом автоматчиков на броне. Справа и слева от танков Архипова двигались в том же направлении ещё две танковые бригады и бригада мотострелков.

 В двадцать два ноль ноль бригада Архипова вышла на рубеж атаки в двух километрах южнее молочной фермы совхоза Паньшино. В два часа ночи Архипов получил с нарочным из штаба Маслова новый боевой приказ: "Прорвать оборону противника в полосе 214-й стрелковой дивизии, далее наступать в направлении высота 41, хутор Нижне-Гниловский, высота Золотой Рог, хутор Вертячий. Начало атаки в восемь часов утра."

 Ознакомившись с приказом, полковник Архипов нахмурился. Атаковать без предварительной рекогносцировки рубеж укреплённой обороны противника значило почти наверняка влететь на минное поле. Оставалось положиться на три новеньких опытных трала. Так и поступил полковник Архипов. Три танка с установленными на передней части тралами прошли через минное поле невредимыми, образовав проход шириной в 18 метров, и порвали колючую проволоку. За ними прошла и вся бригада. Обойдя высоту 41, танки с ходу ворвались в Нижне-Гниловский  и стали ждать пехоту 214-й дивизии, чтобы закрепить успех. Но пехота так и не подошла. Она залегла под фланкирующим пулемётным и миномётным огнём и откатилась на исходный рубеж. Пришлось возвращаться ни с чем и танкистам Архипова. Две другие танковые бригады атаковали утром, не имея танковых тралов, и понесли большие потери на минных полях, не выполнив боевой приказ.

 Ночью Архипов получил приказ на 24 ноября: "Атаковать в полосе 120-й стрелковой дивизии, сделать проход в минных полях, далее следовать через хутор Нижне-Гниловский по указанному в прежнем приказе маршруту". Полковник, прочтя приказ, выругался. В Нижне-Гниловском, занятом бригадой накануне без боя, немцы наверняка успели теперь подготовиться к достойной встрече гостей. 

 Наступило утро, и Архипов атаковал. Впереди снова пошли три танка, катя перед собой танковые тралы. Каждый танк-тральщик делал проход в шесть метров шириной. Мины рвались одна за другой, взрывы сливались в непрерывный грохот, танкисты глохли, видимость застилали взлетающие к небу с клубами чёрного дыма комья земли и облака снежной пыли. Десантники на броне танков, идущих следом, вжимали головы в плечи и старались кто как мог заткнуть уши. Справа остался хутор Нижне-Гниловский: две русские печи посреди пепелища и ворота от сгоревшей ограды. Один танк Т-34 подорвался на мине, ещё четыре горели, подожжённые снарядами немецкой дальнобойной противотанковой пушки. Огонь вёлся с высоты 56. В левый борт командирского танка ударил и отскочил рикошетом снаряд. По броне застучали пули крупнокалиберных пулемётов. Наконец Архипову это надоело.

 - Атакуем высоту!

 Танки Архипова свернули с дороги и устремились вверх по северному скату высоты. Вот и 88-миллиметровое немецкое орудие. Пушка, подброшенная ударом, перевернулась в воздухе, упала под гусеницы танка и превратилась в груду металлолома.  Полковник Архипов на секунду увидел перекошенное бледное лицо немецкого офицера. Орудийный расчёт попрыгал на дно окопа. Следом спрыгнули с брони автоматчики Архипова. Несколько коротких очередей - и всё было кончено. А на вершину высоты уже поднялись с противоположной стороны автоматчики в полушубках. На этот раз пехота 24-й армии подоспела вовремя.  Танковая колонна Архипова вернулась на дорогу. Утром перед началом атаки в бригаде было двадцать танков. Теперь осталось пятнадцать.

  Вот и высота Золотой Рог. Здесь бригада снова попадает под огонь. Танк младшего лейтенанта Лысенко, крутнувшись на левой гусенице, остановился. Открылась крышка люка. Первым выбрался и спрыгнул в снег командир, за ним последовал механик-водитель. Танк Архипова притормозил и остановился рядом. Лысенко замахал руками: не задерживайтесь, сами справимся. С брони подбитого танка спрыгнули и залегли, заняв круговую оборону, десантники с автоматами и ручными пулемётами. Бригада продолжила рейд  и с ходу ворвалась на большой хутор Кислое. Здесь все дома оказались целы. Улица забита грузовиками "Шкода". По-видимому, здесь расположился немецкий тыловой склад. Один за другим грузовики гибнут под гусеницами танков. Немцы - их не меньше сотни - в панике бегут из хутора во все стороны и падают под пулемётным огнём. Во дворах стрельба и крики: это автоматчики Архипова, попрыгав с брони, зачищают хутор. Всё, можно продолжать рейд. Десантники занимают места на броне. Взревев моторами, танки покидают хутор. Со стороны Нижней Герасимовки гулко ухает немецкая гаубица. Снаряд падает на пристрелянное место на выезде из хутора перед танком Архипова.

 - Давай вправо, к берегу Дона! - кричит Архипов механику-водителю. Тот не заставляет себя ждать.   Колонна сворачивает с дороги и спускается в низину, скрываясь от глаз артиллерийских наблюдателей противника за старым земляным валом, защищающим от наводнений хутора, расположенные на плоскогорье.

 - А теперь давай налево - и на Вертячий!

 Вот и понтонная переправа через Дон. По ней неспешно движутся длинной лентой немецкие санные подводы и грузовики, шагают люди. Немцы не сразу замечают танки Архипова, и только стук танковых пулемётов повергает их в панику. Давя людей и опрокидывая подводы, грузовики устремляются к противоположному берегу. Люди падают, скошенные пулемётным огнём. Вскоре на понтонном мосту остаются только трупы и перевёрнутые сани. Бригада с ходу врывается на   
хутор Вертячий. Десант автоматчиков зачищает дворы и погреба.

 На выездах из хутора выставили охранение, пулемётчики заняли круговую оборону. Командир выбрался из танка. Рядом остановился танк подполковника Ватулина.

 - Бери, Ватулин, батальон - и седлай дорогу на Песковатку. А я с другим батальоном буду дожидаться пехоты, прикрывать хутор с востока и сторожить мост.

 Рота автоматчиков перешла мост и заняла оборону на предмостном укреплении. Радист доложил в штаб корпуса о взятии Вертячего.

 Прошёл час. Пехоты всё не было. Оправившись от неожиданности и пересчитав по пальцам танки Архипова, немцы открыли по хутору сильный миномётный огонь, готовя контратаку. Вслед за миномётами ударили полевые гаубицы.

 - Будем держаться! Экономить снаряды и патроны!

 Со стороны хутора Кислое в Вертячий на большой скорости влетели две полуторки. Из кабины одной из них выпрыгнул начальник штаба фронта генерал Малинин. 

 - Ну, здравствуй, Архипов! Давай свою зачётку!

 Малинин преподавал до войны тактику на бронетанковых курсах в Ленинграде, когда там учился Архипов.

 - Переправа в порядке? Предмостное укрепление занято? Пойдём, покажешь всё на месте.

 Осмотрев переправу, генерал собрался в обратный путь.

 - Михаил Сергеевич! Убедительно прошу ехать обратно в танке! Мы ведь в тылу врага.

 Генерал согласился, пожелал удачи полковнику, забрался в танк и уехал.

 В три часа дня немецкие танки с пехотой отбросили 120-ю стрелковую дивизию, вернули Нижне-Гниловский, вернули высоту 56 и закрыли прорыв. Архипов оказался в оперативном окружении. По хутору Вертячий со всех окрестных высот били немецкие гаубицы. 

  В пять часов вечера стемнело. Архипов получил по радио приказ генерала Маслова оставить Вертячий и прорываться обратно в Паньшино. На выезде из Вертячего танки были накрыты залпом немецких гаубиц. Десант на броне понёс тяжёлые потери. Уводя в кромешной темноте свой батальон с дороги Вертячий-Песковатка, подполковник Ватулин вынужден был, чтобы не сбиться с пути, стоять по пояс в открытом люке танка и был сражён немецкой пулей.

 Архипов привёл остатки бригады в совхоз Паньшино. Не успел он умыться, как его вызвали в штаб корпуса. Там было в разгаре заседание Военного совета 24-й армии. Генерал Галанин распекал генерала Маслова, возлагая на его корпус ответственность за неуспех всей армии. Увидев вошедшего полковника Архипова, Галанин переключил гнев на него и осыпал бранью за опоздание. Архипова выручил присутствующий на Военном совете генерал Малинин. Он засвидетельствовал, что бригада Архипова свою боевую задачу на день выполнила полностью.    

 Ещё пять дней понадобилось армии Галанина, чтобы выкурить противника с высот 56 и Золотой Рог. 29 ноября танки Архипова снова заняли Вертячий, а 1 декабря обескровленный танковый корпус генерала Маслова был снят с передовой и выведен в тыл, где и простоял до февраля.