Зарядка

Зарядка (зарядное устройство)
Краткое описание, анонс:
Встреча двух людей - это всегда контакт двух миров, с разными взглядами, разными ценностями. Иногда эти миры так же отличаются, как цивилизации разных планет... А иногда и при инопланетном контакте находится нечто общее! Потерпевший аварию звездолетчик, спасенный геологоразведчиками, знакомство и недолгое общение с ним служит ключом для понимания вполне земных вопросов.

- Люся! Едут! Люся-а! – ещё не добежав до навеса полевой кухни практикант Сенька орал во всю мощь своей молодой глотки. Навстречу ему из под лавки вылезла Альма,, лениво тявкнула, потягиваясь зевнула и затрусил следом за ним. Сенька ногой пнул дощатую дверь избушки и просунув голову внутрь ещё раз крикнул - Люсь, ты тута?
- Чё орёшь – та? – из-за угла бревенчатого сруба выглянула  темноволосая, средней полноты и средних же лет женщина, собственной персоной Людмила Громова, повар геологоразведывательной партии №7319, а в обиходе просто Люся.
- Там эта... Наши едут, Петрович послал меня это, ну к тебе, а Саныч сказал воды греть! Много! И прям шоб кипела! А  обед... эта, готов? – с трудом переводя дух доложил Сеня.
- Готово уж всё, неча так орать,  - она уже доставала , отсчитывая, шевеля губами с полок алюминиевые ложки и миски – тебе щас насыпать? – заметив что он уже стянул с подноса лепёшку и жует, отламывая по кусочку
- Не, я ребят дождуся -
 - А нашто ж так вода Санычу, не знашь?
- А! так пораненый кто-то, Петрович ещё сказал Сан Саныча предупредить, я к нему сразу  мотанул, ну и потом сюда, вот – Сенька изобразил рукой  проделанный путь, завершив сей жест протянутыми под нос Люсе куском лепешки.
- Господи, и шо ж ты молчал?! Кого?! Поранило? И - и -и сильно?
- Да не знаю, я! Оно ж здаля не видать, меж лошадями носилки вроде, мож ногу кто сломал – я ж эта, я пошёл к Енисею донки глянуть, а тута вижу – наши по сопке спускаются, а тут и Петрович скачет, кричит мне! Ну, шоб я сюда бегом, а сам он тада обратно до них развернул. Да они уже щас и будут. –тут  Барбос, принимавший участие в беседе ленивыми взмахами веерообразного хвоста насторожился, пошевелил острыми ушами, заворчал и галопом поскакал к Енисею, на мгновение исчез за дощатой бытовкой, ещё мелькнул и окончательно скрылся на спуске, будто нырнул с крутого берега. А Люся оставила ложки на столе, выскочила из под навеса и стала глядеть вслед Барбосу, будто ждала каких особо важных новостей, даже приложила от солнца ладошку козырьком над глазами. Если бы кто спросил ее сейчас - нет ли у нее какого предчувствия, она пожалуй отмахнулась бы, мол, за своих тревожно, да любопытно маленько вот и все.

Не успела ещё осесть на дорожке пыль, поднятая собачьими лапами, как послышались голоса, и вот  лошадиная голова показалась над обрывом, и вторую лошадь ведут под уздцы, и подходят уже к навесу и кто-то машет ей рукой и кричит:
- Привет, Люсенька! – и она улыбалась, и кивала головой.. Но некогда, недосуг ответить и даже рукой махнуть в ответ – уже у Люси в одной руке миска, в другой - половник, она суетилась возле ведра с борщом и несмотря на жгучее любопытство пропустила тот момент, когда лошади с носилками свернули к вагончику доктора Сан Саныча. Уже когда все наздоровались с ней и расселись за длинный стол, когда у каждого появилась миска и ложка, она с удивлением  отметила про себя: Дык, наши-то все на месте, а кто ж тогда на носилках, когда вот они все - живы-здоровы ? Сидят-гогочут… она даже  шевеля губами пересчитала их всех для верности по головам – точно все тут, Сан Саныча только нет. Но у того всегда был особый график, бывало к обеду не выйдет, и к ужину - всё пишет да читает, а потом при луне и звёздах гремит ведром под кухонным навесом, выгребая со дна остатки каши. Такие вольности на кухне Люся позволяла только доктору и даже сама иногда ему в вагончик приносила несколько раз сервированый подносик, когда он не появлялся долго, чтоб не забыл доктор поесть за своей-то наукой.  Ну а кто ж все таки пораненый ? Как ни терзало Люсю любопытство, задавать вопросы она не решилась. Пока едят, негоже мешать, счас миски опорожнят, тогда уж все одно беседы начнутся, сами все и расскажут - вздохнув решила она обождать с расспросами.
Люся присела на ступеньки бревенчатого сруба, который уже второй месяц был для неё и домом и местом работы. Над головой её, где-то в сосновых ветках застрекотала сорока и Люся глянув вверх улыбнулась ей, как хорошей знакомой. Хорошо в этот год лагерь поставили – у самого берега Енисея, на крутом обрыве где тайга немного отступила, а может староверы когда-то вырубили небольшую эту опушку, да они же и поставили здесь когда-то давно  небольшой бревенчатый домик под одиноко стоявшей раскидистой сосной. Кто были эти люди, зачем пришли в тайгу и куда потом подевались, то Люсе было неведомо, но она не раз поминала их с благодарностью за это уютное жилище. И так удачно  этот навес для кухни под сосною устроили, а под ним длинный дощатый стол и лавки.  Рядом расположились вагончики геологов и разнорабочих,  а за ними, почти у самого обрыва – вагончик доктора с надписью «Медпункт» и вбок  чуть поодаль -  дощатый домик начальника партии Петровича.
С Петровичем тоже повезло, такого начальника ещё поискать – и добрый, никогда не заругает, почём зря не накричит, как другие бывало, и хозяйственный, за своих беспокоится – и навес вот соорудить над печуркой велел и помощника на кухню приставил, да и вообще всякое благоустройство видать любит –вона целыми днями всё стучит топориком, вроде и дело-то ерундовое, а без него и полочек бы под навесом не было и скамеек возле вагончиков.  Люся  подперла голову ладошкой и стала глядеть на жующих геологов. В такие моменты сердце её прямо таки млело от удовольствия – такие они были родные и близкие. На этот сезон они стали её семьей, а своей у неё никогда и не было. После детдома она пошла в кулинарное училище, потому что считала, что нет ничего важнее, чем кормить людей. Ей  детдомовская кухня казалась самым чудесным местом на свете и работали там безо всякого сомнения волшебники, занятые самым главным делом на свете – превращением грязных неказистых овощей, неаппетитных круп и мясных туш в ароматные и вкусные борщи, салаты, котлеты а иногда даже пироги красоты необыкновенной. Да и то сказать, в детдоме, где не всегда и досыта поесть могли, не то что какими-то вкусностям порадоваться, кто ж ещё как не повариха добрым волшебником мог детям казаться?   Люся и до сих пор невзирая на  годы трудового стажа относилась к своей работе, которую кто-то может даже посчитал бы обыденной и прозаической, с благоговением и священным трепетом.  А больше всего на свете она любила смотреть как едят плоды её творчества.  В такие моменты она чувствовала свою важность и нужность - ещё бы! Почти два десятка усталых  мужчин с аппетитом звенели ложками, довольно улыбались, переговаривались... А после кто-нибудь обязательно скажет ей спасибо и что так вкусно никто не готовил.  Ну чтобы они без неё делали? Может и не пропали бы с голоду вовсе, но уж такими довольными не были бы, это точно! Глядя на них она мечтала о том, что когда-нибудь у неё будет своя собственная семья, обязательно большая и так же будет собираться за большим столом и будет весело и шумно… Люся будто очнулась от приятных грёз и прислушалась к разговору.
- Так громыхнуло, ажно земля под ногами дрогнула.. Да-а… Точно самолёт взорвался
- Хорошо я Мальчика за повод схватил, он, зараза, как шарахнулся в сторону, насилу успокоил, а так бы мотанул в тайгу, ищи потом
- Ага, меня тоже Майка мало не сбросила, бестолочь пугливая
- А Барбос молодец, не только белку чует! Кабы не он, мы б этого лётчика ни почём бы не заметили
- И вот что интересно, лежал-то он лицом в воде, ну точно утоп! А вытащили – дышит!
- Да мож он только к берегу доплыл и с устатку так ослаб
- Скажешь тоже – доплыл, как же он плыл, когда контуженый? Он же без сознания!
- Да не, катапультился он, прямо к берегу отбросило, потому и самолёта не видать
- Ищут уже должно быть
- Как не искать, конечно ищут
- Эх, кабы рация работала, сообщить бы надо
- Кабы её на пол не кидали по пьяне, она б и работала
- А чё сразу по пьяне?! Там темно было я и зацепил!
Разговор уходил в другое русло, а Люсино любопытство требовало дополнительных  сведений
- Так а лётчик сам чего говорит? – как бы между прочим спросила она и двинулась убирать грязную посуду
- Без сознания лётчик, Люсенька, потому молчит он, как рыба, вот оклемается, и всё тебе сам расскажет
- Это ежели очнётся ещё
- Куда он денется, руки-ноги целы, одёжа даже и не порвана
- У него комбинезон лётчицкий! А ты – одёжа, тоже мне темнота, видал там резина какая? Шо твой сапог, тока в полный рост
- Оно быват, - сверху всё целое вроде, а печёнки отбили все! О как!
- Сан Саныч разберётся, он знашь какой доктор?! Голова! И руки золотые… Позапрошлый год Степана медведь примял, так думали не выживет, стока кровищи было… Главное дурак сам же полез! Говорю ему - медведи паруются, драпать надо, пока не учуяли, а он своё – снимки уникальные… Доснимался, самому чуть шкуру не сняли… а я ж и стрелять тада боюсь – вдруг в Степана попаду
- Вовчик, ну шо тот револьвер медведю?! Ты хоть всю обойму ему разряди - она вся в шкуре застрянет, хоть сам револьвер в глотку ему затолкай – он и не заметит
- Эге ж, револьвер ваш при медведе – вещь бесполезная
- Да ладно, бесполезная
- Ну, не знаю, разве шоб успеть застрелиться тока – ото и вся польза
- это да, слава Богу медведю недосуг с нами разбираться было, махнул лапами Стёпке пару раз по рёбрам, да отак от! шоб не мешали ему, значит, да и побёг, медведицу свою догонять
- Ну а то! нужны вы ему больно, у мишки своих дел полно
- и шо интересно, такая туша, несётся по лесу – на лошади не ускачешь - догонит враз, а ни единого звука при том, ни веточка не хрустнет, ни листик не зашуршит. Как так можно?! Не постигаю…
- От знаток! Ты что ли сам видал?
Не, врать не буду, это Демьяныч, лесник рассказывал…
Тот, кто видал, ужо тебе ничего не расскажет...
Люся перемыла посуду и решилась на разведку боем – отнести обед Сан Санычу, а заодно и на лётчика поглядеть. А чего такого? Может там ещё и помощь понадобится.
Люся ещё не успела дойти до распахнутой двери вагончика, когда услышала голоса и замерла затаив дыхание сбоку двери. Не то чтоб она хотела подслушать какую-нибудь тайну, никаких особых секретов в партии отродясь не водилось - всё у всех на виду, скорее она не хотела помешать своим появлением, к тому же незваным. А потому тихонько шагнула в сторону и прислонившись к стене замерла. От волнения руки её подрагивали и на подносе слегка звякнула ложка.
- Петрович, а точно, ты говоришь, сразу после взрыва его нашли?
- Ну, не сразу... Оно как бахнуло, мы ж на шурфах были, а мы тада к озеру -  может с пол часа прошло, а может и час, я ж на часы не гляжу, Саныч, толку мне от ваших часов в тайге, я по солнцу больше…
- Плюс-минус час роли не играют, понимаешь... Но тут дело такое… похоже что он недели две без еды, как не больше. Истощение явное, похоже потому и без сознания
- Дык а как же это? Он штоли с другого какого самолёта? Вроде ж больше и не было ничего… Шо ж они пачками на тайгу сыпятся?
- Может испытания какие были, или учения, связаться бы хоть с районом
- А как связаться? Рацию грохнули, почтовых голубей я при себе не имею! Я уж думал, может послать кого, так тыщу километров по тайге кто ж пойдет? Да и без толку посылать, заблукают в сопках с концами, как пить дать… А вертолёта раньше августа не будет
- Ладно, глюкозу и витаминов я ему ввёл, явных повреждений нет, помереть не должен, а там видно будет
Тут табурет под кем-то из них затрещал, послышались шаги, очевидно, разговор был окончен. Люся нарочито громко топая подошла к двери.
- Сан Саныч! Здрасьте! Я вот тута… вот принесла – она покрутила головой в поисках места, куда можно было бы приткнуть поднос и не найдя свободной поверхности замерла у порога.
- Не стоило так беспокоиться, Людмила, я и сам как раз собирался – засуетился доктор, поднялся и шагнул ей на встречу.
- Ты если чего надо, помощь какую, скажешь тада, Саныч, вон хоть и Сеньку могу дать, всё одно болтается – Петрович уже протискивался мимо Люси к выходу. Ей очень хотелось пройти ещё пару шагов и заглянуть за белую простынь, висевшую на манер занавески поперек вагончика, за которой стояли кровати. Хоть одним глазком увидеть бы лётчика. Он представлялся ей героем, точно как в фильмах о войне, обмотанный бинтами, с горящим взором на выбритом лице. В фильмах все летчики были героями и обязательно были гладко выбриты, не то, что геологи - все с бородами и щетиной различной степени давности.
- Ну, я пошёл тада Саныч – Петрович кивнул доктору и вышел. Сан Саныч наконец освободил Люсю от подноса, стал пристраивать его на край стола, сдвигая кружки, баночки и книги.
  - А, это… Лётчику… - Люся мучительно соображала, как можно помочь оголодавшему герою – Может и ему супчика с тушёнкой?
- Ни в коем случае! Как можно?! При таком истощении и сразу тушёнка! - Саныч замотал головой.
- А я могу и кашку на сгущёнке, у меня и манка есть! - торопилась составить диетическое меню Люся.
- Ни-ни! – Сан Саныч строго посмотрел на Люсю поверх очков и для убедительности помотал перед её носом пальцем – сгущёнкой вашей медведей только кормить
- Чиво эта? Все геологи вона… - растерялась Люся, может впервые в жизни она не знала чем помочь голодному человеку и от этого чувствовала себя виноватой
- Желудок вашего геолога от медвежьего мало чем отличается, они и сами как медведи здоровые - отмахнулся Саныч
- Дык а этот ... чего ж он больной-то пошёл в тайгу... - все никак не могла взять в толк Люся
-Да может он и не больной, похоже на истощение... А после длительного голодания сначала отвары, бульончик, а потом уж ...
- Отвар? Это я мигом! - Люся резво шагнула к двери
- Вот зверобой возьмите,  если брусника есть, тоже можно добавить - Саныч пошарил на полке и протянул ей веничек сухого зверобоя
- Не. Уже нету... Бруснику всю бурундук растащил, я Сеньку завтра на болото пошлю, да вы кушайте, всё простыло уж, а я мигом\\\\\\\\\\\\\\\\лддддддддддддддддддсссссмч а я щас воды ещё скипячу и отвар… я мигом – Люся уже пятилась к двери, прижимая к груди веничек зверобоя.
- Ну, зачем же прямо сейчас... Вы, голубушка, вот что, сегодня травку-то заварите и пусть постоит, а завтра утречком он может уж и очнётся, тогда и посмотрим. - ответил доктор.
- Хорошо, Сан Саныч, я мигом – ещё раз кивнула Люся и опрометью помчалась выполнять указания, как будто от неё зависела теперь жизнь героического лётчика.
Отужинав доктор заглянул за простынку, присел на табурет у кровати, на которой лежало до подбородка укрытое белой простынкой тело летчика, пальцами легко прикоснулся к его щеке, потом держал долго его за руку, проверяя пульс, вздыхал и бормотал непонятное – кто ж такие эксперименты ставит? Неужто наши? Или ты из Китая шёл, сердешный? Ищут ведь тебя, бедолагу… может и хорошо что связи нет… успеешь очухаться...
Утром Люся как ни старалась, а выкроить хоть пару минут, чтобы сбегать к доктору, отнести чудодейственный отвар, да разузнать о здоровье лётчика, никак не удавалось. А всё Сенька виноват! Она-то сама подхватилась ни свет ни заря, а вот её помощник  Сенька - опять проспал. Что, в общем-то бывало частенько и вовсе не удивляло. Ему только исполнилось 17, еще ветер в голове, совсем молоденький паренек, студент Красноярского ГГИ - то ли горно-геологического, то ли газо- геологоразведывательного института, которого прислали после первого курса на практику. Собственно, имя ему было - Арсентий, так  и в документах было написано, но так официально его звали только в те моменты, когда ему удавалось довести кого-то до особо сильного душевного волнения. Как, например, когда он повел лошадей на водопой к Енисею, да двоих и потерял. Рыженькую Майку и гнедого, Мальчика потом, конечно нашли, ну как нашли - они сами к вечеру из тайги вышли, а конюх Вовчик потом еще на Сеньку целую неделю раскатисто рычал "Ар-р-рсентий!". Ну, это давно было, ещё когда Петрович приставил его конюху помогать. Потом-то Сенька стреножить коней выучился. Или, например, когда в самом начале он геологам помогал - сначала маркировку образцов из шурфов попутал, а потом и вовсе их потерял. Ну, не то чтоб совсем потерял, ящик-то большой, тяжеленный! Просто он положил его на место, а потом где же оно, это самое место, никто уже найти не смог, и он сам как-то запамятовал. Всё б ничего, но когда пошли на старые шурфы повторно образцы взять - три из них оказались завалены, да почти полностью! На него хлопцы долго рычали "Ар-рсентий не смей к шурфам и близко ходить! Опять обрушишь, а мне за второй раз копать не платят! Сам чистить бушь!" Потом-то Демьяныч возле тех шурфов медвежьи следы нашел и рассказал, что "это мишка так шуткует - наводит, значить, по хозяйски порядок на своём, значить, кусочке тайги - ямы за вами ровняет", но осадок в черствой геологовой душе остался и они Сеньку в свои дела старались с той поры не вмешивать.  Петрович, начальник этой геологоразведывательной партии №7319, чуток подумал, где б от практиканта вреда поменьше могло быть, не говоря уж про какую-никакую пользу, да  и приставил практиканта помогать на кухне, а фактически к Люсе - чтоб она за ним приглядывала и хоть каким делом его занимала. Поначалу Люся даже обрадовалась - все же воду таскать и дрова колоть ей самой тяжело было, да и поговорить с живым человеком всё ж приятнее, чем с собаками да бурундуками. Но после того, как Сенька вызвался посуду мыть и утопил в Енисее пяток мисок, она осознала масштабы этого ходячего бедствия. Впрочем, Петровичу она на него не жаловалась, из кухни не прогоняла, а относилась как к младшему брату-шалопаю. Бывало и пошумит на него, и полотенцем по спине шмякнет, а потом пожалеет и добавку на ужин щедро насыпет и самый румяный пирожок оставит. При всем своём разгильдяйстве Сенька по крайней мере был добрым, честным, никогда не пытался хитрить или чего утаивать. Даже о своих нелепых упущениях, приводивших порой к досадным последствиям он всегда торопился доложить с подкупающей искренностью. Начинались его доклады всегда одинаково. С широко распахнутыми честными-пречестными серыми глазами, прижимая худющие руки к щуплой груди он тараторил: "Я вам сейчас всё объясню! Я же не хотел! Понимаете, оно само так вышло! Это просто досадный случай такой! Я же не думал!" То есть не то, чтоб Сенька совсем не думал, идиотом его не назовёшь, но думал он как-то всё не о том, о чём следовало бы в данный конкретный момент времени, никак не о последствиях, которые повлекут его действия. О какой-либо причинно-следственной связи у него видимо были весьма смутные представления, либо совсем их не было, как ни парадоксально это звучит. А потому всё у Сеньки падало, ломалось, и терялось "само" и по воле "Случая". Люся понемногу привыкла к тому, что думать у Сеньки прывычки нету - то ли по складу характера, то ли по молодости лет ещё не выработалась, а потому прежде чем дать ему какое-то поручение старалась продумать всё до мелочей и дать ему подробные инструкции. И всё же не обходилось без казусов, ну невозможно было предусмотреть всё наперёд с этим Арсентием!  Ну, казалось бы, чего проще - после обеда посуду вымыть! Но вот Сенька почему-то решил, что тащить воду с Енисея для мытья посуды неразумно, а гораздо проще отнести посуду к Енисею, да там и вымыть. Люся, как на грех отвлеклась чуток, и он никем не замеченный с целым казаном грязной посуды ушёл к Енисею. Там он вывалил всё из казана прямо в воду и было взялся его уже чистить песком, и тут вмешался тот самый Случай, который Арсентию никогда не удавалось предусмотреть: "...а тут мальки у берега собрались - там каши чуток поплыло, они ж давай кашу подъедать. Я смотрю, а они такие забавные! Я ж захотел хоть одного словить, тебе показать хотел, да они шустрые, никак не схватишь! А я тогда казаном стал приманивать, там еще каши было... я вот так - а с другой стороны рукой... А потом гляжу - миски поплыли, я тока штаны снял, шоб их повыловить, а их уже далёко понесло, прям туда, и уже гляжу - тонут. А вода ж студеная, знаешь, какая!  Я уж и на берег выскакивал, щас думаю нагреюсь и потом уж точно достану! Но оно никак невозможно! По колено зайти в воду ещё могу, а дальше никак - судорога прямо ногу сводит... А малька я всё одно споймаю, может это ж даже осетра малёк! Вот если б таких в банку бы посадить, они бы может и выросли ещё... "  Ну и как можно было его ругать? Оно ж дитё-дитём ещё, даром что ростом вымахал... Хорошо хоть не утоп! Люся вздыхала, жалела миски, жалела бестолочь эту и винила во всех убытках саму себя - не доглядела, самой наперёд надо следить лучше. С таким помощником на кухне, конечно, веселей было управляться, но не сказать, чтоб уж гораздо быстрее.
/полная версия публикуется интернет-издательством на самых разных ресурсах, я про все и не знаю/