Где был ты так долго?

Она вернулась домой из последних сил сдерживая слезы, которые были готовы вырваться из глаз в любой момент, и только гордость не давала  ей заплакать в присутствии посторонних – людей в ресторане, таксиста, соседей по дому, но переступив порог квартиры она перестала сдерживать себя и пройдя не раздеваясь в комнату рухнула ничком на диван и разрыдалась. Ей казалось, что все хорошее и светлое в жизни ушло безвозвратно и уже никогда больше не вернется, а ей с этих пор предстоит жить во мраке отчаяния и  боли. Мысли были только о нем. Она так долго ждала, когда он все же примет решение и перестанет метаться между ней и женой, с которой ее любимого, по его же словам, уже давно ничего не связывало кроме привязанности, но от которой он не мог уйти, всякий раз объясняя это тем, что двадцать с лишним лет просто так не перечеркнёшь, что он не может найти в себе сил сказать жене о своем решении, не может сделать ей больно, при этом забывая, что она то ведь тоже живая и тоже его любит, и что все его колебания и метания ранят ее ничуть не меньше, чем могло бы поранить ТУ его решение уйти, найди он в себе  все же силы объясниться.  Последние три года с ним было связано все что имело смысл в ее жизни. Без него не оставалось ничего. «Не надо было мне его вынуждать разводиться, - корила она себя мысленно, - ну что мне не хватало? Ну пусть, пусть он иногда бы был с ней, ну что с того?  Возвращался то он ко мне, а не к ней – к ней он только из-за своего чувства долга ходил.  Да и жили они только как соседи. Ну пусть не соседи, пусть друзья, но любил то он меня! Я же это видела и ощущала каждой клеточкой! Ну зачем я его мучила!».
А для него развод был последней чертой, перешагнув через которую рвались бы все связи с прошлым, и наступала новая жизнь, в которой уже не было Лены. Нет, она бы конечно не престала существовать, но превратилась бы уже в некую абстрактную женщину, подобно миллиону других чужих женщин, а как жить без Лены, такой близкой и родной, он плохо себе представлял. Познакомились они еще в Университете, на первом курсе, волею судьбы оказавшись в одной группе. Оба с медалями закончили школу, оба в числе первых были зачислены на юридический факультет. Влюбились они  друг в друга в первый же день учебы и уже больше не расставались. Оба до сих пор помнили тот день как будто все происходило вчера. Это был первый день осени, но еще по летнему теплый и солнечный. Она была в белом чуть выше колен платье, белых чулках и белых же туфлях. Русые волосы были распущены, свободно струились по спине опускаясь ниже лопаток. При каждом движении ее головы по волосам проходила новая волна, создавая иллюзию струящейся  воды. Она вся была как нимфа, только что ступившая из морской пены на берег. Спереди волосы были аккуратно подстрижены наискось, так что челка закрывала брови и чуть спадала на левый глаз, что придавало ее лицу некоторую асимметрию. Косметикой она не пользовалась. Ее серые глаза, один из которых не был прикрыт челкой, и второй, выглядывавший из-за паутинки волос, были и без того выразительны. Кожа еще хранила свежий летний загар. «Недавно с юга, - промелькнуло у него в голове».  Даже на маленьких, не более трех сантиметров каблуках она была почти одного с ним роста, а он был выше ста восьмидесяти сантиметров. 
- Привет, - улыбнувшись сказала она ему, поймав его восхищенный взгляд, - мы в одной группе? Я – Лена, а ты?
- Алексей. Я в пятой, а ты?
- И я - значит в одной. Что за чтиво? – спросила она заметив в его руках книгу, которую он достал намереваясь немного почитать до начала торжественного собрания, посвященного началу учебного года. Он показал ей обложку. – Плутарх, «Жизнеописания». Ничего себе! Где достал?
- Дома на полке. У нас большая библиотека, - ответил он с гордостью.
- Интересуешься историей?
- Да, особенно древней.
- Мне кажется это так интересно изучать прошлое, особенно совсем далекое. Древний Египет, Шумеры, Ассирия, Древняя Греция. И вот ты едешь в экспедицию, в пустыню, а там ничего кроме бескрайних песков нет. Разбивается лагерь, ставятся палатки, разворачиваются тенты, размечаются участки, и начинаются раскопки. Копают день, неделю, копают месяц – ничего! С лагерем налажено сообщение, в него привозят запасы воды, еды, приходят и уходят рабочие, и все с нетерпением ждут когда же наконец пески отдадут свои тайны! Но время идет, и ничего не происходит. Вокруг раскопок тонны песка, а тайны, которые он хранит так и не удается извлечь на поверхность. У некоторых членов экспедиции начинают возникать сомнения, эти сомнения нарастают, по лагерю начинаю ходить слухи об ошибке профессора, что мол это не то место, и что здесь ничего кроме песка нет. Проходит еще пару месяцев, разуверившихся становится все больше, но самое главное подходят к концу средства, выделенные на экспедицию, и, видимо, скоро придется сворачивать лагерь, и возвращаться домой с пустыми руками. Но профессор верит в правильность расчетов и пишет письма, шлет телеграммы с просьбой продлить раскопки и с обещаниями найти затерянный город под песчаными барханами. И вот, когда уже почти никто кроме него и нескольких самых верных учеников уже больше не верит в существование этого самого города, погребенного под тоннами песка, совок археолога наконец наталкивается на что-то очень твердое. Раздается характерный звук, когда метал ударяется о камень. Неужели же это руины города? – с надеждой и страхом что это может оказаться не так думает археолог и уже осторожно начинает копать вокруг места, дающего надежду. И вот постепенно его взорам открываются руины города. Песок начинает раскрывать свои тайны.
- Ну и конечно сразу толпы журналистов, сенсация, - подхватил Алексей, - раскопки продолжаются с новой силой. Ты – романтичная барышня. Увлекаешься археологией?
- Как Шлиман. Он ведь один только верил в Трою, и ведь нашел же наконец!
- Ну Шлиман! Еще кстати не доказано, что он раскопал именно ту Трою, - скептично изрек Алексей, - да и с кладом Приама много непонятного. Но ты права – он был гений и одержимый, и именно поэтому и нашел, как ему казалось, ту самую Трою. Трудно поверить, что сделал он это опираясь только на Гомера.
- Да. Трудно, но это факт, - задумчиво произнесла Лена и посмотрела в глаза Алексею. Она была явно заинтересована собеседником.  – У меня дедушка был археологом. Он мне в детстве много рассказывал про экспедиции. Видимо от него передалось.
- А почему ты тогда пошла на юридический? – искренне удивился Алексей.
- Ну ведь и ты не на исторический поступил, - парировала Лена.
- Ну а все же, почему?
- Папа и мама юристы. Решила продолжить династию. А Ты?
- Ты не поверишь, и у меня та же причина. У меня в роду все были с юридическим образованием, и родители, и дедушка с бабушкой, и даже прадедушка! Ну и я считаю, что это достойная профессия. Хочу стать известным адвокатом, вести громкие дела, прославиться на всю страну, - вдруг искренне засмеялся Алексей.  – А что? Думаешь не получится?
- Ну не знаю, - смутилась Лена, - но по крайней мере я тебе желаю этого от все души.
- Ну вот, вроде пригласили в аудиторию. Сядем вместе? – предложил Алексей и сам опешил от непонятно откуда вдруг взявшейся смелости.
- Как в школе за партой, - рассмеялась Лена и озорно посмотрела на Алексея. - Давай, только обещай не мешать слушать.
- Обещаю, - серьезно сказал Алексей и взял Лену за руку. Они вошли в аудиторию и так и просидели взявшись за руки всю церемонию посвящения в первокурсники.

С этого все и началось. Они больше не расставались ни на день. Вместе ходили на учебу, вместе готовились к экзаменам. В то редкое свободное время, которое оставалось у них от учебы, ходили в музеи и театр.  Всегда вместе.  Для него не существовало других девушек, а для нее не существовало других мужчин. Друзья удивлялись их лебединой верности друг другу, но никто никогда не пытался иронизировать на этот счет. Только один раз его близкий друг, менявший барышень чуть ли не раз в неделю, поинтересовался, неужели же его никогда не тянет переспать с другой, на что получил односложный ответ «нет» и в придачу такой взгляд, что ему сразу стало ясно, что продолжать эту тему не стоит если ему дорога их дружба.
Когда они были  на четвертом курсе у них родилась дочь Катя. К тому времени они были уже два годы женаты и жили неподалеку от Университета на Кадетской линии рядом с набережной в небольшой двухкомнатной квартире, которая досталась Алексею по наследству от бабушки. С дочкой они ходили гулять в Румянцевский садик, иногда в садик за Академий художеств, всегда вместе, всегда держась за руки. Недавно Кате исполнился двадцать один год. Она выросла очень привлекательной девушкой, очень похожей и лицом и характером на мать, правда наотрез отказалась продолжить династию юристов и училась в Академии художеств на четвертом курсе. Она была в том возрасте, в котором были ее родители, когда она родилась. Раз в год Академия устраивала выставки своих лучших учеников. Выставлялись на этих выставках и работы Кати. Алексей и Лена всегда с гордостью посещали эти мероприятия. А в тот раз, три года тому назад, Лена уехала в командировку во Владивосток и провела там почти месяц, Алексей в первый раз был на выставке дочери один. Тогда то он и познакомился с Ириной.
Ирина была скульптором и имела свою мастерскую в Москве. Нельзя сказать, что она была широко известна, но довольно известна среди своих коллег художников и скульпторов. И хотя ее скульптуры украшали некоторые столичные парки и даже были выставлены в музее современного искусства, Алексей никогда не слышал о ней до встречи, и естественно не мог узнать в обаятельной молодой женщине, окруженной толпой восторженных собратьев по цеху, восходящую звезду на небосклоне, на котором царила дочь Зевса - муза Эрато. Алексей стоял перед картиной дочери и внимательно рассматривал ее когда  вдруг почувствовал что не один. Он обернулся. За спиной стояла Ирина.
- Вам нравится?  - спросила она не глядя на Алексея.
- Очень. Хотя я не могу быть объективным. Это картина моей дочери. А Вам?
- Очень талантливо. И не потому, что она ваша дочь, - это действительно самобытно. Я сама художник, вернее скульптор, и могу профессионально судить – это талант. Вам повезло. У вас очень интересная дочь. Познакомите?
- Я в общем то не против, - неуверенно проговорил Алексей, но я даже не знаю кто вы?
- Меня зовут Ирина. Ирана Рен. Я часто приезжаю сюда на выставки. Вас я тоже здесь видела и в прошлом, и в позапрошлом году, правда вы, видимо, не обратили на меня внимания. Вы всегда приходите с очень красивой женщиной.
- Это моя жена. Сегодня она не смогла прийти – она в командировке, во Владивостоке.
- Так далеко? С чем связана командировка? – спросила Ирина и тут же осеклась. – Простите, я не в меру любопытна. Непростительная наглость с незнакомым человеком, - добавила она и скромно улыбнулась. При этом в уголках глаз появились чуть различимые морщинки, сделавшие ее выражение лица лукавым, а на щеках ямочки. Она была очаровательна. Алексей почувствовал, что что-то внутри него дрогнуло. Мгновенно пронеслось воспоминание о первой встрече с Леной, впечатление о которой он сохранил в памяти на всю жизнь. Это было по другому, но не менее волнительно.
- Меня зовут Алексей, - представился он, а мою дочь…
- Катей, - не дала ему закончить Ирина. - Я знаю ее работы. Очень талантливая девочка, - добавила она как бы извиняясь за то что перебила его.
- Ну раз мы все же познакомились, то удовлетворите мое любопытство! Чем может заниматься женщина, летающая в командировку во Владивосток?
- Она юрист. Полетела по делам службы. У нас с ней своя юридическая контора, а во Владивостоке клиент, который в нас нуждается.
- А вы тоже юрист?
- Я адвокат. Лена – это моя жена – тоже. Наша контора специализируется на сопровождении крупных корпораций в особых случаях, например при слиянии и поглощении, - и он произнес название, которое как раз было у всех на устах в связи со скандалом в крупной нефтяной компании.
- Так я слышала про вас! – воскликнула Ирина. – вот уж не думала повстречать вас здесь. Мне правда очень лестно познакомиться с таким известным человеком, - немного смущаясь сказала Ирина. 
- Да бросьте вы! Наша известность мимолетна! Пока скандал в разгаре – нас знают, а как стихнет – сразу забудут. Вот вы другое дело. Ваши скульптуры будут жить веками.
- Если при еще жизни не предадут забвению, - звонко рассмеялась Ирина. - Ну а дочери вы меня представите?
- А вот она как раз идет к нам, - сказал Алексей заметив приближение Кати.  – Катя, познакомься. Это Ирина, она скульптор из Москвы. Моя дочь Катя, автор понравившейся вам картины,- с гордостью представил Алексей.
- Ну что ты папа! Это не просто Ирина, это  - авангард современного искусства. Я имею ввиду не эти жалкие потуги на творчество с барабанами от стиральных машин и кусками проволоки, а настоящую скульптуру. Очень рада с вами познакомиться, Ирина ..? – и Катя вопросительно посмотрела на собеседницу.
- Просто Ирина, терпеть не могу отчеств. У вас Катя несомненный талант. Если будете в Москве, заходите ко мне в мастерскую, - пригласила Ирина и протянула Кате свою визитку.
- Спасибо! Непременно загляну! – и повернувшись к отцу сказала: - Папочка, мне надо бежать. Мы с ребятами за город уезжаем, так что не жди меня вечером, буду завтра, или послезавтра, я позвоню. Не скучай! Мама уже скоро вернется – и поцеловала Алексей в щеку. Затем отойдя на пару шагов повернулась и помахала рукой: Пока-пока! Алексей проводил ее взглядом, затем повернулся к Ирине развел руками и изобразил на лице гримасу : «мол ну что тут скажешь? Молодость!»
Не понимая как это у него получилось, в тот день он пригласил Ирину в ресторан. Она была первой женщиной за все время прошедшее с момента знакомства с Леной которую он пригласил на свидание, и что было самое непонятное – ему это нравилось. Ирину нельзя было назвать ни сильно молодой – она была в бальзаковском возрасте, то есть всего лет на десять моложе него, хотя и десять лет могут иногда казаться непреодолимой пропастью, а бывает, что и двадцатилетняя разница не замечается. Нельзя было назвать ее и красавицей. У нее были неправильные черты лица, хотя она была миловидна. Роста она была невысокого, не более ста шестидесяти сантиметров, худенькая, с фигурой мальчишки. Но в ней было нескончаемое обаяние, которое раз зацепивши Алексея, уже больше не отпускало его никогда. Не имея сил сопротивляться вдруг нахлынувшему на него желанию, он, заехав проводить ее в гостиницу, остался у нее, а утром почувствовал, что потерял цельность и вместе с ней спокойствие и уверенность, зиждившуюся на его верности, что в нем вдруг поселился кто еще, что его точит червь раскаяния за содеянное. Но противится силе, которая его влекла к Ирине, он не мог. Через три дня она уехала в Москву, а он потащился в аэропорт встречать Лену. Он конечно пытался напустить на себя беспечный вид, много говорил об успехе Кати на выставке, но Лена, почувствовав фальшь в его поведении, поняла что случилось что-то непредвиденное, но очень важное, способное в корне переменить всю их жизнь. По дороге из аэропорта они молчали. Первый раз за все годы совместной жизни они в эту ночь не занимались любовью после разлуки. Оба понимали, что через их отношения пролегла трещина.
Алексей стал часто ездить в Москву, и когда он возвращался, они как и в тот раз, когда она прилетела из Владивостока, мало разговаривали и не занимались любовью. Трещина в их отношениях становилась все шире и шире, угрожая поглотить их семейное счастье целиком. Так продолжалось почти два года, когда Лена, наконец, решилась поговорить с Алексеем.
- Алеша, ты разлюбил меня? – спросила она, стараясь произнести это как можно менее драматично. Ей было как то стыдно играть роль в водевиле, которым она считала любой адюльтер.
- Ну что ты, Лена? Почему ты спрашиваешь?
- Потому что я чувствую, что ты изменился. Ты стал раздражителен и рассеян, а наше общение свелось к бытовой рутине.  – И чуть помедлив, как бы набравшись храбрости, сказала: - и мне кажется, что у тебя появилась другая женщина. – Лена испытующе посмотрела на Алексея, надеясь, что он разуверит ее. Алексей же, уже измученный ложью, в которой он жил последнее время, вдруг почувствовал острую необходимость выговориться. Кому как не Лене, своему лучшему другу, он мог рассказать то, что  с ним творилось. И он вдруг, испугавшись собственного голоса, произнес:
- Прости меня. У меня действительно была другая женщина. Но уже все в прошлом. Мы расстались, - солгал Алексей
Лена ничего не ответила, губы ее задрожали, она закрыла лицо руками и заплакала. Он попытался обнять ее за плечи, но она скинула руку. Спустя некоторое время она совладала с собой и пытаясь контролировать свой голос и не позволить ему задрожать, медленно произнесла:
- Жаль что ты все испортил. Не знаю, смогу ли я тебя когда-нибудь простить. Когда ты планируешь уйти? – ее голосе снова зазвучали слезы.
- Ты не поняла, я не хочу никуда уходить. Это было наваждение, от которого я хочу избавиться. Я хочу остаться с тобой, навсегда, и буду вымаливать твое прощение – тоже с дрожью в голосе произнес Алексей.
- Не знаю, смогу ли я тебя простить, - снова повторила Лена.
Алексей, говоря о том, что у него все в прошлом с Ириной, конечно лукавил, но именно в эту минуту он твердо решил разорвать с ней. Он вышел из комнаты и набрал ее номер телефона:
-Ира, не жди меня. Я не приеду. Никогда. Прости. Я хочу остаться с  Леной.
- Это ты поэтому со мной встречался два года? А как же я? Я то как? Я что - не живой человек? Я же без тебя умру! – прокричала она в трубку и зарыдала навзрыд. 
-  Ира, прошу тебя, не рыдай!
- Хорошо, постараюсь, - всхлипывая произнесла Ирина, - но только ты не клади трубку.
- Не могу, прости. Так будет легче.
 - Кому легче? Мне не будет! – прокричала Ира, - я сейчас прилечу в Питер.
- Не надо. Меня не будет. Я улетаю за границу – во второй раз за вечер солгал Алексей. – Я потом позвоню как-нибудь.

На восстановление отношений с Леной ушел почти год. Они решили ничего не говорить Кате и сохранять видимость прежних отношений, хотя они и были очень далеки от искренности. Катя конечно же чувствовала фальшь, но будучи по природе очень тактичной девочкой, не  расспрашивала родителей, считая, что сами расскажут, если захотят, хотя ее сильно удивляло, почему это родители вдруг стали спать в разных комнатах. Пришло время очередной выставки в Академии, на которой должны были выставляться Катины работы, и Алексей с Леной собрались посетить ее. Алексей не рассказал Лене, что встретил Ирину именно там, и поэтому очень волновался – он боялся, что Ирина приедет на выставку, но надеялся все же, что она оставила попытки встретиться с ним. По началу она непрестанно звонила ему на сотовый и писала письма на почту и слала смс – он даже думал поменять номер телефона и завести новый почтовый ящик, но вот уже четыре месяца она не давала о себе знать.  На выставке Ирины, как показалось Алексею, не оказалось. Но он ошибся. Она там была, только старалась не попасться ему на глаза. Сначала она хотела на него просто посмотреть, но увидев его с трудом сдержала желание тут же к нему броситься. Только присутствие Лены удержало ее от этого порыва. Приблизившись почти вплотную, но оставаясь невидимой для него, она слышала, как кто-то из знакомых подошел к Алексею и как тот пригласил зайти завтра в офис: - Елены Дмитриевны, к сожалению не будет – она уезжает в Москву, - но мы прекрасно справимся и сами. Он улыбнулся и назвал адрес.

На следующий день Ирина приехала к нему в офис.
- Вы записаны? – с удивлением поинтересовалась девушка в приемной и стала смотреть в календарь встреч своего начальника, - я не помню, чтобы я вас записывала.
- А я и не записана. Не могли бы вы доложить Алексею Евгеньевичу, что я по срочному делу личного характера?
- А как мне вас представить? – недоуменно спросила секретарша и захлопала своими кукольными глазами. «Если бы я была его женой, то немедленно поувольняла бы всех этих барби и насадила кругом грымз, - подумала Ирина, - а то вот вдруг возьмет и уведет». – Доложите, что Ирина Рен хочет его видеть, пожалуйста.
Когда Алексей услышал в селекторе имя Ирины, то не поверил своим ушам, затем легкий холод пробежал по его спине, за тем он вдруг почувствовал знакомую дрожь внизу живота, и, вскочив с кресла, выбежал в приемную. Схватив Ирину за руку, он на глазах от удивления раскрывшей рот секретарши буквально втащил ее в кабинет. Дверь закрылась. Алексей уже больше не сдерживаясь стал целовать Ирину. Через час он сообщил все еще не пришедшей в себя секретарше, что ему срочно придется улететь в Москву и попросил отменить все назначенные встречи, благо ничего серьезного запланировано не было.
- Мы немедленно едем в Москву, - сообщил он Ирине. – Как раз и Лена там. Я не могу уйти от нее втихаря, пока ее нет дома. Я встречусь с ней в Москве и все ей скажу.
- Но ты окончательно определился? – все еще не веря спросила Ирина.
- Да. На этот раз окончательно. Я чуть с ума не сошел за это год без тебя. Боже, какой я был дурак, что чуть не потерял тебя.
- А Лена? Как ты ей объяснишь?
- Она поймет, она все поймет. Может вы еще подружитесь с ней, - плохо понимая что он говорит произнес Алексей.
- Это вряд ли. Не думаю, что это будет кому-нибудь из нас приятно. Я когда вчера тебя с ней увидела, чуть с ума не сошла от ревности
- Ты была на выставке? Я тебя не видел.
- Ты и не должен был. Я же просто пришла на тебя посмотреть, а потом услышала как ты назначал встречу у себя в офисе, и что Елены Дмитриевны не будет. Тогда я еще не собиралась к тебе сюда ехать, но утром не удержалась.
- Ну и слава богу! Поехали. Машина во дворе, через восемь часов будем в Москве.
- А почему бы нам туда не полететь самолетом? Или на худой конец поездом?
- Летать я боюсь, а трястись ночь в купе тоже не вариант.
- А если купе на двоих?
- Даже на двоих, - рассмеялся Алексей и слегка щелкнул Ирину по носу.  – Это не гигиенично, так что не спорь и поехали.
Всю дорогу он гнал со скоростью почти двести км в час, благо возможности его BMW это позволяли, так  что к двум часам ночи они были у Ирины дома в Москве. Разговор с Леной Алексей решил отложить до утра, но твердо решив уйти из дома, он тем самым как бы переставал обманывать Лену, и хотя она пока еще ничего не знала, но он по иезуитски успокаивал себя тем, что это лишь вопрос времени, и он абсолютно свободен в своих действиях, и может не испытывать угрызения совести, занимаясь любовью с Ириной.
Однако уже на следующий день отправляясь на встречу с Леной, которая очень удивилась узнав от Алексея, что он в Москве, хотя должен был находиться в Питере, его уверенность поубавилась, а приехав на Арбат, где был московский офис их конторы, вообще стал сомневаться, что вчерашний его поступок с поездкой в Москву не был чистой воды сумасшествием. Лена, узнав что Алексей в Москве, позвонила в питерский офис поинтересоваться что вчера там произошло, и отчего вдруг Алексей Евгеньевич оказался в столице, вместо того чтобы заниматься делами в Питере. Секретарша с физиономией барби рассказала, что вчера к Алексею Евгеньевичу приходила странная посетительница по имени Ирина Рен, после чего тот решил немедленно ехать в Москву, причем на машине, чего раньше никогда не делал, предпочитая все же самолет, несмотря на фобию, или дневной поезд.  Девушка-барби тактично умолчала о том, что Алексей провел целый час в кабинете наедине с Ириной, но даже без этого  Лене стало все понятно. Видеть Алексея ей совсем не хотелось. Дел в Москве у нее больше не осталось, и она решила не дожидаясь объяснения с мужем немедленно лететь в Питер.
Алексей очень удивился, не застав Лену в офисе и узнав, что она уехала в Питер, не дождавшись его появления. Он сделал звонок в питерский офис, та же девушка-барби сказала ему, что полчаса назад звонила Елена Дмитриевна и интересовалась всеми посетителями за вчерашний день. Услышав ответ секретарши, Алексей догадался, что Лена все знает и про вчерашний визит Ирины, и про то что это с ней он так внезапно уехал в Москву. «Ну и что теперь? – задал он себе вопрос, - похоже, что объясняться не придется. Лена все решила сама. Ну может это и к лучшему. Мы ведь все-таки юристы, уж как-нибудь с разводом справимся с помощью адвокатов». Ну как ни странно, легче на душе от этого не стало. «Ну это привычка сказывается, все-таки двадцать четыре года вместе», - успокаивал он себя, но как ни старался, сколько ни приводил оправданий своим действиям, легче не становилось.
С Ириной они договорились встретиться в восемь вечера в «Кафе Пушкинъ» на Тверском бульваре, но идти туда Алексею не хотелось. С Леной он не объяснился, сказать Ирине ему было нечего, но самое главное, он вдруг отчетливо осознал, что его вчерашний поступок был совершенным безумием, и что он навсегда потерял самого дорого ему человека. От осознания этой потери стало вдруг так больно, что ему даже почудилось, что сердце сдавили железные тиски. Зайдя в ресторан, он поинтересовался  не пришла ли уже Ирина, и узнав, что пришла, попросил лист бумаги и ручку.
«Ирочка, прости меня, я ухожу навсегда. Пожалуйста не ищи встречи со мной – ты только сделаешь больно и себе и мне». Затем подумав немного, все же решил добавить «я очень тебя люблю, но я не могу уйти от Лены. Это мой долг. Алексей». Он сложил записку в любезно предоставленный администратором конверт и попросил передать через пятнадцать минут девушке, которая сидела за забронированным им столиком. Затем помедлив еще минуту повернулся и вышел на улицу. Сев в машину он стал звонить Лене, но она не ответила. Он звонил и звонил, но Лена так и не сняла трубку. Тогда он стал слать ей смс: он просил прощения, клялся что все окончательно решил, умолял ее простить, писал, что никогда ни с кем не будет счастлив, но она не отвечала. Тогда очумев от отчаяния он решил немедленно ехать в Питер. На выезде из Москвы он попал в огромную пробку, так что только в  одиннадцатом часу смог выскочить на трассу. Его шестилитровая семерка BMW неслась на скорости 200 километров в час. Когда он проехал Тверь, заморосил дождь, в скором времени превратившийся в ливень. Дворники работали на максимальной скорости, но видно все-равно было плохо. Капли на лобовом стекле, которые не успевали смахнуть дворники, рассеивали свет фар встречных автомобилей, превращая свет во множество крошечных светильников и ослепляя Алексея. Пришлось скинуть скорость.  Сразу за Тверью на дороге пошла колея – пришлось все время подруливать, чтобы не вылететь с шоссе. Алексей решил еще раз позвонить Лене. Она уже должна была сесть в Пулково. Ее телефон по-прежнему не отвечал. Тогда он решил написать ей еще одно смс. Когда он оторвал глаза от экрана телефона и взглянул на дорогу первое что он увидел был яркий красный свет стоп-сигналов  идущей впереди машины. Он стремительно приближался. Алексей инстинктивно нажал на тормоз, и машина, вдруг странным образом стала поворачиваться против его воли, а еще через мгновение потеряв сцепление с асфальтом она вылетела с дороги и перелетев через кювет стала кувыркаться, отдаляясь от дороги вглубь придорожного поля.
Когда выскочившие из остановившихся машин люди, видевшие аварию и поспешившие на помощь, стали переворачивать его автомобиль, он был еще жив, но уже находился по ту сторону сознания. В бреду он увидел лицо Лены, которая склоняясь над ним прошептала: «Любимый, ну что же ты так надолго пропал? Где же ты был так долго, любимый..?».