Новогодняя сказка

               
   Она умирала… Он совершенно не знал что делать, хотя где-то в глубине души своей и догадывался, что сделать уже совершенно невозможно, а если и возможно сделать что-то, так это облегчить её страдания, но как  и что необходимо сделать  совершенно не представлял. Глаза ее постоянно смотрели на него умоляюще, просящее как-то, почти не моргая. Он смотрел в её глаза, смотрел своими уставшими глазами и то ли от старости, то ли от жалости к ней, а может и к самому себе, но глаза его были влажны, и мало отличались от глаз её. Он поднес свои губы к её глазам, пытаясь дать ей хоть чуть – чуть своей энергии, своего желания жить, своего тепла. Губы коснулись её глаз, и он даже почувствовал, как сомкнулись её веки, скорее инстинктивно защищая зрачки глаз, нежели защищая саму себя от него. Он погладил её совершенно безжизненное тело, которое пыталось издать какие-то звуки, более походившие  на вздохи самого тела, нежели на какие-то звуки. Он представил и себя умирающим когда-то, представил, что и к его глазам будут прикасаться чьи-то губы мягкие, теплые, как и его сейчас. Наверное, и он будет пытаться говорить в знак благодарности заботы о нем, последней, в его жизни заботы, но сил, как и у неё сейчас, не будет даже на то, чтобы просто , хотя бы глазами поблагодарить за участие в её, покидающей тело, жизни. Представил, что и к его глазам будут прикасаться чьи-то губы мягкие, теплые, как и его сейчас его губы к её глазам. Наверное, и он будет пытаться говорить в знак благодарности заботы о нем, последней, в его жизни заботы, но сил, как и у неё, сейчас, не будет даже на то, чтобы просто, хотя бы глазами, поблагодарить за то, что они, чьи-то губы, будут  последними губами в последних минутах его  жизни. Господи, подумал он. Как же мало отпущено нам. Как мало приходиться жить. Как мало приходиться радоваться по утрам восходу солнца. Как мало приходиться радоваться милым глазам, и как мало приходиться обнимать любимые женские нежные тела. Совершенно недавно ты был ещё кому-то нужен. Кто-то и твое тело обнимал. А что сейчас? Сейчас твое стареющее тело уже никому не нужно, так же как и её сейчас. Кому нужно умирающее, вздрагивающее в предсмертных судорогах, тело? А ведь и она когда-то витала в облаках. И она когда-то смотрела на всех, а, особенно, на стареющих, как и она, сейчас, как бы говоря им: «Смотрите! Вот я молодая, красивая, полная сил и энергии, взмывающая в облака и смотрящая на этих глупых самцов с их глупыми мыслями,  «..и мне б, такую». Такой, как я нет более, да и быть не может, ибо одна я могу взмывать так высоко в небо, до облаков почти».  Наверное, и  она так думала. Все молодые и красивые так думают. Он вспомнил стихи молодой и красивой, умной, одаренной поэтессы с гитарой, писавшей: "Я живу наоблаке, хотите, покатаю?Камешки и окрики сюда не долетают". Любовь Захарченко.
Она, бард, то же жила и долетала до облаков. Как прекрасна была! А стихи какие! А песни?! А голос? Все было в ней прекрасно! В рассвете сил так трагически погибнуть! Да нет, не погибнуть, просто уйти, как она и ушла. Каждому своя жизнь, каждому своя судьба. Вот и этому телу тоже своя судьба. Так что же всё-таки делать? Что делать с ней? Сколько же ей жить осталось?
     Попытаюсь что-нибудь сделать, а там видно будет. В теплой комнате, куда он её принес было тепло и сухо. Она не отказалась и от еды, и от питья. В предновогодний декабрьский холодный дождь со снегом, мокрое тело выглядело почти мертвым. Можно уповать было только на одного Бога. По христианской   традиции, перекрестил перстами умирающее тело, он ушел, всё еще надеясь то ли на чудо, то ли на Бога, что, в общем-то, одно и то же.               
 Чудо - таки свершилось. Когда он пришел на следующий день, около измученного тела суетилась девушка, работающая в этом здании. Девушка, да нет, это была и не девушка вовсе, а совершенно милое, красивое существо, скорее похожее на ангела, нежели на девушку, с абсолютным ангельским личиком, да и с душой такой же милой и доброй, как и она сама. Её влажные от жалости и заботы глаза вселили такую уверенность в ещё вчера умирающее тело, что оно ожило, и даже запросило есть и пить, а после спасительного укола, сделанного мягкими, добрыми и знающее своё дело руками местного фельдшера, вообще ожило, глаза заблестели, засверкали с радостной надеждой о бесконечной любви, о бесконечной молодости. В голове её промелькнула радостная мысль, что не все еще потеряно, что еще полно любви её любви - страстное сердце, которое кричало внутри её: «Ну,  держитесь самцы! Еще не ушла я из жизни, ещё не одно сердце ваше будет покорено моим, красивым и нежным телом».
     Я помог милой исцелительнице, глаза которой засветились той неподдельной радостью, которую можно увидеть только  на лицах, молящихся в церкви людей, в священный праздник рождества Христова, открыть дверь. Она вынесла, полное сил тело на улицу, и со словами: «Лети, милая! Лети, милая, радуйся жизни, да и пусть сама жизнь радуется тебе, ибо ты приносишь всем нам радость самой жизни», выпустила голубку из рук.
С Новым годом, друзья! Надейтесь всегда на чудо! Любите жизнь так, как люблю её я!