Ворчун поневоле

Якуб брюзга.
Старый неисправимый брюзга.
Детство у него было трудное.
И жизнь прошла в чёрно-белом цвете.
Только и радости на старости – ворчать на тех, у кого она хоть как-то сложилась.
В роковые, штормовые, когда девятый вал необъявленных войн накрыл Даймохк,
Якуб не стал спасаться, как некоторые «ура-патриоты»,
а остался на гибнущем житейском корабле. И надо же, чудом выжил.
И теперь, вот, бухтит без устали на беглых сынов Отечества,
кои робко возвращались к родным берегам из «дальнего плавания».
   - Не-е,- рычит он, заметив такого. – Не от большой любви к Даймохку
ты припёрся. Чуешь, видимо, близкий конец. Да и душа видно не даёт покоя,
ноет по ночам, вспоминая забытый чеченский говор и запахи родной кухни:
«Поезжай, скорей, домой, выступи там по телеку. Набреши, что как Штирлиц был
на спецзадании и не мог себя рассекретить. Поверят, ведь, дурни, обласкают, улицу
какую-нибудь в честь тебя назовут. Посмертно. Или переулок, в крайнем случае».
   Да, но, чтобы тебя дома приняли по высшему разряду надо быть генералом.
Не ниже. Или, на крайняк, полоумным Джигурдой, коего хрен знает за какие заслуги
сделали «народным артистом Чечни».
А генералов у нас жуть как уважают. Ещё с царских времён уважают,
когда они тут «монарший порядок и дисциплину» устанавливали.
И неплохо, видимо, насаждали, раз до сих пор гордые туземцы,
называют улицы своих населённых пунктов их именами.
А у русского генерала чеченского происхождения, на исторической Родине,
сразу бунтарский дух просыпается.
Не у всех, конечно.
У избранных.
У тех, кому из «недр невидимого фронта» шепнут: «надо». 
Тогда у него начинает всё тело зудеть, и не успокоится, пока в войнушку не сыграет.
И не абы с кем, а непременно с Большим братом,
который выпестовал его, вскормил и на шею себе посадил.
Но не всегда только военный выступает в роли «спасителя Отечества».
Бывает, и служители культа страдают этой заразной болезнью.
А однажды, в том качестве проявили себя гуманитарий и генерал.
Оба, к несчастью, чеченского происхождения. Только из «гремучего» симбиоза
такой кровавый пшик вышел, лучше не вспоминать.
   Так вот, включает раз Якуб телек, а там манкурт залётный Даймохк нахваливает.
   - В ста семидесяти странах бывал, - говорит.  – Но, отчий край лучше.
   - Тоже мне, Миклухо-Маклай чеченский, - ухмыльнулся беззлобно Якуб. –
Весь мир исколесил, а ума так и не нажил. Лучше бы в одну из своих поездок,
пока мы под «бомбами федеральной справедливости» гибли, открыл каких-нибудь
полосатых ослов. Во славу, так сказать, Чеченского Географического общества.
И то, не так противно было бы сейчас на тебя смотреть.
   А ведущий, между тем, так и стелется перед гостем,
не знает, на каком языке его интервьюировать.
Сразу видно – когда-то вместе в разведке были. Только он раньше
с задания воротился, поплакался тут суровым венценосным дядькам,
«дарж с галстуком» отхватил. А бывший резидент-путешественник
на родном языке лишь «валахи-биллахи» с трудом выговаривает.
Так и промурыжили битый час ни о чём на нечечено-нерусском диалекте.
Зато «презентация» состоялась.
И похороны с зикром теперь ему обеспечены.
Но как это не кощунственно звучит, а сказать надо,
что племя манкуртов расплодилось при Советах.
Тогда весь цвет нации ради «даржа с галстуком» в безбожниках ходил.
А кто грезил служебным Олимпом, так ещё и на иноверке женился.
Межнациональные браки в совдепии поощрялись,
ибо, властям было спокойней, когда под боком партейного туземца
была своя «комиссарша». Неизвестно, ведь, что ещё могёт выкинуть
даржелюбец, променявший Бога на земные блага?
И как в воду глядели – едва полыхнуло на политическом небосклоне страны,
как атеистов и след простыл.
На смену им пришли богобоязненные барбудос.
Людям сначала они были интересны.
Потом все насторожились.
Ныне все шепчутся: «Какая-то странная у них богобоязненность –
храмы для народа, хоромы для себя. Вернее, всё остальное, для себя».
Да и бывшие номенклатурные безбожники (как этот) зачастили
к родным пенатам. Не хотят они похорон на чужбине без тезета и зикра.
Заливаются с экранов телевизоров как истые муслимуны, надеясь, разжалобить  барбудос.
А дома, за четверть века всеобщей богобоязненности ни одного понижения цен.
Ни на продукты питания, ни на энергоносители, ни на тарифы ЖКХ…
И прожиточный минимум ниже плинтуса…
Ой-ё-ё-ёй, неспроста Якуб сделался ворчуном.