Евдокия

   Она родилась в крепкой, крестьянской семье. В Сибири не было крепостного права, у крестьян была земля, зажиточными были семьи, в которых работали все,  от мала, до велика. Когда она родилась, старшие братья, подростки, уже помогали, и на поле, и по хозяйству. Она с пяти лет была за няньку для младших. В крестьянских семьях рождалось по многу детей, не все выживали, но горевать было некогда. Бог дал, Бог взял, не на Бога же обижаться. С детства она не переносила детский плач, а детскую смертность считала обычным делом. Ещё девчонкой, как было принято в деревне, начала готовить приданое. Но замуж за парня, который нравился, родители не отдали, семье нужны были рабочие руки.

    Беды посыпались на семью с образованием колхозов. Уполномоченный, из местных, из соседней деревни, с наганом у пояса, зашёл в дом, когда вся семья обедала.  Его пригласили за стол.  Уже знали, зачем пожаловал, но он разговора о колхозе не заводил. За столом приглядывался к Евдокии, а через три дня заслал сватов. Родители отдавать дочь замуж не хотели, но она пошла против родительской воли, была обижена на то, что за парня, который нравился, не отдали. Сказала, мол, пойду, согласны, или не согласны. Решили, раз девка не против, а может ещё и семью от колхоза убережёт, если замужем за уполномоченным. Жених торопил, и через неделю Евдокия перевезла сундук с приданым в дом мужа. Уполномоченный уехал в дальнюю деревню сгонять крестьян в колхоз, а в родительский дом Евдокии нагрянули  сельские активисты из безлошадников. Спросили у отца, собирается  ли он в колхоз вступать. Конечно, если у тебя одна коровёнка и ты безлошадный, свести  на  общий двор ту корову, не жалко, ещё и кормить не надо. А если шесть дойных коров, пара лошадей со всей упряжью, да пара откормленных кабанчиков, и всё своими руками, без батраков, отдавать в общее пользование жалко, до слёз жалко, Значит, ты кулак, несознательный, раскулачить надо. Объявили, что раскулаченных мужского пола ссылают на лесоповал, в тайгу, дом, скот, зерно конфискуют. Успели собрать в дорогу жену старшего сына с детьми, средний сын ночью запряг уже конфискованную лошадь и отвёз сноху с детьми в город. Там у неё были дальние, но всё же родственники. Отца с братьями погрузили на телегу и увезли, не пожалели даже младшего, совсем мальчишку. Когда средний брат возвращался из города, его застрели, немного не доехал. Лошадь привезла ко двору мёртвого. По деревне прошёл слух, что стрелял мужик Евдокии. Мать с сестрой из дома выгнали, они в старую баню на краю огорода перебрались. Дом - пятистенок, добротный, для себя строили, под сельсовет забрали.

   Не заладилась  у  Евдокии семейная жизнь. Первенец, не прожил и полгода, умер. Поняла, что мальчики у неё не жильцы, как у её тётки по отцу, у той все мальчишки умирали в младенчестве. Или это какая болезнь родовая, или проклятье, жить оставались только девочки. Потом дочь родилась. Муж часто уезжал, и надолго, проводил коллективизацию во всём уезде. Дошёл слух, что у него в дальней деревне баба появилась. Завела разговор с ним о сопернице, потом неделю после побоев отлёживалась. Однажды  он заехал на минутку, перед  домом лошадь оставил. Евдокия в окно увидела, что лошадь отцовская запряжена, и в бричке баба, на ней знакомая шаль. Когда муж уехал, бросилась к сундуку, а там шали нет, её ещё отец  из Тобольска, с ярмарки привёз в подарок. Это переполнило терпение, решила бежать с дочерью в город. Поздно ночью сходила в деревню к матери с сестрой, отнесла кое - что из одежды, из еды, они бедствовали, христарадничали. Тайком от мужа она им помогала, чем могла. Наказала, не говорить, куда  собралась, если муж спрашивать будет, мол, не знаем, нам не говорила, да мы её и не видели давно. Как раз, мужики везли конфискованное зерно в город, в деревне остановились заночевать. Договорилась с возчиками, чтобы до города довезли. Те,  сперва - то опасались, ну, как мужик узнает, уполномоченный всё же. Евдокия обрезала косы, обрядилась в мужнину одежду, от мужика не отличишь, только миловидный очень. Мужики посмеялись и взяли с собой.

   В городе нашла  сноху, та у родственников в пристройке ютилась с детьми, работала на фабрике. Евдокия тоже пошла,  устраиваться на фабрику. На работу принимал косоглазый мужичонка. Деревенская   ему сразу понравилась, фигура ладная, лицом приятная, не то, что своя, измученная родами баба. Обещал документы выправить и на работу принять, даже койку в общежитии обещал, но, с условием. Поняла, что за условие, да деваться не куда, согласилась. Косоглазый выполнил обещание.  Поняла, что беременная от него, время рожать подходит. Молила Бога, чтобы  парень родился, знала, что долго не проживёт. В общежитии рожать, при дочери,  не хотела, нашла одинокую старуху, сняла у неё комнату. А тут ещё мать с сестрой из деревни, почитай, пешком пришли. На фабрику приехал вербовщик, набирал работниц  в  областной город. Мать с сестрой завербовались и уехали, а перед отъездом сфотографировалась тётка с племянницей, одну фотографию увезла с собой.  Накануне родов Евдокия собрала узелок, положила туда фотографию дочери с тёткой и отвела девочку к детскому дому, крепко – накрепко наказала, чтобы не говорила ничего о матери, обещала скоро забрать. Родила мальчика. Ни одного дня на работе не пропустила, с хозяйкой ребёнка оставляла. Ребёнок до года не дожил. Пошла в детдом, дочь забирать, а детдома там уже нет. Расспрашивала, куда перевели, сказали, что была  эпидемия, много детей поумирало, остальных по другим городам распределили. Так и не нашла дочь. Решила к матери с сестрой уехать.

   В большом городе, большие возможности. Только мать не могла простить потерю внучки, не захотела даже разговаривать с дочерью. Осталась только фотография на память о девочке. Евдокия устроилась на швейную фабрику.  Работала в швейном цехе,  потом -  в раскройном.  Научилась шить, позже сама себя обшивала. Жизнь брала своё, стала одеваться по-городскому, появились шляпки, туфельки, причёска. У самостоятельной, интересной женщины, в кавалерах недостатка не было.  Одно плохо, образования не было, но, посчитала, что учиться уже поздно. Замуж не стремилась, мужчин, по большому счёту, не уважала, отношения завязывала только с теми, у кого были деньги. Зацепил только один, уж очень активно ухаживал, денег на подарки не жалел, и жены не было. Поженились перед войной. Родился ребёнок, мальчик, за ним сразу второй. Сердце сжалось от предчувствия беды, знала, что мальчишки у неё не выживают. Где – то слышала, что если отец  из дальних краёв, то с «новой кровью» родовая болезнь может и не передаться. Надеялась зря, оба ребёнка до года не дожили. Началась война, муж ушёл на фронт, но его скоро вернули, нужны были специалисты по добыче золота, он до фронта работал мастером на драге. Трудовой фронт, да ещё и работа по добыче золота, строже, чем на передовой. За всю войну только два раза к жене вырывался. Зато  подарок оставил, родилась дочь. Родилась в самое трудное время. Муж иногда находил возможность переслать продукты, а когда  драга далеко от города ушла, за золотом стали приезжать люди с охраной, передать семье продукты стало невозможно. Евдокия решила сохранить дочь, в память об утерянной, чего бы это не стоила. И сохранила, выходила. От недоедания, не было молока,  малышка от голода постоянно кричала. Продала всё, что можно было продать за стакан молока, пару яиц.

   Всю войну мать с сестрой жили в бараке, работали на заводе, мечтали о том, что, отец с братьями  вернутся и найдут их. Но нашёл их только самый младший, он появился в военной форме, с сержантскими погонами. Рассказал, что старшего брата на лесоповале придавило деревом, У отца сердце не выдержало, помер. Младшего, соседи по бараку снарядили в дорогу, дали, кто что мог. Шёл почти пешком, где воровал, где подрабатывал на кусок хлеба. Война застала в дороге. Пристроился в военный эшелон, попал в воинскую часть. Был сыном полка.  Потом воевал, дошёл до Берлина. После таких новостей мать слегла и больше уже не поднималась. В последнее время лежала на кровати почерневшая, высохшая старуха. Померла тихо, как  свеча догорела.

   
   После войны муж уволился с драги, пошёл работать на завод. Жизнь потихоньку налаживалась. Евдокия с мужем решили строить свой дом, довольно по квартирам да баракам маяться. Муж ушёл с завода, устроился на дровяной склад возчиком, лошадь нужна была, да и заработок. Чем больше хОдок с дровами сделаешь, если ещё и разгрузишь, поколоть поможешь, больше заработаешь. Частных домов много, в бараках тоже дровами топят, и в государственных домах не во всех центральное отопление было. Живые деньги каждый день, только не ленись. Перво-наперво,  купил свою лошадь, не надо за аренду платить.  Строить дом начал с конюшни, свою лошадь лучше при себе держать, во время накормишь и напоишь, досмотришь. Дом построили, жили не богато, но при достатке. Растили дочь. Муж любил Евдокию, от тяжёлой работы оберегал.  А вот она никак не могла сердцем к нему прикипеть, что мешало, и сама не понимала. Может,  это из-за первого неудачного замужества, или потому, что после,   мужики в её жизни часто менялись. Уважения, сердечного отношения ни к одному не возникало. А, может, занозой сидела в сердце любовь к тому первому, который нравился, и за которого родители не отдали.  Несмотря  на тяжёлые воспоминания, через много лет решила съездить в родную деревню. В глубине души надеялась увидеть того, которого в юности любила.  Съездила. Бывший муж, тот, уполномоченный, погиб на фронте, а тот, который нравился, вернулся с фронта без ноги, пил и превратился в деревенского пьяницу. Она его даже не узнала, а он узнал. Она лучше сохранилась, видно, её жизнь больше пощадила. Вернулась с какой – то пустотой в душе, как будь-то, жизнь  утратила интерес. Муж перестал интересовать совсем, и как родной человек, и как мужчина. Ни к дочери, а после, и к внукам, сердечного отношения не чувствовала. Ждала, когда муж умрёт, он старше был. Свою сердечную пустоту винцом заливала, не то, чтобы спивалась, но и не отказывалась. Чужими мужиками не брезговала, а после смерти мужа, привечала тех, у кого денежки водились. Под конец жизни продала дом, к дочери поехала. Там дети, зять, да и дочь, все  чужими казались. Вернулась, купила  развалюху за городом. По ночам ей снился один и тот – же сон, будь-то,  стучит в окно та,  потерянная дочь, плачет, руки к ней тянет, и зовёт её. Но слов не слышно, только видно, что рот раскрывается. Умерла одинокой.  Дочери телеграмма о смерти матери только через месяц пришла.

   Она шла к магазину и вспоминала, что надо купить. Перед входом обернулась. Ну, так и есть, этот мужчина опять сзади. Уже второй день он следит за ней. Из магазина вышла через другую дверь, оглянулась, никого. Повернула в сторону кондитерской, чашку кофе выпить, и  к чаю купить  что - то вкусненькое. Взяла кофе и села за столик у окна. Глянула, тот же мужчина стоял перед окном и смотрел на неё. Это уже слишком. Решила сама выяснить, что ему от неё нужно. Жестом пригласила зайти. Мужчина вошёл внутрь, огляделся, и с чашкой кофе подошёл к столику. Какое – то время,  молча,  пили кофе. Она разглядела незнакомца. Ему лет сорок, значит, на много младше её. Одет  добротно.  Показалось что – то знакомое в лице, будь – то когда – то видела его, но не вспомнить, когда и где. Разговор начала первой. Спросила, зачем он ходит за ней уже второй день. Мужчина глубоко вдохнул, словно, собираясь с силами, и попросил выслушать его.
- Я рос с мамой и бабушкой.  Дед погиб на фронте, мой отец уехал по путёвке на комсомольскую стройку. Мама ждала, когда он обустроится и приедет за нами.  Но от отца пришло письмо. Писал, что у него теперь другая семья, скоро родится ребёнок, просил развода. Ещё просил его понять и простить.  Обещал помогать деньгами. Мама проплакала несколько дней, а потом написала отцу, что понимает его и  желает счастья, в помощи не нуждается.  В письмо вложила заявление о разводе. Бабушка умерла, когда я учился на первом курсе. После института работаю в НИИ.  Женился, но жена поставила условие, хотела жить отдельно.  К этому времени у мамы стали отказывать ноги, одной трудно было бы жить. Пришлось выбирать, развёлся с женой. Детей не было. Мама умерла, вчера было девять дней. Вчера я увидел Вас и поразился сходством с мамой.

   Мужчина достал из внутреннего кармана фотографию и протянул женщине. Взглянув на фото, женщина даже вздрогнула, на неё смотрела она сама, только в незнакомой одежде. А так, всё совпадало, даже прическа. Он достал ещё одну фотокарточку. На ней были сфотографированы молодая деревенская девушка и девочка лет шести. У женщины перехватило дыхание, этот, или такой – же снимок она знала с детства. На фото была её тётка и сестра, дочь её матери, эту дочь мать потеряла  давно. Справившись с волнением, женщина пристально посмотрела на мужчину, теперь она поняла, что он похож на её мать, которой уже несколько лет нет в живых. И, если она всё правильно понимает, то перед ней сидит внучатый племянник. Справившись с волнением, женщина попросила мужчину рассказать о  бабушке.

- Моя бабушка выросла в детском доме.  Туда её отвела мать, и обещала забрать. Бабушка первое время не разговаривала, не отвечала на вопросы, даже думали, что она немая. Ей мать запретила что – то рассказывать о себе.  Потом она сильно заболела, в бреду звала маму. Так и узнали, что девочка может говорить. Когда выздоровела, детский дом расформировали, она попала в детдом в другом городе. Всё ждала, что мама её найдёт. Имя своё помнила, помнила, как маму зовут, помнила, что у неё была бабушка, но не могла назвать фамилию. А ещё помнила имя тёти и хранила фотографию, это всё, что связывало её с родными. Окончила школу, потом техникум, работала счетоводом. Вышла замуж, муж погиб на фронте. Жила с дочерью и внуком. Ну а дальше, вы уже знаете.

   Мужчина замолчал и выжидающе  смотрел женщине в лицо. Она улыбнулась и сказала,   если всё, что он рассказал, правда, то он приходится ей внучатым племянником. Она дочь той самой женщины, которая сдала ребёнка в детдом, потом не смогла найти, получается, что  она сестра его бабушки. Сказала, что давно нет в живых ни тёти той девочки, ни её матери, которая помнила свою потерянную дочь до самой смерти.