Глава 15. Война соединила молодых. Конец I части

Через несколько дней, в самом конце февраля, Анна с Федором  зарегистрировались.
- Зайка, смотри! - закричала молодая жена.
- Что случилось?
- На бруствере окопа зацвели синие подснежники!
- Это к счастью, родная! Войне скоро конец!

Как ей хотелось в это верить! Но до конца кровопролитной войны было еще далеко. Федор со своей командой готовился освобождать Крым, Анна работала на комбинате. А с вечера до самого утра они принадлежали друг другу. С первого дня он звал её интимно «мумочка», она, никого не стесняясь,  «зайчиком». И всё говорили и говорили, рассказывали о своей жизни, не могли наговориться, не могли остановиться, чтобы не обнять и не поцеловать друг друга, прижать и сказать ласковое слово.

- Солнышко, давай я тебе открою  свои тайные тайны, не скрывая ничего?
И рассказал, что родился в Севастополе, окончил Мукомольный техникум. Его семья Васильченко до сих пор живет в Запорожской области. Два брата - Костя и Саша - воюют. Есть еще младшая сестра Галина. Были в оккупации. Живы или нет - не знает, волнуется.

До войны встречался с девушкой Женей. Она заканчивала Мелитопольский педтехникум.   Казалось, что красивее и добрее её нет.  А однажды меня отправили  на практику.  Приехал через месяц, моя Женя с другим обнимается.  Веришь,  думал  всех девиц буду презирать  и обманывать.

- И что, сдержал слово?
- Прости,  мумочка, давно это было,  но  сдержал. Ни одной не верил,  обманывал,  сам соловьем пел.

- Значит, и ты не без греха.  Но я прощаю тебе твои шалости.  Только вера друг в друга делает  влюбленных по-настоящему счастливыми.

Федору присвоили звание старшего лейтенанта. Со своим полком пошел он выбивать фашистов с Крыма. Анна опять пала духом. Совсем недолгой была их совместная жизнь,  но она заменила ей большую, дружную,  счастливую семью. Оставшись одна, рыдала, не видя света белого. Тоска и грусть снова захватило больное, уставшее сердце. Молила только об одном - чтобы муж остался жив. Ей казалось, что за всю жизнь только он один любил её так искренне, по-настоящему, жалел, писал  нежные душевные письма. Она отвечала ему тем же, и, казалось - они рядом, вместе. И нет разделяющих их километров и войны.

Вскоре к Анне пожаловал уполномоченный  НКГБ. Узнав, что она сидела в гестапо, попросил помочь им выявить предателей, которые работали на немцев. Анна пообещала.  И вот однажды идет она по городу. Визжа тормозами, останавливается автомобиль, а из него выходит и идет прямо на Анну под руку с майором Александра Зорина, та сексотка, что сдала Марию гестаповцам. Ахнула Анна про себя, но вида не подала.

Прохиндейка тоже ее увидела. Сначала растерялась, потом кинулась к «подруге по несчастью», разрыдалась, стала рассказывать-вспоминать, что они пережили, пригласила в гости и дала адрес.

Новоиспеченная Васильченко пошла к своему куратору. Посоветовались, решили принять приглашение. Анна стала бывать у Зориной, которая жила с дочерью и сестрой в хорошей квартире, занимала высокий пост в горкоме, часто ездила в командировки, и вообще наслаждалась жизнью.

Однажды говорит:
- Аннушка, ты должна меня выручить. Меня таскают в КГБ. Прошу, напиши, что меня били, издевались.
- Но тебя же не били?! – Возмутилась Аня.
- Так надо, я в долгу не останусь, - клятвенно пообещала предательница.

Опять пошла Анна к оперу получать наставления. Он велел обещать делать все, что попросит «подруга по несчастью». А на очередном допросе в НКГБ Александру Зорину и взяли. Предъявили ей все обвинения: и в стукачестве, и в сотрудничестве с фашистами, и в фальсификации документов. Не остались без справедливого возмездия погибшие в гестапо люди, которых предала Зорина.

Недолго любимый Краснодар был и домом, и родиной, и лучшим городом в мире для Анны. Она заболела, и муж срочно начал пробивать пропуск к себе на родину. Не так просто было выехать из одного города в другой без документов.
Тем временем избрали меру пресечения, карающую предателей. В центре города стояли восемь виселиц. Собрался весь город. Первыми Анна увидела «друзей» Пушкарева и Рычкалова, которые приходили к ней и уверяли в заслугах по её освобождению. Никто не ушел от возмездия. Люди хлопали в ладоши, как на концертах великих артистов. Ни на одном лице не было и тени жалости, только слезы текли по щекам.

Но были это слезы радости за свершившуюся справедливость  и мученическую гибель родных.

Целый год жила «мумочка» одна, пока её «зайчик» воевал. Остальные четырнадцать членов семьи, о которых уже упоминалось, так и не объявились, вернее всего, погибли от фашистских снарядов и в душегубках.  Никто также не знал, где подросшие малыши до тех пор, пока они сами не вернулись в родные пенаты. И только Мотя с девочками жили тихо в своем маленьком игрушечном домике.

В июне сорок четвертого года Васильченко, наконец, получили пропуск. Анна продала дом, кое-что отдала Моте, собрала  необходимое барахлишко, и поехала на неизвестную Украину. Добираться приходилось и на товарняках, и на крышах вагонов: война комфорт не предоставляла.

Уже когда ехали по украинской земле, заметила в лесу знакомые номера. Спросила:
- Ребята! Это 513 батальон?
- Да, - хором ответили вояки.

Анюте хотелось на ходу выпрыгнуть из поезда, найти Федора и остаться с ним, но дисциплина есть дисциплина. Никто бы этого не допустил. Помахала рукой солдатам, вытерла платочком слезы, а через час или два показался в поле зрения неказистый сарай. Станция «Пришиб». Анна задохнулась. Никогда не была она в таких глухих деревнях. И, вспомнив свой Краснодар и все хорошее, что было с ним связано, тяжело вздохнула и горько заплакала. Но тут же подумала о своем любимом красавце муже, единственном дорогом человеке, который готов был отдать за неё жизнь, и немного успокоилась.

Спросив у прохожих, где живет семья Михаила Антоновича Васильченко, Анна медленно побрела по пыльной дороге. Что ждало ее впереди? Она не знала. Да и не могла знать. Начиналось новое время. Время новых песен, время восстановления страны после страшной разрушительной войны, время новой любви, новых друзей, новых радостей. Начиналась новая жизнь!

Продолжение следует…